Страница 50 из 72
Даркен сдерживался изо всех сил, но знал, что торопиться нельзя. Нельзя напугать её. Внезапно он встал на колени и одним рывком поднял Еву, усадив её перед собой.
— Поцелуй меня, — скорее потребовал, чем попросил он, не сводя с неё горящего страстью взгляда.
Ева немного растерянно скользнула взглядом по его телу, а потом, словно под гипнозом, медленно склонилась к груди, робко касаясь своими нежными розовыми губами. Она сделала то же, что делал с ней он — втянула в себя его сосок, осторожно проведя по нему языком. Эта первая, робкая ласка его невинной супруги вырвала стон из груди короля.
Он больше не мог сдерживаться ни минуты. Мягко толкнув жену обратно на теплые шкуры, он снова прижал её к полу, накрывая её губы своими. Нежно, но настойчиво разведя её ноги, он опустился на неё, не разрывая поцелуй. Когда ей в живот упёрлось что-то твёрдое и горячее, Ева внезапно снова запаниковала и сделала движение бёдрами чтобы высвободиться.
Но в ответ муж лишь крепче прижал её к полу, усиливая натиск поцелуя. Его свободная рука снова скользнула ей между ног, поглаживая и лаская, но девушка испуганно сжалась и попыталась вырваться. Ева упёрлась руками ему в грудь, и тогда король схватил обе её руки одной своей, заведя их над головой жены. Сопротивляться теперь она не могла.
— Нет… — выдохнула Ева, с трудом разорвав поцелуй и умоляюще глядя на него.
— Да… — прошептал он и, замерев на секунду, ворвался в неё одним мощным толчком.
Тишину комнаты нарушил короткий крик боли, что вырвался из груди Евы. Преодолев невидимую преграду её невинности, король замер, заглушая крик поцелуем.
— Т-ш-ш, — прошептал муж, успокаивая её, — Всё хорошо, любовь моя…
Хорошо?! Хорошо было до этого момента, а сейчас Ева чувствовала себя просто отвратительно!
Боль была резкой и пронзительной, и девушке захотелось сжаться в маленький комок, исчезнуть, раствориться в воздухе, только бы она прекратилась. Как могло наслаждение от его прикосновений обернуться таким ужасным разочарованием?
Когда король начал осторожно, медленно двигаться в ней, боль снова вернулась, уже не такой острой, но вполне ощутимой. Ева закусила нижнюю губу и вцепилась руками в мягкую шкуру, на которой лежала, моля про себя духов, чтобы экзекуция под названием «первая ночь любви» быстрее закончилась.
Его движения были медленными, но сдерживаться становилось всё труднее. Постепенно темп увеличился, и Ева почувствовала, что она больше не выдержит этого испытания. Боль понемногу отступила, но ощущать в себе резкие, ускоряющиеся толчки мужа было крайне неприятно.
Интересно, кто придумал, что люди от этого получают наслаждение?! Расцарапать бы физиономии этим болтунам!
Когда Ева почувствовала, что достигла апогея своих страданий, внезапно она услышала тихий, протяжный стон мужа и … всё закончилось.
Он всё ещё не выпускал её из своих объятий, прижимая к полу, словно боялся, что она тут же убежит. Опомнившись через несколько мгновений, Даркен опустился на мягкую шкуру рядом с женой. Они оба лежали молча, восстанавливая ритм дыхания.
Ева не знала, что сказать, чувство стыда и неловкости снова вернулось к ней. Молчал и Магистр.
Он думал о том, что только что продвинулся к своей цели на огромный шаг. Она наконец-то принадлежит ему. По доброй воле, а не по принуждению. Это было победой, почти полной.
Сомнения ещё оставались и заключались в том, что Даркен Рал не был уверен в том, что они полюбили друг друга, как того требовало проклятое пророчество. Да, он овладел своей женой, и она отдалась ему без принуждения, но… по любви ли?
Ева была не в силах дольше выносить его молчание. Разве мужчине не положено что-то говорить в таких случаях? Каких именно слов она ждала, Ева не могла объяснить, возможно, простого «я люблю тебя»? Но вдруг память услужливо подкинула ей фразу Даркена, брошенную во время ссоры в лесу: «Ты останешься моей игрушкой, моей рабыней, так долго, как я сам этого захочу».
С чего она вообще взяла, что он что-то должен ей говорить? Он добился своей цели — взял её невинность и теперь будет делать это с ней каждую ночь, чтобы она поскорее забеременела.
Разве не для этого он женился на ней? Она ведь прекрасно знала об этом с самого начала, так с чего ей вдруг понадобились его чувства и признания в любви? Рабыни Лорда Рала не могут рассчитывать на его любовь!
Боль, гораздо более сильная, чем физическая, вдруг подступила к горлу, душа непролитыми слезами. Ева резко села, отвернувшись от мужа, не желая показывать свою слабость. Ей нужно немедленно уходить, сегодня она ему больше не нужна.
— Ты куда? — раздался вопрос короля, заданный спокойно и ровно, можно сказать — безразлично.
— Я пойду к себе, милорд, — как можно более сдержанно, стараясь не выдать дрожи в голосе ответила она, — День был очень тяжёлым, и Вам тоже нужно отдохнуть.
Ева поднялась на ноги, подспудно желая, чтобы он остановил её, но Магистр лежал молча, наблюдая за каждым её движением. Поняв, что он не собирается делать попыток к сближению, Ева стала поспешно натягивать платье, стараясь при этом не поворачиваться к мужу лицом, ибо слёзы разочарования уже хлынули по её щекам.
Не сказав ему больше ни слова, девушка бросилась прочь из комнаты, оставляя после себя тревожное и непонятное чувство, терзающее сердце короля.
========== Часть 21. Нашла коса на камень ==========
Едва оказавшись за дверью опочивальни короля, Ева в бессилии прислонилась к стене. Хватая ртом воздух, она пыталась не разреветься в голос: так мерзко и обидно ей ещё не было.
Она только что отдала мужу не только свою невинность, но и душу, сердце, всю себя, без остатка. А что она получила взамен? А ничего… Ни единого нежного слова, взгляда, какой-либо эмоции… Выходит, в глазах Даркена Рала она ничем не отличается от любой из Морд-сит. Выполнила свой долг — ублажила господина — и можешь быть свободна! А на что, собственно, она рассчитывала? Чего ждала?
Как бы банально это не звучало, Ева хотела любви. Его любви. Но, видимо, это было слишком для Магистра. Если он и любил кого-то — только себя самого.
Подождав несколько секунд, пока сердце не замедлило немного свой бешеный ритм, Ева решительным жестом стёрла набежавшие слёзы и толкнула дверь в свою комнату.
Войдя, девушка застала там свою встревоженную горничную, которая тут же бросилась навстречу госпоже.
— О, Создатель! — воскликнула Делия, всплеснув руками. — Где ты была? Глубокая ночь на дворе, я уже собиралась поднимать тревогу, чтобы тебя разыскивать!
— Не стоит, — тихо ответила Ева, только сейчас почувствовав, как у неё подгибаются колени от усталости. — Я уже здесь… и жутко хочу спать.
— Что это с тобой? — настороженно спросила Делия и подошла ближе, приподнимая подбородок юной королевы. — Ты плакала?
— Это уже неважно, — пробормотала Ева, отворачиваясь от горничной и направляясь к расстеленной кровати. — Как там Лили? Родила?
— Да, мальчика, хорошенького такого, — автоматически ответила служанка, продолжая пристально смотреть в убитое лицо девушки. — Ты скажешь мне, что с тобой произошло?
— Ничего особенного… — прошептала Ева, накрываясь одеялом почти с головой.
Она не желала признаваться в своей боли никому, поскольку чувствовала — стоит лишь начать говорить, и истерику ей уже не сдержать. Девушка и так ощущала комок в горле, который мешал свободно дышать.
— Лорд был здесь? — догадалась Делия. — Что он с тобой сделал?