Страница 8 из 89
- Почему не спишь? Болит?
- Уже легче, - успокаивает он меня, закрывая глаза. – Температура спала. Значит, жить буду.
- Утром буду учить тебя вставать, - говорю я. – Раз спина не повреждена, нужно двигаться. Да и поесть бы не мешало. Правда, я пока не знаю, чего…
- Тебе не привыкать, да?
- Быть голодной? Да, ты прав… - Я переворачиваюсь на другой бок и рассеянно вожу пальцем по спине спящего братика. – Ребенок вон, видишь, какой худой. Но ничего, перебиваемся как-то. Выживать-то надо… А вот тебе трудно будет, - Я не могу удержаться от насмешки. – У вас в Азардане ведь нет сефардов. Вы не знаете, каково это. Тем более – такие, как ты…
- Что ж, я враг тебе, Данайя, - говорит Малкольм на удивление спокойно. – Но ты спасла меня. Прикладывала холод туда, где было больно. Осматривала ногу, хоть я и не давал. Позвала в дом врача. Держала меня за руку, пока я просыпался. Почему?
Я тихо говорю:
- Я человек.
И сворачиваюсь в три погибели, пытаясь закутаться в ткань парашюта, на которой мы лежим. Я не могу смотреть летчику в глаза. Отныне я закована в его спасение, как в цепи, и мы летим с небесной высоты, связанные одной веревкой. Спасешь человека однажды – линии дорог соприкоснутся. Спасешь еще раз – будет и пересечение. А как трижды спасешь, они переплетутся воедино с невообразимой силой, словно две тугие нити в тетиве. Так моя мама говорила. И сейчас наше первое соприкосновение путей обжигает, словно горящие угли, когда идешь по ним босыми ногами. Как тогда, в День градации.
До рассвета еще так долго, а сон бежит от меня прочь. Я думаю о Саабе. Она живет совсем недалеко – через пустырь. Даже Крессий ее уважает. Дело в том, что даже в таких условиях, как наши, некоторые люди все равно умудряются устроиться поудобнее. А некоторые из таких некоторых еще и обращают это во благо остальным. Сааба – одна из таких. Ее ныне покойный муж когда-то здорово помог одному из хедоров, а те, как оказалось, ничего не забывают – ни зла, ни добра. Поэтому еды у Саабы всегда хватало, всяких мелочей по хозяйству – тоже, а ныне покойный муж даже мог позволить себе держать лошадь. И теперь Сааба выручила нас, как выручала не одних сефардов до этого. Интересно только, что сказал ей мой младший братец.
- Данайя… Эй, Данайя…
Я тут же вскакиваю, стряхивая сонливость. Шепот раздается от разбитого кухонного окна, и спросонья я не могу узнать этот голос. Бросив быстрый взгляд на летчика и Вика, я осторожно переступаю через спящего братишку и спешу в кухню.
- Сааба? – спрашиваю удивленно, присмотревшись. – Что ты тут делаешь?
- Пришла проверить, как вы, - Она встревожено оглядывается по сторонам. – Неспокойно на душе за вас. Я видела, как Лард к вам заходил. И Викбур твой… Все хорошо? С тем человеком?
- Да… хорошо, - киваю я, пытаясь понять, как много она знает. – А что, напугал тебя мой братец? Напугал?
- Он сказал, вы раненого нашли, - говорит Сааба, наклоняясь совсем близко. – Кто он? Что за человек?
Наступает самый противный момент. Момент, когда либо вранье – либо смерть. Еще можно попытаться выкрутиться, но на это попросту нет времени. Мне интересно, как долго мы так сможем протянуть.
- Летчик, - отвечаю я, чтобы ни два, ни полтора: не врать и не признаться. – Разбился в Стеклянных скалах, повредил плечо, сломал ногу. Хорошо еще, что жив остался. Обошелся малой кровью…
- Крессий Лард, конечно же, мерзавец, но талант лекаря у него не отберешь, - качает головой Сааба. – Но будь с ним осторожнее. Ты знаешь.
- Знаю, - вздыхаю я. – Ты тоже помогла, Сааба. Спасибо тебе.
- Да в чем моя заслуга-то, Данайя? – грустно улыбается она. – Так уж сошлось, что есть, чем помогать. Быть может, просто выбрали меня. Там, наверху, - она показывает пальцем. – Небу всегда виднее.
- Небо не выбирает, - говорю я очень тихо.
Держаться на ногах становится все труднее: усталость берет свое. Я киваю Саабе на прощание, отхожу от окна и, пошатываясь, иду в комнату. Малкольм спит. Я наклоняюсь и кладу руку ему на лоб. Похоже, лихорадка и вправду прошла. Надо бы достать лекарства, хотя бы обезболивающие – да где их взять… Придется ходить по окраинам, выменивать у соседей на последние целые вещи или остатки еды. Но это ничего. Мы никогда не пропадали – и сейчас не пропадем. Я не знаю, кем был послан Малкольм Росс, беду он нам принес или награду. Но знаю одно: мой маленький братец свел вместе линии дорог – воздушной и земной.
Небо не выбирает.