Потерянная

Кроули стоял расслабленно, иногда обводя демонов вокруг взглядом. Запах тут стоял действительно мерзкий, казалось, что вся одежда уже провоняла гнилью. Его мысли летали далеко отсюда. Он выстраивал в своей голове цепочки и ходы отступления. Сражаться со всем Адом он не может, врасплох уже их не застанет. Постараться заболтать — единственный способ. И ещё каким-то образом нужно отмазать Селесту. Нелёгкая задача.

— Вельзевул. Ну, ты же меня знаешь. — Кроули развел руки в стороны, стараясь дружелюбно улыбнуться. Получалось плохо. — А ты думаешь, как я работаю? Слышала о фразе «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе»? Так я этим и занимался. Азирафаэль на Земле, как и я, — с начала времён. Конечно, мне приходится притворяться, по-другому за ним не проследить. Так вы ещё молодцы… — Кроули поправил свои очки, которые немного съехали на нос. — «Они меня хотят убить! Помоги!» — Энтони постарался изобразить все театрально смешно, кривя рожицы. — А кто убить? Почему? Зачем? Может, я поучаствовать хотел. Вы не можете утверждать точно, что я бежал ИМЕННО НА ПОМОЩЬ к ангелу.

Вельзевул приложила палец к подбородку и сама себе кивнула, соглашаясь с аргументами. А вот Хастур уже выпускал клубы дыма из ушей.

— Но я следил за ними! Я все видел! О, да, ты так любезничал, что я думал, блевану! — не выдержал Герцог Тьмы.

— Поэтому я лучший. — рыжий демон гордо вздернул подбородок.

— Ладно, с ангелом все ясно. Но ты укрывал душу. Хастур много мне рассказал. Даже сейчас можно заметить, как в тебе теплится часть этого отвратительного света. Что на это скажешь? — Вельзевул махнула рукой.

Кроули задумался. Ему нужно тут быть как можно осторожнее, одно неверное слово — и от нее захотят избавиться. Ее же просто сожгут, отправят в небытие. Она так и не приняла до конца тьму.

Мужчина злобно оскалился, снял очки, демонстрируя всем свои глаза с узкими зрачками, толщиной с нитку.

— Ох, мои дорогие отсталые друзья. Вы мне сказали уничтожить ее. Ну, как я могу уничтожить такой замечательный заготовок. Идея переманить душу, предназначенную Раю, я посчитал просто великолепной! Сами вдумайтесь! Я не привык все бросать на полпути. Она уже почти поддалась. Всего-то дать ей то, чего она желала. Меня. — Кроули тыкнул в себя большим пальцем. — Великий Сатана! Да она, считайте, мне принадлежит! Ведь я был тем, из-за кого она себе глотку вскрыла! Если бы не моя шалость с тем бездомным идиотом, так легко павшим перед ее миленький личиком, то она бы в Аду вообще не оказалась! Это я нашептал этому дегенерату выебать ее! — от такого жаркого изложения, на лбу выступил пот, а волосы взлохматились, глаза бешеные.

Кроули напоминал сумасшедшего ученого, орущего во всю глотку: «Оно живое!»

Он должен был говорить все это настолько рьяно, чтобы каждый из присутствующих поверил. Да он сам должен был поверить! Факты неоспоримы, как не погляди, да и он почти не врал. Кроме одного. Цель сделать её демонессой. Он, черт его побери, хотел любым способом оставить в живых эту душу. Не только, чтобы добиться ее прощения. Потому что привязался, нуждался в ее теплых объятиях, ласковом взгляде, нежных прикосновениях, любовном шепоте. Он полюбил? Да, мать вашу! Если ангел стал для него единственным лучшим другом. То эта женщина стала для него лучиком света, которого ему не хватало. Тем голосом, который говорит ему, что он не пропащая душа, что все, что он делает — не сплошная грязь! Она стала его сердцем, которое он вырвал, сказав Богу: «Я тебя ненавижу!»

Вельзевул улыбнулась. Энтони ожидал чего угодно. Он мог даже предположить, что ему не поверят. Но все оказалось куда хуже.

Из-за спин демонов, под руку, вывели ее. Глаза полные боли и отвращения, слез и обиды. В ее взгляде он видел разочарование. Она не говорила ни слова. Просто смотрела на него, как будто он лично вогнал здоровый кол в ее сердце и несколько раз провернул, можно считать, так оно и есть.

Селеста медленно, неустойчиво прошла вперёд, демоны расступились пропуская душу, застрявшую между тьмой и светом. Душу, что сейчас падала в бездну.

— Это все так? — этот шепот, такой тихий, почти беззвучный, слабый, раздался в голове Кроули колоколом.

Осталось доиграть свою роль. Это его ноша, за которую ему никто спасибо теперь не скажет. Секунды превращались в бесконечность, пока двое, по сути, влюбленных существ смотрели друг на друга. Она с надеждой, он со страхом.

Расправив плечи, Энтони смотрит на растерявшуюся, надеющуюся Селесту, его Селесту, насмешливым взглядом, уголки его губ дрожат, но все же приподнимаются.

— Конечно, так, а ты думала, я по доброте душевной все это делал, наивная, Селеста Хилл? — это был последний гвоздь в крышку гроба, в котором похоронила свое сердце синеглазка.

Внутри себя Энтони рвал и метал, кричал и обливался кровавыми слезами. Это не то, чего он желает, это не то, что она должна слышать. Но так она останется в живых.

Девушка обхватила себя руками и упала на колени, сжавшись в комок. Тело сотрясала дрожь. Голова опущена, волосы закрывали ее лицо, и Кроули не мог понять, что теперь делать. Он разрушил все. Хрупкая женская ладошка коснулась лица, в том месте, где находился ее белесый глаз, отвела и смотрела на руку, которая была вся в крови. Мужчина хотел было рвануть вперёд. Происходило что-то действительно странное. Селеста подняла голову и посмотрела на толпу, которая ее окружала совсем невидящим взглядом. От ее глаза, который уже долгое время ничего не видит расходилась целая паутинка кровавых трещин, а самого глаза будто и небыло, вместо него зияла черная, кровоточащая дыра.

— Хватит этого спектакля, уведите ее! — Вельзевул махнула рукой и спрыгнула с трона.

Маленькая женщина сложила руки за спиной и подошла к застывшему на месте Кроули.

— Отличный концерт, Кроули, вот ты и закончишь ее превращение до конца, — прошептала демонесса. — И его отведите, — приказала Князь Ада.

Кроули отмахнулся от тянущихся к нему рук. Его переполнял океан чувств. Миллион эмоций. Обида, злость, обречённость, ужас. Всё это сжирало огромной зубастой пастью его внутренности. Это конец. И его не волновал смысл слов Вельзевул. Беспечно было ожидать, что все будет просто. Невозможно построить что-то хорошее на лжи. А он — предатель. Он только что собственноручно уничтожил то, чем так дорожил. И сейчас Селеста валяется, поджав к груди ноги в ненавистной серой комнате, оплакивая свои разрушенные надежды и канущую в небытие веру.

— Спасяб за ужин, красавчик. — Майк довольно развалилась на стуле, похлопав по заполненому животу.

Цветноволоска съела цыпленка, заказала раков под соусом, не отказалась от превосходного огромного куска торта, запив все это богатство вкусным клубничным коктейлем. Азирафаэль довольствовался персиковым мороженым. Его финансы теперь поют романсы. Он не ожидал, что такая, вроде на вид миниатюрная девушка, окажется таким проглотом. Майк посмотрела на часы в виде радуги на своем запястье и приложила ладошку ко рту.

— Ой! Мне пора! Надо бежать-бежать! Спасибо за вечерок, блондинчик!

Азирафаэль устало выдохнул. Когда девушка схватила свою сумку, спохватился и встал с места.

— А деньги за сумку? — глупая вежливость ангелу же и ставит палки в колеса.

Цветноволоска задумалась, смотря в потолок. А потом, словно ей на ум пришла отличная идея, подняла палец вверх.

— Забей, я ручку себе же оставляю. Всё отлично!

Ангел облегченно вздохнул. Он очень надеется, что больше с этой странной особой не увидится. Взбалмошная, извилистая, да ещё и грубиянка. Азирафаэль настоял на том, чтобы заказать такси, которое и отвезла вечернюю спутницу в нужную ей сторону.

Уже сидя в машине, Майк прикрыла глаза. Она надеялась, что тот грязный имбецил, который даже телефон в руках держать не умеет, больше ничего ей не скажет. Сколько уже можно отрабатывать за сделку?! Но зато в ее руках теперь хороший небольшой коллекционный томик самого Чарльза Диккенса! Этот букинист сумасшедший! Таскать в своем пальто такие дорогие вещи! Но когда она приобняла теплого блондина у такси, немного стало совестно. Он ей и перо отдал, и ужином накормил, про деньги не забыл, такси заказал. Промелькнула мысль о том, чтобы вернуть книжечку. Но она быстро ускользнула из охмелевшей головы.