Страница 12 из 16
надежды. Если я не смогу сделать это как надо, то не собираюсь делать вообще».
Поэтому, конечно, перфекционизм Бьянки затрещал по швам, когда она услышала, как Джефф и я обсуждаем наши трудности, которые остаются даже после стольких лет практики. Повернувшись ко мне, она сказала: «Ты явно управляешь своими эмоциями гораздо лучше, чем раньше, но время от времени все равно срываешься». Прежде, до медитации, у меня был тот еще характер. Частые ссоры с женой проходили на повышенных тонах. Я нес стресс с работы домой и часто приходил хмурый и раздражительный. Хотя Бьянка говорит, что у меня по-прежнему немного суровое лицо, приступы гнева стали случаться реже. Никто из нас не мог вспомнить, когда я в последний раз повышал голос.
Сидя там, на диване, я признался, что сейчас у меня скверное настроение. «А я бы так и не сказала, – заметила Бьянка. – В любом случае важно помнить, что люди могут быть опытными и при этом оставаться несовершенными. Это очень помогает».
Тот факт, что человек, который знает меня лучше всех в этом мире, не заметил моего плохого настроения, невероятно обнадеживал. Я имел дело с неукротимым внутренним Робертом Джонсоном, но хотя бы не действовал от его имени. Эта ситуация напомнила мне выражение, которое я услышал от Джеффа насчет того, как эмоции проявляются у опытных медитирующих: «Боли больше, страданий меньше». Другими словами, вы становитесь внимательнее и острее чувствуете раздражение или нетерпение, однако при этом реже зацикливаетесь на них и меньше поддаетесь эмоциям, не заставляете страдать ни себя, ни окружающих.
В конце интервью Бьянка дала несколько советов Джеффу, которому предстояло в ближайшие одиннадцать дней довольно тесно со мной общаться:
– Предупреждаю, что он разбрасывает одежду.
– Как подросток? – спросил он.
– Вроде того.
Вечером мы сидели в радиостудии в ABC News, ожидая прибытия Джоша Гробана.
Джош и я пересеклись в «Твиттере» несколько недель назад. Он ретвитнул одно из моих многочисленных сообщений, пропагандирующих медитацию. Я написал в ответ: «Ты медитируешь?» Джош ответил: «Все еще пытаюсь медитировать и не швырять лампу через всю комнату». Он показался нам идеальным претендентом для беседы с маэстро медитации Джеффом.
Джош Гробан прибыл в назначенный час, приехав прямо со сцены на Бродвее, где сыграл главную роль в новой пьесе под названием «Наташа, Пьер и Великая комета 1812 года». Спектакль – современное музыкальное прочтение «Войны и мира», исполнение Джоша получало самые восторженные отзывы. Специально для этой роли он отпустил бороду. В тот вечер на нем была черная вязаная шапка и темный свитер. Джош в жизни был так же приветлив, как и по телевизору.
Интервью с Джошем Гробаном мы планировали включить в мой подкаст, а также транслировали разговор в прямом эфире на Facebook. Я постарался начать непринужденно:
– Мы не знакомы формально, и ты наверняка не помнишь, но мы на самом деле уже встречались – у писсуаров за кулисами в «Доброе утро, Америка».
– О, ну конечно. Как я мог забыть! – воскликнул он.
– Я не подглядывал. Честно. Просто хотел напомнить, – добавил я.
Переходя к сути, я спросил, почему Джоша заинтересовала медитация, и ответ поразил меня своей откровенностью. «Начиная с подросткового возраста, когда я заключил первый контракт на запись, беспокойство и тревога играли огромную роль в моей жизни, – сказал он. – Это очень рано начало тяготить меня. Люди вокруг говорили, что в развитии карьеры каждая мелочь была вопросом жизни и смерти».
Джош признался, что и теперь, когда ему уже тридцать пять, тревога все еще закрадывается в его жизнь, вызывая стресс. «Суть медитации для меня заключалась в том, чтобы сосредоточиться и шире взглянуть на свою жизнь и мир вокруг. А когда появляется беспокойство, я тут же на чем-нибудь зацикливаюсь».
По-моему, было очень круто и смело с его стороны публично признать свою тревожность. Однако когда Джефф предложил нам попробовать медитировать, мне показалось, что Джош засомневался. Это в свою очередь пробудило мое собственное беспокойство. Я начал волноваться о том, что мы, возможно, заставляем его медитировать в эфире, а он не очень-то и хочет этим заниматься.
Джефф вел медитацию, а я едва мог следовать его указаниям, потому что просто трясся со своей прапанкой.
Джош Гробан начнет войну против меня в «Твиттере». → все любят Гробана → у меня нет шансов победить в этой битве → натягивай трико, тряпка, – фитнес-танцы ждут тебя.
Но мои страхи не оправдались: когда мы закончили, Джош был в полном восторге. «Это здорово! – сказал он. – Просто замечательно».
Я понял, что он пережил нечто необычное. Джош осознал, что на самом деле мог медитировать, не разбрасываясь лампами по комнате. «Это было интересно, – сказал он Джеффу. – Ты говорил все как раз тогда, когда мне нужно было это услышать. Думаю, в прошлом разочароваться в практике меня заставила именно мания контроля. Я замечал, что блуждал или „делал неправильно", и тут же выходил из равновесия. В этот момент я думал про себя: „Так, пора останавливаться, я разочаровался в своих способностях". Мне кажется, дружелюбие к себе – это правильно. В голове уйма всяких разных мыслей, и это естественно».
«Черт возьми! – пронеслось у меня в голове. – Я медитировал восемь лет, а этот парень – не больше восьми минут, и уже понял фишку с дружелюбием».
Джефф упомянул, что во время медитации важно давать себе передышку: «Когда ты так расстраиваешься (а это абсолютно адекватная реакция), твое подсознание привыкает отвечать: „Ого, парень расстроился. Тогда лучше вообще не замечать, что разум блуждает“. На самом деле от этого ты витаешь в облаках еще чаще». Вот эту мысль я как раз и упустил, а зря. Если вам кажется, что разум блуждает, самое главное – порадоваться тому, что вы это вообще заметили. Это основная линия поведения. Каждый раз, пробуждаясь от рассеянности, хвалите себя за бдительность, так вы поощряете ум к тому, чтобы он дольше оставался бодрым.
– Нужно много тренироваться, да? – спросил Джош.
– Конечно, – ответил Джефф.
– Я так и думал, – согласился Джош.
– Мы уже этим занимаемся, – подтвердил Джеф.
Так мы стали свидетелями того, как Джош Гробан уловил суть медитации за один короткий разговор. Это его очень большое достижение. Теперь я мог вздохнуть с облегчением и поблагодарить своего гостя.
– Мы как братья – ты такой же беспокойный и тоже наполовину еврей! – воскликнул я.
– Так давайте выпьем за это! – рассмеялся он.
Все шло как по маслу. Если не считать того, что, прощаясь, Джефф отвесил поклон намаете[8], отчего я немного взбесился. «Это как приблизиться к центру, – умничал он, наклоняясь вперед и складывая руки, как при молитве. – В этот момент я представляю, что вбираю в себя все сущее, а в центре есть неподвижная точка, ей и кланяюсь».
О боже, Джеффри…
После интервью с Джошем я поехал домой, где меня ждал приятный сюрприз: Бьянка устроила импровизированный пикник на полу в гостиной. Малыш уже спал. Мы с женой сидели, болтали, ели суши и смотрели телевизор. Завтра утром начнется мое долгое путешествие.
Что ж, хороший был денек. Даже Роберт Джонсон не мог этого отрицать. Мы нашли много эффективных лекарств против страха «Я не справлюсь»: совершенства достичь невозможно, достаточно просто начинать все сначала и помнить о силе дружелюбия к себе (хотя я сам все еще не могу до конца осознать это).
А завтра мы сядем в наш автобус, отправимся в путь и столкнемся с самым трудным препятствием для медитации – временем.
Глава 3
«У меня нет на это времени»
На следующее утро я просматривал почту в уборной, восседая на троне, с которым мне придется на какое-то время попрощаться и довольствоваться «техническими остановками». И тут зазвонил телефон. Высветилось имя абонента – Элвис Дюран.
8
Почтительный поклон при приветствии и прощании в Индии и Непале.