Страница 9 из 9
* * *
- Какова судьба трех офицеров, прикомандированных к вашему судну для выполнения специального задания? Генерал Верлинов возглавлял служебное расследование в ранге специального представителя Президента. Он занимал свой собственный кабинет в бывшем одиннадцатом отделе, а ныне Управлении по безопасности специальных технических объектов. Напротив, за приставным столиком, сидел седой, просоленный морскими ветрами и сильно загорелый командир специальной плавучей базы, замаскированной под болгарское научно-исследовательское судно "Солнечный берег". За десятилетия нелегальной работы он забыл свою настоящую фамилию и привык к конспиративному болгарскому имени и цифровому псевдониму "четыреста двадцать восьмой". И то и другое ему порядком осточертело. - Где эти люди? - повторил вопрос Верлинов. Энергичный и целеустремленный, в отглаженном и безупречно сидящем генеральском мундире, он разительно отличался от заметно подавленного полковника, на котором нелепо топорщился китель с чужого плеча: на "ковер" полагается являться в форме, а "четыреста двадцать восьмой" всю службу проходил в тельняшке да штатских костюмах. - Они спустились на глубину, в это время власти собрались произвести досмотр "Солнечного берега", я запросил Центр и получил приказ покинуть территориальные воды Греции... Голос полковника звучал глухо, и смотреть Верлинову в глаза он избегал, хотя старался, чтобы это выглядело естественно: то рассматривал свои туфли, то обшаривал взглядом кабинет. - Выполняя приказ, я поднял колокол и ушел в нейтральные воды. О судьбе водолазов мне ничего не известно. Связь с ними отсутствовала. - Значит, вы бросили товарищей на гибель? - Я выполнил приказ, - повторил "четыреста двадцать восьмой". Он все решил для себя тогда, когда приказал поднять пустой колокол. И рассчитал, что приказ защитит его от неблагоприятных последствий. Но лица оставленных в пучине людей навсегда врезались в память. - Иначе база была бы расшифрована и разразился международный скандал. - Кто подписал приказ? Верлинов спрашивал для диктофонной записи. Копия шифротелеграммы уже лежала у него в папке. - Полковник Дронов. Недолго занимавший должность начальника управления Дронов оглушенно расхаживал по коридору. Увидев Верлинова, он потерял дар речи, а прочтя предписание на проведение служебного расследования, понял, что судьба его предрешена. И учреждение гудело, как растревоженный улей: "меняется власть... ", "никакой он, оказывается, не предатель - видно, выполнял особое задание... ", "еще бы, полномочия от самого Президента... ". Из кабинета на негнущихся ногах вышел "четыреста двадцать восьмой". - Вам приказано зайти. Дронов с трудом открыл удивительно тугую дверь. - Где группа лейтенанта Еремеева? - сразу же спросил генерал, даже не предлагая ему сесть. Полковник пожал плечами. В этой игре роль жертвы предназначалась ему. А значит, оправданий никто слушать не будет. Да и чем оправдать гибель троих подводников... - Где начальник института Данилов? Дронов обессиленно прислонился к стене. - Это был несчастный случай... Передозировали "сыворотку правды"... - Значит, преступная халатность, незаконные методы ведения дознания и неумышленное убийство, - обращаясь к самому себе, подытожил Верлинов. Что ж, юристы разберутся. Он нажал кнопку селектора. Через несколько минут два ухватистых молодца в штатском из прибывшей с генералом свиты вошли в кабинет, привычно срезали с Дронова погоны и, крепко взяв под руки, свели вниз, к машине. Здесь на него надели наручники. - Давай в ГВП, - приказал старший и водитель привычно тронул с места. Директор ФСБ, как и положено по должности, узнал о происходящем очень быстро. Полученная информация казалась невероятной: убежавший за кордон Верлинов внезапно объявился в Москве и по-хозяйски распоряжается в одном из подразделений Службы. Такого просто не могло быть! И тем не менее факт налицо... Значит, за ним некто очень и очень влиятельный и могущественный. "Коржовские штучки, - с ненавистью подумал Степашкин. - Совсем обнаглел! Делает что хочет, лезет через мою голову и даже в известность не ставит! Сейчас доложу Хозяину, пусть придержит своего пса..." Но прежде чем он успел что-либо предпринять, раздался звонок белого аппарата с устаревшим гербом СССР на диске. По системе связи АТС-1 могли звонить только первые лица в государстве, и Степашкин сразу взял трубку. На линии был Коржов. - Там ваш Дронов такого наворочал! - без предисловий начал он. - Провалил специальную операцию в Эгейском море, по его вине погибли три исполнителя... А это дело напрямую касается безопасности высшего руководства страны! "Вон куда загнул..." - директор выпустил распирающий грудь воздух, словно пар сбросил. Он тоже нес ответственность за акцию на шельфе Тиноса, при желании спросить могли и с него. А могли только с Дронова, ибо по общему правилу голову рубят тому, кто стоит ближе к неблагоприятным последствиям. Вышестоящему же руководителю лишь грозят пальцем. Если, конечно, отсутствуют всякие привходящие обстоятельства. - Почему я ничего не знаю о проверке? - совершенно мирно спросил он, будто минуту назад не был готов разорвать Коржова в клочья. - И почему проводит ее разыскиваемый преступник? - Администрация Президента правомочна проводить внутренние расследования без уведомления заинтересованных руководителей, - буднично сказал Коржов. И он сам, и Степашкин знали, что никакого закона по этому поводу нет. Но оба знали банальную, избитую, циничную, но тем не менее справедливую присказку: "Тот прав, у кого больше прав". Когда действуешь от имени главного человека в стране, нет необходимости отчитываться перед директором ФСБ. - А насчет Верлинова вы ошибаетесь, - продолжал Коржов. - Он полностью реабилитирован. Я бы ходатайствовал о восстановлении его в прежней должности. - Что?! - Степашкин задохнулся от возмущения. У каждого человека есть чаша долготерпения и осторожности, сейчас она переполнилась. - Если доходит до такого, то назначайте его сами! Хотя для этого вам надо занять мое место! - Есть и другой выход, - невозмутимо возразил Коржов. - У меня в руках проект президентского указа о преобразовании Управления по безопасности специальных технических объектов в Службу внутреннего контроля при Главном управлении охраны. И о назначении генерала Верлинова начальником этой службы. Через десять минут он будет подписан. Директор молчал. Бессильная ярость сотрясала его тело. - До свидания, - вежливо произнес Коржов и отключился.
Конец ознакомительного фрагмента.