Страница 13 из 17
- Привет, Диана, Кинг! – Юва задорно машет руками и хихикает от собственной глупости.
Мелиодас улыбается и слегка склоняет голову в приветствии, поглядывая на вертящуюся в его руках Юву.
Девчонки шепчутся о чем-то своем, то и дело поглядывая на парней, и хихикают, краснея. Мелиодас и Кинг разговаривают серьезно, но улыбаются, когда слышат очередной взрыв хохота. Солнце постепенно садится, окрашивая поляну в рыжий. Диана учит Юву танцевать, и они обе, закрыв глаза, плавно перемещаются по траве. Мелиодас смотрит, затаив дыхание, и не может отвести взгляд от развевающихся огненных прядей, от тонких белоснежных запястий, и от босых ступней и лодыжек, мелькающих под длинным подолом.
- Вас не будут ругать, если вы поздно вернетесь? – Кинг смотрит в сторону, пряча блеск в глазах.
Вечер давно закончился, и темная ночь опустилась на землю. Тени стали совсем длинными, редкие первые звездочки начали зажигаться на небе. Мелиодас оборачивается и чертыхается. Он зовет Юву, быстро прощается с друзьями и, подхватив девушку на руки, бежит изо всех сил. Юва, перевалившись через его плечо, машет рукой. Кинг и Диана машут в ответ и переглядываются, улыбаясь.
***
Они на цыпочках крадутся по темным коридорам приюта. Дети давно уже спят, но это не касается строгих монахинь. Если они наткнутся на сестру Сереру или сестру Милу, ничего страшного не случится. Монахини просто пожурят их, поулыбаются и отправят по постелям. Однако если им на пути попадется матушка Жозефина, мать-настоятельница и настоящая старая стерва – беды не миновать.
Как назло старая половица громко скрипит, и Юва замирает с поднятой ногой, закусив губу. Сейчас бы быстренько перебежать, ведь до комнат осталась всего пара метров, но за соседней дверью слышится возня. Полоска света расширяется, и на пороге оказывается матушка Жозефина. Юва про себя ругается и крепче цепляется за руку Мелиодаса. Он же спокойно смотрит на воспитательницу и медленно задвигает девушку себе за спину. Женщина сверлит нарушителей гневным взглядом и, словно решив, что с ними делать, зовет Сереру. За ней, испуганно смотря в пол, появляется и сестра Мила. Она сочувствующе смотрит на детей, но молчит и только вздрагивает всем телом, когда говорит настоятельница. Жозефина обращается исключительно к Юве, напрочь игнорируя сверлящего ее взглядом Мелиодаса.
- Как вы можете позволять себе такое поведение, – матушка всплескивает руками и качает головой. – Я понимаю, мальчики, для них инстинкты превыше всего, но ты девочка, Юва, и должна следить за своими действиями.
Матушка замолкает и наслаждается вспыхнувшим в черных глазах страхом. Она потирает руки, подзывает Сереру ближе и шепчет ей на ухо так, чтобы все слышали:
- Двадцати ударов розгами должно хватить, чтобы подобные мысли больше не появлялись в юной очаровательной головке.
Сестра Серера бледнеет, Мила за ее спиной всхлипывает. Юва застывает на месте, от ужаса не в силах пошевелиться. Мелиодас крепче сжимает ее ладонь и делает шаг вперед.
- Это я виноват, матушка Жозефина, – он совершенно серьезен, но сжимает зубы до скрипа. – Юва не хотела идти, но я ее заставил. Так что наказывайте меня, а не ее.
Несколько лет назад они так же попались матушке Жозефине. Ничего не подозревающего Мелиодаса отправили в комнату, а Юву увели «на воспитательную беседу». Она вернулась заплаканная и с окровавленной спиной и слегла на несколько дней с лихорадкой. Мелиодас тогда, скрипя зубами и сжимая в ярости кулаки, поклялся себе, что никогда не допустит, чтобы его девочке делали больно. И вот теперь он сжимает дрожащую ладошку и клянется, что убьет эту мерзкую тетку, если Юва снова будет плакать из-за нее.
- Хорошо, – Жозефина улыбается притворно ласково, – но если издашь хотя бы один звук, Юва получит все двадцать ударов.
Жозефина, кажется, получает удовольствие от слез, застывших в девичьих глазах, и от отчаянного вскрика Милы, и от сдавленного шипения Сереры.
- Хорошо, – вторит Мелиодас и ласково улыбается бледной как мел девушке.
Он защитит ее во что бы то ни стало, даже если для этого придется пожертвовать собственной жизнью.
***
- Ты дурак! – восклицает Юва и утирает выступившие слезы.
Мелиодас лежит на кровати, сверкая изуродованной спиной, и сдавленно смеется. Юва бережно обрабатывает его раны и ругается. На него, на себя, на Жозефину и всех остальных. Потому что она чертовски напугана, и руки до сих пор трясутся, отчего Мелиодас периодически шипит сквозь сжатые зубы.
- Давай сбежим, – он хватает девушку за руку и прижимает ее ладонь к губам.
- Какое сбежим, ты весь изранен! – возмущается рыжая и едва заметно розовеет.
Она вырывает руку и принимается дальше обрабатывать кровавые борозды.
- Да не прямо сейчас же, дурочка, – смеется Мелиодас и ойкает, – когда вся эта красота заживет.
- И что мы будем делать? – Юва бурчит, но Мелиодас видит, что идея пришлась ей по вкусу.
- Путешествовать? – парень не уверен, но лично ему осточертело сидеть на одном месте.
Юва широко улыбается и мечтательно хихикает, и никакого другого подтверждения согласия Мелиодасу не нужно. Он подхватывает ее смех и совершенно забывает обо всем, растворяясь в улыбке любимой девушки.
***
Раны на спине Мелиодаса заживают долго, но уже через пару недель он заявляет, что полностью здоров и готов делать ноги. Юва ругает его, но гораздо большее воздействие имеют ее плохо скрываемые слезы. Они появляются всякий раз, когда девушка видит незаживающие рубцы и натянутую сквозь боль улыбку, и когда мимо проходит матушка Жозефина. Тогда Юва стискивает кулаки изо всех сил и отводит полный бессильной ярости взгляд, глотая злые слезы. Мелиодас берет ее руку, аккуратно разжимает побелевшие пальцы и целует каждый, прежде чем заглянуть в угольные глаза. Он смотрит пронзительно серьезно, без слов заявляя, что с ним все в порядке.
- Если бы ты была на моем месте, я бы себя никогда не простил, – заявляет он как будто между делом.
Он смотрит в сторону, потому что больше не хочет видеть печаль и затаенную злобу. Глаза Ювы должны лучиться счастьем и искриться лукавством, и, он снова клянется сам себе, он сделает ее самой счастливой девушкой на свете.
Юва прикусывает щеку, смаргивает осточертевшие слезы и улыбается, словно читает его мысли. Она переплетает их пальцы и придвигается близко-близко.
- Если мы будем сами по себе, то сможем навещать сестренку Эли, Диану с Кингом и остальных, когда только захотим, – рыжая привычно мечтательно жмурится. – Я хочу познакомиться с Хенди. Эли все уши о нем прожужжала, а я так его ни разу и не видела.
- Уверен, он хороший парень, – подхватывает Мелиодас.
- Не лучше тебя, – возражает Юва и краснеет.
Она запинается, смущенная собственными словами и отворачивается. Блондин усмехается польщено и дергает ее на себя, ловит в объятия и дует в волосы.
- Ты самый лучший на свете, Мел, – девушка мгновение смотрит в изумрудные глаза и прячет лицо у парня на груди.
Он свистяще смеется и целует ее в макушку.
- Я тоже тебя люблю.
***
Сестра Серера просыпается от тихого шороха и сдавленных перешептываний. Она осторожно поднимается и выглядывает в темный коридор сквозь неплотно прикрытую дверь. В ночи почти ничего невозможно разглядеть, но она узнает голоса, тихонько хихикает в кулак и ложится обратно в кровать. Признаться, она была уверена, что эти двое провернут что-то подобное гораздо раньше. Серера знает обоих с самого детства, они ей как родные дети. Но этим детям давно пора покинуть отчий дом и отправиться в самостоятельный полет. Пока они вместе, они не пропадут.
Наутро матушка Жозефина устраивает грандиозный скандал. Как же, двоих воспитанников не досчитались, неслыханно! Серера давит ехидную улыбку и видит, что Мила делает то же самое. Остальные дети отнекиваются, говорят, что ничего не видели и не слышали и втихомолку спорят, через сколько настоятельница успокоится. Еще Серера слышит, что дети восхищаются побегом; многие тоже хотят уйти, и сестра устраивает всем заговорщикам взбучку.