Страница 63 из 89
Эта битва помешала сицилийцам отпасть от римлян, Марцелл вернулся под Сиракузы, а несколько дней спустя Гимилькон соединился с Гиппократом и стал лагерем возле реки Анап, милях в восьми от города. Почти в это же время карфагенский флот в 55 военных кораблей под командой Бомилькара вошел в большую гавань Сиракуз.
34) Сражения при Мунде и Авринге
В том же году война в Испании шла с переменным успехом. Карфагеняне передвинули лагерь к Мунде, и римляне тотчас же пошли следом. Здесь почти четыре часа шло регулярное сражение; римляне уже одерживали полную победу, когда прозвучал сигнал к отступлению: Гнея Сципиона ранило в бедро копьем, и воинов, стоявших вокруг, охватил страх, не оказалась бы рана смертельной. Не случись этой задержки, карфагенский лагерь был бы взят в тот же день: не только воинов, но и слонов прогнали до самого вала. В этом сражении, было убито до 12 тысяч человек, около 3 тысяч взято в плен
Карфагеняне отошли к городу Авринге; римляне следовали за ними, не давая им опомниться от страха. Сципиона на носилках опять вынесли на передовую; он дал сражение, победа была несомненной, но убитых врагов оказалось вдвое меньше, чем раньше: меньше осталось людей, которые еще могли сражаться.
Сагунт, из-за которого началась война, уже восьмой год находился под неприятельской властью. Карфагенский гарнизон оттуда выгнали и город вернули его коренным обитателям – тем, кого еще пощадила война.
35) Выборы 214 г. до Р. Х
Консулами на 213 г. до Р. Х. были избраны Квинт Фабий Максим (сын известного консула и диктатора), и Тиберий Семпроний Гракх (вторично).
Принеся по указанию понтификов искупительные жертвы, консулы отбыли: Семпроний – в Луканию, Фабий – в Апулию. Отец Фабия, прибыл в качестве легата к нему в лагерь у Свессулы. Сын вышел навстречу; ликторы из почтения к величию отца шли молча, старик проехал мимо одиннадцати, когда консул обратил на это внимание крайнего ликтора, тот выкрикнул приказание слезть с лошади. Спрыгнув, старик обратился к сыну: «Я испытывал тебя – вполне ли ты сознаешь, что ты консул».
36) Царь Сифак переходит на сторону римлян
В 213 г. до Р. Х. война шла вяло. Больших битв не было. Поэтому самым заметным событием стала распря между карфагенянами и их прежним союзником, царем западных нумидийцев Сифаком. Братья Сципионы поспешили этим воспользоваться. Они отправили послами к Сифаку трех центурионов и заключили с ним дружественный союз. (Ливий; XXIV; 1-49).
37) Выборы 213 г. до Р. Х. и военный набор
В конце 213 г. до Р. Х. консулами на будущий год избрали Квинта Фульвия Флакка (в третий раз) и Аппия Клавдия Пульхра. Курульным эдилом в этом году вместе с Марком Корнелием Цетегом был избран Публий Корнелий Сципион (сын одноименного консула 218 г. до Р. Х.). Против его кандидатуры возражали народные трибуны, ссылаясь на то, что он не достиг еще установленного для эдила возраста (ему было всего 22 года). «Если все квириты желают сделать меня эдилом, то лет мне достаточно», – возразил Сципион. При голосовании по трибам народ проявил такое расположение к молодому Сципиону, что трибуны сразу отказались от своего замысла.
Число легионов в этом году решено было довести до двадцати трех. Но консулы при наборе недостающих легионов столкнулись с большими трудностями: не хватало молодежи, чтобы составить новые городские легионы и пополнить старые. Сенат велел консулам назначить две комиссии триумвиров. Им надлежало обойти одной в пределах, другой – за пределами пятидесяти миль от Города сельские округа, рынки, торговые городки и, освидетельствовав всех свободнорожденных, отправить на военную службу всех, кто в силах носить оружие, хотя бы они и не достигли еще положенного возраста. Народным трибунам было поручено, если им это угодно, обратиться к народу с предложением, чтобы новобранцам, принесшим присягу, когда им еще не было 17 лет, жалованье начислять точно так же, как если бы им уже исполнилось семнадцать или больше.
38) Захват Ганнибалом Тарента
Ганнибал давно надеялся, а римляне подозревали, что тарентинцы хотят отпасть. Случайность поторопила их. Риме уже долго жил под видом посла тарентинец Филеас. Он познакомиться с заложниками из Тарента и Фурий, которых содержали под не очень строгой охраной: ни самим заложникам, ни городам, их давшим, не было выгоды обманывать римлян. Часто разговаривая с заложниками, Филеас уговорил их бежать (храмовые служки и стражи были подкуплены). За беглецами послали погоню, которая настигла их под Таррациной. Всех захватили и приволокли обратно. На площади их с одобрения народа высекли розгами и сбросили со скалы.
Жестокость этого наказания возмутила жителей в двух славнейших греческих городах Италии – и всех вместе, и каждого по отдельности: у многих были подло умерщвлены или родственники, или друзья. Такую потерю пережили и тринадцать знатнейших юношей-тарентинцев, составивших заговор, во главе которого стали Никон и Филемен. Тайно встретившись с Ганнибалом, они утвердили условия договора: тарентинцы свободны, они сохраняют свои законы и все свое имущество; против своей воли они не будут платить пунийцам никакой дани, не примут никакой
гарнизон; дома, занятые римлянами, и их гарнизон будут выданы карфагенянам.
В ночной тишине Ганнибал подошел к воротам Тарента; неожиданно появившийся Никон перебил сонных стражей в их постелях и впустил в город карфагенян. Те набросились на спящих римлян, многих из них перебили. Однако часть успела ускользнуть и заперлась в неприступной крепости.
39) Бой под Беневентом
Оба консула готовились начать осаду Капуи. Кампанцы, предчувствуя грядущий голод, отправили послов к Ганнибалу и умоляли его свезти из окрестных мест хлеб в их город, пока римляне не расставили по всем дорогам свои заставы. Ганнибал велел Ганнону щедро обеспечить кампанцев хлебом.
Консул Фульвий, которому выпало ведать Кампанией, узнал, что в лагерь Ганнона под Беневентом прибыло две тысячи телег за хлебом и с ними толпа, безоружная и беспорядочная; все суетятся, все перепуганы, в военный лагерь затесались окрестные жители: порядка в нем уже нет. Хорошенько все разузнав, консул объявил воинам о своем намерении напасть на вражеский лагерь. Незадолго до рассвета римляне со всех сторон атаковали укрепления карфагенян. Те упорно защищались: лагерь располагался на хорошо укрепленном холме, подъем отовсюду был крут и тяжел. На рассвете разгорелся жестокий бой. Много было раненых и убитых. Консул созвал легатов и военных трибунов, сказал, что надо отказаться от дерзкого начинания, безопаснее отвести сегодня войско в Беневент. Но эти планы полководца провалили солдаты, пренебрежительным криком отвергшие столь малодушный приказ. Легионеры удвоили свой натиск и сумели в конце концов преодолеть лагерный вал. Внутри него все смешалось, началась резня. Больше 6 тысяч врагов было убито, больше 7 тысяч взято в плен. Захватили всех фуражиров-кампанцев, все телеги, всех мулов и все снаряжение. Огромной была и прочая добыча (Ганнон свозил в лагерь все, что награбил, проходя по полям римских союзников).
40) Гибель проконсула Гракха и начало осады Капуи
Фульвий Флакк и Аппий Клавдий повели свои легионы из Беневента в Кампанию. Они мечтали прославить себя и свое консульство взятием Капуи, богатейшего италийского города. Чтобы не оставлять Беневент без гарнизона, если Ганнибал пойдет на помощь Капуе и союзникам (не сомневались, что так он и сделает), консулы распорядились: пусть проконсул Тиберий Гракх с конницей и легковооруженными воинами идет в Беневент.
В это время к карфагенскому военачальнику Магону, хозяйничавшему в Бруттии, тайком явился луканец Флав и предложил заманить римского военачальника в ловушку. Магон заверил Флава: если он предаст ему Тиберия Гракха, луканцы станут друзьями Карфагена и свободные будут жить по своим законам. Флав провел карфагенянина к тому месту, куда он обещал привести Гракха с немногими воинами; пусть Магон спрячет там вооруженных пехотинцев и всадников – в этом укрепленном месте их могло скрыться очень много. Место хорошенько со всех сторон осмотрели и назначили день, когда выполнят свой замысел. Флав отправился к римскому полководцу и заявил: он начал большое дело, но завершить его можно только с помощью самого Гракха; он убедил преторов всех народов, перешедших к карфагенянам, вернуться к Риму и возобновить с ним дружеские отношения. Место для переговоров уединенное, оно недалеко от римского лагеря, и там в немногих словах можно изложить суть дела: вся Лукания будет верной союзницей Рима. Гракх, пишет Ливий, не подозревал ни измены, ни вероломства; убежденный правдоподобной речью, он с ликторами и турмой всадников очертя голову устремился в ловушку. Враги появились вдруг, среди них Флав – измена была несомненна: со всех сторон в Гракха и всадников полетели дротики. Проконсул соскочил с коня, приказал соскочить остальным и сказал: судьба оставила нам только одно – доблестно умереть.