Погребенный светом

На этот раз в его глазах появилось какое-то непонятное выражение, и, сжав ее руку на доли секунды чуть крепче, он ослабил хватку, позволив ее пальцам выскользнуть на свободу.

Встряхнув затекшую руку, Лана с затаенным довольством подумала: «Интересно, на моем пути еще не было запоминающихся Алексеев… — но тут же одернула себя, испугавшись своего любопытства. — Успокойся, мало ты людям доверяла, что ли?»

Страх с новой силой заполнил ее голову. Не тот холодный, чужой, а близкий. Даже привычный. Ее родной. «Почему? Почему именно она?! Почему опять?..» — лихорадочно думала Лана, отодвигаясь от Алекса подальше и пытаясь чуть дрожащими пальцами запихнуть тетрадь с лекциями в сумку.

— Эй, — окликнул он Крамскую, которая уже думала о том, чтобы с позором сбежать, — философию учила?

Лана увидела, как он указал кивком головы на торчащую из сумки тетрадку, которая все не хотела залезать внутрь. Опасливо глянув на него, она с новой силой принялась за сумку, решив перебрать там все содержимое, а ему лишь коротко бросила:

— Нет.

Алекс усмехнулся и уточнил:

— А что?

Она на несколько секунд замерла, а потом удивленно спросила:

— Разве это имеет какое-то значение? — она знала, что ее лицо выглядит немного смешно, когда она приподнимает брови, поэтому Лана постаралась скрыть эту деталь, встряхнув головой и поправив волосы.

Алекс пожал плечами, как бы показав, что она вполне может и не говорить, если не хочет, вместо этого он произнес, когда девушка почти оторвалась от скамейки, чтобы уйти:

— Я хотел тебе кое-что вернуть.

Уже чуть приподнявшаяся со своего места Лана опустилась обратно, непонимающе глядя на молодого человека. Молодая рябина за его спиной создавала жуткий контраст красного и черного, который, на удивление, не пугал девушку, а лишь притягивал ее взгляд. Неизвестно каким образом на его волосах отражались смутные блики ягод, делая его образ несколько более внеземным и даже завораживающим. В его руках неизвестно откуда появилась до боли знакомая Лане книжка. Она узнала небольшую звездочку в правом уголке обложки, которую она вырезала на каждой своей книге. Своего рода знак, метка, чтобы не перепутать.

— Откуда?.. — потрясенно спросила она, протягивая тонкую руку, в которую Алекс беспрекословно вложил «Адские механизмы». Это та самая книга, которую она читала, перед тем как ей приснился Гарбер.

Не прошло и секунды, как на ее губах расцвела широкая улыбка, и Лана почти невнятно затараторила:

— Ой, где ты ее нашел? Как здорово! — она будто не слышала его немного растерянное из-за ее реакции оправдание, что он видел, как книга выпала из ее сумки. — Спасибо тебе большое, а то я ее прям заискалась!

Лана будто светилась от счастья, довольно убирая возвращенную вещь в сумку. Ее глаза радостно сверкали, однако сердце колотилось о ребра от страха настолько неистово, что казалось, сейчас в груди вспыхнет пожар от такого трения. На этот раз вскочив со словами, что ей надо спешить, ведь завтра контрольная по алгебре, Лана, не оборачиваясь, торопливо зашагала по дорожке парка, с хрустом ломая желтые опавшие листья под ногами. Она спешила домой, а голову ее все не отпускала мысль о том, что книгу она вчера оставила в кресле, а сегодня проспала и забыла положить ее в сумку. Но это точно была ее книга…

Забежав домой, Лана тут же кинулась проверять квартиру: все было на местах, только вот «Адские механизмы» лежали не в кресле, а у Крамской в сумке. В мыслях девушки крутился сейчас только один вопрос: «Как?..».

***

Алекс все сидел на скамейке, уставившись куда-то в пустоту, мыслями затерявшись в недавнем диалоге с Ланой. Черная прядь била его по лицу от только что поднявшегося ветра, а в волосах запутался сухой березовый листочек. Перед Гарбером закрутилась водоворотом пыль, однако он этого даже не заметил, размышляя о своем.

Удивительная девушка. Он не хотел ее пугать, но видел, как непроизвольно делает это, он не посылал волны страха — это получалось само по себе: как-то естественно. Он просто пугал ее тем, кто он есть, а ведь она еще, скорее всего, его воспринимала как обычного человека! Алекс скривил губы в саркастически-печальной усмешке. На этот раз он смеялся над собой: ничего не вышло. Он поступил как дурак. Гарбер же видел, что Крамская пугалась, а оттого в его душе зарождалось привычное и такое нужное довольство, а когда она делала вид, что не боится, то в его глазах, наверно, слишком сильно проявлялось разочарование. Возможно, именно таким своим взглядом Алекс и спугнул девушку. Да, не привык он вызывать у людей какое-нибудь другое чувство кроме страха… «Все планы насмарку по своей же глупости!» — обреченно подумал он.

Алекс одиноко сидел на скамейке, то фокусируя взгляд на алых ягодках рябины, что стояла напротив через тропинку, и разглядывая каждую мельчайшую деталь, то делая их размытыми, словно превращая в одно большое пятно. Оно напоминало ему кровь. В мозгу Гербера вертелась какая-то мысль, за которую он все никак не мог ухватиться. Ему казалось, что он что-то упустил, а оттого зашел в тупик. Ведь все должно решаться просто, это же жизнь!

Какая ирония…

Ему вспомнился жесткий взгляд Ланы. Она смелая. Пытается скрывать страх, но разве не в том состоит смелость, чтобы преодолевать его, а не выставлять напоказ?

Алекс в который раз начал лениво перебирать про себя: «Семья, дом, универ, друзья, занятия… Стоп. Универ и друзья, — юноша подался вперед, не отрывая стеклянного взгляда от красных ягод. — Друзья…». Гарбер за все время ни разу не видел, чтобы Лана общалась с кем-то постоянно в университете. Возвращалась всегда одна, в группе он не заметил у нее тесных связей с кем-либо… Да, она общалась там с Ромой и Лидой, но чтобы назвать эту парочку ее друзьями? Пожалуй, нет. В его мозгу закрутились шестерёнки, как у Ланы, когда он протянул ей книгу. Весь мыслительный процесс был тогда написан у нее на лице, выдавая ее недоумение с головой. Наверно и у Гарбера сейчас так же. Однако ему было без разницы: он все еще смотрел на рябину, а в мозгу его зарождался один простой, а от того не менее гениальный план. Вскоре на его губах расцвела ехидная усмешка и, бросив в пустоту: «Теперь я знаю, что делать!» — Алекс попросту исчез со скамейки, оставив после себя лишь всколыхнувшееся облачко пыли.

***

Прошло уже больше двух недель с их разговора, и Алекс будто испарился. Лана больше не видела его и совсем не чувствовала его присутствия. Он ей даже больше не снился. Она ходила на пары, не чувствуя его взгляда за спиной по пути, она почти забыла, что такое страх. В ее голове не укладывалось, чего он хотел добиться своими действиями, если потом так бесследно пропал. Лана поймала себя на мысли, что даже стала скучать по нему немного, точнее не по нему, а по ощущению чего-то необычного в своей жизни. Однако она тут же себя стыдила за это, вспоминая, к чему привела ее такая жизнь, и заставляла себя жить как обычного человека, не надеясь на чудо или какие другие «необычности». Она провела большую часть жизни в другой сфере и теперь, когда она только начала привыкать к жизни обычной девушки, ей никак нельзя было опять погрязать в пучину неизведанного и необъяснимого.

Подперев рукой щеку, Лана со скуки рисовала в тетради какие-то только ей понятные иероглифы, и никто бы не понял, насколько дороги они ее сердцу. После замысловатой надписи, Лана молчаливо вывела фамилию Алекса, не задумываясь над тем, что делает, после чего аккуратно зачеркнула ее, завершив свою мысль. «Прощай, Гарбер», — беззвучно прошептала она, отпуская его из своих мыслей. Он был ей там не нужен, ведь в ее жизни должно быть все обыкновенно и не должно быть в ее голове всяких там Алексов.

Экономическая теория была сегодня настолько скучной, что девушка, погрязнув в своих мыслях, даже не заметила, когда вдруг дверь открылась и в аудиторию зашел декан, сияя от счастья. На его лице было такое самодовольство, будто он только что выиграл кубок в забеге на длинные дистанции несмотря на свой далеко не маленький вес.