Страница 97 из 111
Вернулись, продолжили работу. Победа над крысами придала им силы. Удалось раскачать, а затем и вынуть камень. Образовалось отверстие, в которое можно было пролезть. Баба всунул в него голову, прислушался. В коридоре было тихо. Он втиснулся в отверстие, шепнул оттуда, что дверь в диванную заперта. Скоро все пятеро оказались в помещении, о существовании которого знали во дворце только несколько особо доверенных Малику Хасану людей.
Теперь всё зависело от Хоробрита. Сможет ли он открыть дверь, ведущую к подвальной лестнице? Он осмотрел её. На двери не имелось ни замка, ни запоров. Значит, и на самом деле, для её открывания использовали секретный механизм. Пядь за пядью Хоробрит тщательно обследовал стену, простукивая её в подозрительных местах. Но звук везде был глухой, означающий, что за глинистой замазкой нет пустоты. Индусы жарко дышали Хоробриту в затылок. Томительно текло время. В стене не оказалось ничего такого, что указывало бы на присутствие секретного механизма. Странно. Хоробрит опустился на колени и принялся осматривать мраморный пол. На нём скопилось изрядное количество пыли. Индусы смели её. Кажется, и на полу не было ничего подозрительного. Разочарованный и смертельно усталый, Хоробрит хотел было подняться с колен, но обратил внимание на небольшое отверстие в крайней мраморной плите. Оно было забито пылью вровень с полом. Очистив отверстие от грязи, проведчик обнаружил в нём кольцо и едва не вскрикнул от радости. Он потянул кольцо на себя. Устройство этого механизма он знал прекрасно. Заскрипела сдвигаемая защёлка, освобождая сжатую пружину. Звук в мёртвой тишине показался оглушительным. Все испуганно замерли. Но охрана в диванной, видимо, ничего не услышала. Пружина подняла крышку — мраморную плиту. Под ней чернел неглубокий колодец, заросший паутиной. Обычно в такие колодцы сажают ядовитых пауков или змей и время от времени их заменяют. Но, судя по густому слою пыли в коридоре, люди здесь не появлялись больше года, и ядовитые гады едва ли живы. Хоробрит осторожно осветил факелом колодец. На дне его лежала небольшая засохшая змейка.
— Жёлтая ракша, — с благоговейным ужасом прошептал Баба, — её яд много сильнее яда кобры! Она может прыгнуть на несколько шагов! Мы называем её «жёлтой молнией»!
Но змея была мертва. Хвостом она обвила рычаг, закреплённый на металлической продольной оси. Хоробрит скинул труп змеи, всем весом тела налёг на рычаг, тот подался назад, сдвигая ржавую ось.
— Смотрите, дверь отходит! — воскликнул кто-то из молодых индусов.
И точно. Дверь распахнулась, открывая чёрную пасть подвала, куда вели ступеньки лестницы.
Вот они — сокровища одного из самых богатых людей Бахманидского султаната! Вот она — вожделенная мечта алчущих богатства, чьи глаза загорались безумным блеском при виде тысячной доли того, что хранилось в этом небольшом подвале, стены которого были обиты красным шёлком. В свете факелов на красном фоне блеск драгоценностей был настолько ярок, что пришлось невольно зажмуриться, чтобы не ослепнуть. На мраморном полу были насыпаны груды золотых монет, изделий из серебра, золотые кубки, блюда; деревянные ящички наполнены жемчугом, агатами, гранатами, сердоликами, топазами, алмазами; серебряные шлемы, золотые доспехи, ножны, усыпанные драгоценностями; золотые слитки, серебряные пояса, женские украшения; всё это сверкало, искрилось, вспыхивало, мерцало, переливалось разноцветным блеском, столь же вожделенным, сколь вожделенно счастье.
Первым опомнился Хоробрит и велел как можно быстрее насыпать в хурджины монеты, кольца, перстни, драгоценные камни. В спешке или по другой причине молодые индусы навалили в сумки столько, что те оказались неподъёмными. Пришлось отсыпать. Кирки, долота, молоты бросили в подвале.
— Где уголь? — спросил Хоробрит у Бабы.
Тот кивнул, вынул уголёк и крупно, размашисто написал на мраморном полу: «Багдадский вор».
Тяжело груженные, они выбрались из подвала, оставив всё как есть. Надо было спешить, уже близилось утро. Обратный путь показался Хоробриту значительно длиннее. Крысы вновь осмелели и сопровождали людей почти до самого выхода из подземелья, надеясь поживиться, когда погаснут факелы. К счастью, этого не случилось.
Когда они появились в овраге, уже брезжил рассвет. У двери их поджидал Говинда. Ои закрыл засовы, навесил замки, и они направились к выходу из оврага.
В саду их встретил изнывающий от беспокойства Вараручи. Быстро нагрузили ослов, и Вараручи сказал:
— Говинда, тебе придётся пойти с нами.
Тот сделал отрицательный жест.
— Но когда обнаружат кражу в подвале, сразу поймут, кто открыл подземелье грабителям, — предупредил Вараручи. — Мы спрячем тебя!
И тут впервые гуджаратец заговорил, скрипуче, косноязычно, сказав о себе как о постороннем:
— Говинда не боится пыток. Говинда не боится умереть и не выдаст друзей. Обет молчания Говинды закончился. Прощайте!
Вараручи провёл небольшой караван в обход главных улиц, по которым ездила ночная стража, и скоро они оказались в укрытии. Здесь оружейника ждал тайный гонец, который сообщил, что Мухаммед-шах не взял столицу Виджаянагара, хотя предпринял несколько штурмов. Его войско ослабело от недостатка продовольствия, невыносимой жары и жажды. Погибло уже столько воинов, что теперь новый штурм окажется очередной неудачей. Поэтому Мухаммед-шах приказал отступать.
Когда гонец ушёл, Вараручи, Баба и Хоробрит обсудили положение. Несомненно, вернувшись из похода, Малик Хасан проверит свою сокровищницу. И обнаружит, что в подвале побывали грабители.
— Первым делом он прикажет схватить смотрителя фонтанов, — сказал Вараручи. — Поэтому тебе, Баба, следует бежать из Бидара до возвращения Малика Хасана.
Тот согласился и спросил, что они решили относительно Говинды.
— Попробую уговорить его ещё раз, — ответил оружейник. — Если он согласится, уйдёте вместе. Есть у тебя надёжное укрытие вне Бидара?
— Нам лучше вернуться в Камбей. Гуджарат — моя родина. Когда вы выступите, то дадите мне знать.
На том и порешили. На следующий день Баба и Вараручи отправились к Говинде, но вернулись гораздо быстрее, чем следовало, и Баба сообщил Хоробриту, что Говинда мёртв. Скорее всего, отравил себя ядом. Видимо, жизнь потеряла для него всякую прелесть. А ещё через день Баба вместе с семьёй покинул Бидар. Вараручи отдал ему крепкого осла, на которого Баба нагрузил свои пожитки, вручил мешочек с золотыми монетами, так что бывший смотритель фонтанов стал состоятельным человеком.
Бидар за это время наполнился слухами, что война султану не удалась, что потерь много — индусов и хоросанцев, — что в Теленгане опять восстание, а тарафы провинций ведут себя как раджи. Казалось, в Бидаре изменился даже воздух, ибо те, кто им дышал, начинал чувствовать обречённость. Проявилось ранее тщательно скрываемое недоброжелательство индусов к хоросанцам, индусы открыто стали собираться на площадях и улицах, и если проезжал мимо хоросанец, провожали его косыми взглядами. На рынках стало больше воровства, видимо, багдадский вор прижился в Бидаре. Стража куттовала свирепствовала, хватала всех подозрительных, однажды стражники-хоросанцы задержали двух индийцев, обвинив их в конокрадстве. Тотчас вокруг них собралась толпа индусов, и в хоросанцев полетели камни. Страсти накалялись. Всё, что раньше таилось или действовало подспудно, вдруг проявилось внезапно и бурно, тайная ненависть обернулась открытой враждой, покорность сменилась неповиновением. И всё это происходило на глазах Хоробрита. Поэтому оставить сейчас Бидар он не мог, крушение империи случается не каждый день.
Султан, Махмуд Гаван и Малик Хасан вернулись в столицу на пятнадцатый день после Курбан Байрама — мусульманского праздника жертвоприношений.
Все трое укрылись в своих дворцах и никого не принимали. Первое, о чём сообщил незаметный опахальщик Малика Хасана, — визирь обнаружил кражу своих сокровищ. Вараручи рассказал Хоробриту, что, по словам опахальщика, воины Малика Хасана сразу кинулись на холм, взломали дверь хижины Говинды, но она оказалась пуста. Тогда они схватили стражников, охранявших водоём, и от них узнали, что Говинда давно мёртв. Малик Хасан совершенно разъярился, когда ему донесли, что исчез смотритель фонтанов Баба, и велел казнить всех десятерых воинов, оберегавших его диванную. Поскольку грабёж не обошёлся без участия обоих смотрителей, что было очевидно, то они и были представлены как главные виновники. Куттовал разослал по окрестным городам соглядатаев в поисках исчезнувшего Бабы и тем ограничился. Тем более Малик Хасан не стал говорить, сколько и чего похищено из сокровищницы.