Принцип Парето

Она наскоро собралась и уже через полчаса шла по улице Добровскего, где на верхнем этаже — остроугольно достроенном над старым, расчерченным лепниной, зданием — восьмого дома находилась редакция «Файненс Нью Юроп». Строение — как и большинство в этом квартале — вмещало в себя разнообразные офисы, а потому в этот воскресный вечер на вытянувшихся вдоль тротуаров парковках было пустынно, в окнах — темно, двери были плотно закрыты и над ними помигивали лампочки сигнализаций. Перед массивной дверью подъезда дома номер восемь стоял серебристый «БМВ» — Эрик Фолькман всё ещё был на работе.

Анета поравнялась с автомобилем и остановилась. Запрокинув голову, она посмотрела на ряд светящихся окон последнего этажа. На фоне физического истощения и нервного напряжения, ставших перманентными, она прочно заблокировала свои эмоции и, казалось, только сейчас, у крыльца, где часто встречала засидевшуюся допоздна над последними правками Гелену, всецело осознала, что её подруги не стало. Понимание — и принятие этого понимания — расползлось внутри Анеты холодной тяжелой ртутью. Что-то надавило на диафрагму, сбивая дыхание, сковывая спазмом горло и заполняя глаза слезами.

В последний раз они виделись ещё за несколько дней до Нового года. За поздним плотным ужином в их любимом ресторане, удаленном от туристических маршрутов и заполненном негромкой музыкой, они долго разговаривали обо всём сразу и ни о чем, методично приговаривали бутылку вина и заливисто хохотали над пьяными оговорками друг друга. Они обменялись рождественскими подарками, а затем, согретые едой и алкоголем, долго гуляли по морозной ночной Праге, украшенной ёлками и яркими гирляндами. Настрой у них был праздничный и веселый, они обходили рабочие темы стороной и планировали вместе позавтракать первого января. Но Гелена оказалась занятой, — теперь Анета понимала, чем — и им так и не выпало шанса увидеться снова.

Теперь оставалось только довести её расследование до конца, остановить этот безумный маховик смертей и придать резонансной огласке имена виновных. Решительно утерев предательски сорвавшуюся с век каплю, Анета взбежала по лестнице наверх и требовательно вжала кнопку звонка в двери редакции. Какое-то время ей пришлось продолжать настойчиво звонить прежде, чем дверь открылась и оттуда показалась удивленная секретарь.

— Я к Эрику, — опережая вопрос, сообщила Анета и решительно шагнула в офис. Секретарь предприняла невнятную попытку возразить и задержать, ухватив за руку, но Блага увернулась и направилась — через безлюдное открытое помещение редакции, заставленное столами и заваленное кипами бумаг — к огражденному стеклом кабинету главного редактора. Внутри помимо самого Фолькмана было ещё трое членов редакционной коллегии: двое репортеров и дизайнер. Они хмуро оглядывались со своих мест, наблюдая за приближающейся Анетой и торопящейся за ней секретаршей.

— Это зашло слишком далеко! — без приветствия и паузы заговорила Блага, войдя в прозрачную дверь. — Семеро убито, множество ранено, мою квартиру этой ночью взломали и перевернули вверх дном — не время для жадности.

На лицах отразилось удивление и беспокойство. Эрик округлил глаза и открыл рот, намереваясь что-то сказать, но промолчал.

— Ситуация слишком серьезная, — продолжала Анета. — Нам нужно объединиться и довести это до конца прежде, чем пострадает ещё кто-то. Возможно, кто-то из нас. Если вы так печетесь об эксклюзивности материала — ладно, я подпишу отказ от права публикации чего-либо связанного с этой темой. Только поделитесь информацией.

========== Глава 6. ==========

Вокруг головы сомкнулось тугое кольцо пульсирующей боли, в глазах щемило от усталости, шея затекла, желудок саднило от голода. За окном уже начинало несмело сереть утро понедельника, а Анета Блага ещё не ложилась спать. Она сидела на кухне, согревая в ладонях опустевшую чашку кофе, и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой.

— Нам известно не много, — вздохнул Эрик Фолькман. — Только те наработки, которые Гелена хранила в своём рабочем столе и на компьютере. У неё должно было быть больше материала, она даже начала составлять черновик текста, но его, похоже, унёс с собой убийца.

Главред пригласил её присесть и после непродолжительного размышления — коротко переглянувшись с коллегами, подавленными несокрушимой тяжестью нависшей угрозы и утратившими в страхе своё упрямство в сохранении эксклюзивности — заговорил. Картина начала обретать внятные очертания, плоскость имен преобразовывалась в объемность информации, догадки замещались подтвержденными данными.

Вечером 31-го декабря в ресторане «Эль Торо Негро» вокруг заранее зарезервированного на имя Камила Гавела столика собралось трое: сам господин Гавел — первый заместитель председателя совета директоров топливно-энергетической компании «CNR Mining Group», Штепан Блажек — ведущий частную практику юрист, владелец консалтинговой компании «Блажек и Валента», чех; и немец Хансль Бирман. О последнем было достоверно известно только то, что он поездом прибыл из Дрездена утром 31-го декабря и при прохождении пограничного контроля целью визита указал туризм. Тщательно оберегаемый Геленой даже от коллег из «Файненс» анонимный источник внутри «CNR» сообщал, что Бирман — аудитор, присланный в Прагу компанией «Глобал Минерал Капиталгезельшафт». В пользу этого утверждения говорило то, что некоторое время уже курсировали слухи о том, что «Глобал Минерал» настроена на слияние с «CNR Mining Group», часть руководства которой выступала за объединение активов, в то же время некоторые акционеры — в том числе основатель компании и председатель правления Марцел Ржига — были решительно против.

Давид Барта — как буквально накануне своей смерти Гелена в телефонном разговоре сообщила главреду «Файненс» — мог предоставить запись камер видеонаблюдения ресторана, подтверждающую связь между тремя из четырех жертв взрыва, которую полиция и представители самой «CNR» решительно отрицали. Молодая студентка, украинка Анна Гавриленко, согласно записям Марешовой, и в самом деле оказалась в эпицентре происходящего совершенно случайно.

В заметках Гелены также значилось имя Тадеаша Седлака, финансового директора «CNR Mining Group», по официальной версии совершившего суицид в ноябре ушедшего года, застрелившись прямо в штреке основной угольной разработки компании. Марешова выяснила, что господин Седлак, обвиненный главой правления, Марцелом Ржигой, во множественных махинациях и нанесении компании значительных убытков, был однокурсником Камила Гавела, заместителя председателя совета директоров. И, похоже, как и друг студенчества, выступал за слитие с немецким энергетическим концерном.

Анете казалось совершенно невероятным, что причиной всех этих трагических событий являлось упрямое нежелание Марцела Ржиги терять контроль над собственноручно созданной компанией. Она считала, — как и вся редколлегия «Файненс» — что должно было быть что-то ещё, но среди материалов Гелены ничего подобного не было. Зато числилось ещё одно имя — Любомир Кадлец.

— Сейчас уже пенсионер, — опуская руку, на которую полвечера упиралась подбородком, сообщила одна из репортеров. — Но с 98-го по 2002-й при правительстве социал-демократов был министром промышленности и торговли.

— Как он связан со всем этим?

Эрик пожал плечами и предположил:

— Датами? В 2001-м Марцел Ржига реорганизовал своё небольшое металлургическое предприятие в «CNR Mining Group» и вместо варить сплавы, начал добычу угля.

Блага отставила чашку и поднялась со стула, потягиваясь всем телом. Оно отдалось хрустом суставов и ноющим покалыванием в мышцах. Нужно было начать с начала. Успела Гелена вместить свои находки и основанные на них выводы в первоначальный вариант текста или нет; забрал ли этот черновик убийца или его ещё не было вовсе — так или иначе ни Анета, ни кто-либо в «Файненс Нью Юроп» не мог знать наверняка, но мог проследовать по тому же пути. Новой деталью в этом сложном пазле о компании «CNR» оказался бывший профильный министр, и Анета намеревалась выяснить, почему его имя вообще возникло в этой истории. Для этого она собиралась начать с министерства промышленности и торговли, а именно с архивов департамента энергетики.