Артефакт оборотней

— Те женщины, которые приходили с таким же даром. Он, он вернулся? И насколько он важен? — Пристально наблюдала за лицом жреца, боясь упустить малейшие изменения его мимики.

— Важен? Этого к сожалению я не могу вам сказать. Потому что если вы откажетесь, то данная информация не будет иметь для вас значения. К тем женщинам дар вернулся, я бы сказал в большем качестве, нежели был до этого. Но если не пройти процедуру, то вы ничего не сможете передать своим детям. Вы останетесь последней носительницей дара.

— Лия, — услышала из-за спины голос Максима, — не делай поспешного выбора. Ты сейчас можешь вернуться и всё хорошо обдумать.

Отвернувшись, и взглянув на пламя уже давно оплывшей свечи, я поняла: не смогу потом простить себе, что даже не попыталась! И если у меня когда-нибудь будут дети, как я посмотрю им в глаза? Решительно взглянув на Улзия, твёрдым голосом произнесла:

— Я согласна. — И сразу же рывком поднялась. Повернувшись твёрдым, уверенным взглядом, посмотрела на Максима, он покачал головой, но промолчал.

— Что ж пойдёмте со мною. Я вас провожу. — Жрец прошёл мимо меня и прежде чем выйти, придерживая портьеру рукой, обернулся к поднявшемуся с ковра Максиму — Подождите меня здесь.

— И вышел.

Прежде чем направиться следом, я подошла к нему и опустив голову тихо сказала:

— Пожалуйста, только не перебивай меня! Выслушай! Я прошу тебя обдумать услышанное. Ты сам сказал: со мною тяжело. Я никогда не смогу стать такой же как и другие. Со мною не будет легко. — Заметив, как он качнулся ко мне, тут же отшатнулась — Пожалуйста! Пожалуйста, дай мне сказать! Я не хочу потом, когда-нибудь увидеть в твоих глазах отвращение. Пока есть такая возможность, прошу: подумай! И если ты решишь, что нам лучше расстаться — уезжай. Сразу же, сегодня. Я останусь здесь, попрошусь работать, помогать, уверена — мне не откажут! Ты не знаешь: я сильная! Я клянусь, что никогда не попрекну тебя, никому не расскажу о случившемся. Приму твоё решение! — Отвернувшись быстро, не оглядываясь, вышла.

Сетью тоннелй-коридоров Улзий вывел меня в широкую пещеру, разделённую на комнаты тяжелыми отрезами ткани, тянущимися чуть ли от самого свода пещеры. Здесь было очень темно и только свет от свечи в фонаре, который нёс жрец, освещал наш путь. То тут, то там по пути мы видели оборотней, некоторые тихо переговаривались, но вопреки ожиданиям в пещерных тоннелях стояла тишина и это, было немного пугающим — ведь это пещера и звуки должны разноситься и отдаваться эхом! Приподняв край портьеры, Улзий подождал пока я пройду, потом вошёл сам в огороженную тканями со всех сторон своеобразную комнату, где у стола возле стены, к которой были прикреплены ажурные многосвечёвые подсвечники, чем-то занималась высокая женщина. Оглянувшись, она приветливо улыбаясь пошла нам навстречу.

— Валлия, познакомься это Рада, она поможет тебе пройти путь к возвращению дара.

— Ну здравствуй Валлия, — женщина чем-то похожая на Марту мягко улыбнулась. — Сколько тебе лет?

— Можно просто Лия. Мне двадцать пять.

— Ну что ж Лия мы сначала спустимся в купальни, пока Улзий распишет сборы для тебя. Пошли. — И она вышла обратно.

Теперь мы тоннелями спускались под уклон вниз. Здесь уже чаще встречались оборотни, причём всех разновидностей: лисы, волки, медведи. И если волки были привычны моему глазу, то вот медведей я впервые видела так близко: они были намного выше, хотя волки тоже всегда были немного выше людей, чего уж говорить об этих — все не меньше двух метров. Даже стало интересно: как они умудряются ассимилироваться среди людей. А вот с лисами я уже встречалась, и все они были невысокого роста. «Теперь понятно, почему их так много именно в Японии», усмехнулась я: «ведь сами японцы все невысокого роста и им здесь затеряться — проще простого».

После очередного поворота Рада приостановившись, откинула тканевый полог, прошла сама и придержав его пропустила меня, чуть дальше ещё один зашторенный проход и ещё, пока наконец мы не вышли в помещение слегка заполненным паром.

— Ну вот и купальни, вот здесь, — она приоткрыла ещё одну портьеру, — ты сможешь раздеться и накинуть купальную рубаху, она лежит на полке. Снимай всё полностью и выходи, я здесь подожду.

— Рада, а зачем купаться? Это имеет какое-то значение? — Я прошла внутрь и сняла с себя одежду, накинула простого пошива длинную льняную рубаху, закрывающую колени и обула подготовленные сланцы.

— Да, одна из подготовительных процедур. Ты не бойся её все проходят, — ответила она из-за полога. А как я вышла, осмотрела меня, улыбаясь, но тут увидела на моей шее шнурок, на котором висел крестик-артефакт.

— Лия, а это?

— Это мой артефакт защищающий.

— Боюсь девочка его надо снять. — Покачала она головой. — Тем более здесь, так близко к Создателям тебе некого боятся.

Я стянула шнурок.

— Где бы я могла оставить его, чтобы он не потерялся?

— Да с вещами рядом положить или если хочешь: там коробочки стоят, для мелочёвки разной, в один из них и положи. Ты не беспокойся, никто твои вещи не тронет.

Положив артефакт, стоило сделать шаг в сторону и я покачнулась, даже за штору схватилась — в этот раз волна запахов, звуков была обычной, но добавилось ещё что-то не поддающееся осмыслению: нечто мощное словно напитало моё тело. Я даже не заметила, как Рада подхватила меня под локоть и талию, удерживает и что-то говорит.

— Бывает же такое. — Она покачала головой.

— Что? Извините, я немного потерялась в ощущениях.

— Говорю удивила ты меня и давай-ка на ты обращайся. Не царских я кровей чтобы выкали мне.

— Хорошо, — усмехнулась я. — Куда дальше?

Проходя ещё несколькими коротким тоннелями мы переговаривались о всяких мелочах, пока наконец она не откинула очередной полог, пропитанный влагой с которого она капала.

— Ну вот, проходи, — она пропустила меня и наблюдала за моей реакцией, а я же ахнула от открывшегося вида: пещера, дно которой было заполнено водой, от которой поднимался пар, со свода потолка свисало множество фонарей с горящими свечами внутри, закрытых запотевшими стёклами. В этом импровизированном бассейне плавали женщины в таких же рубахах как на мне, некоторые переговаривались, а кто-то держался в сторонке.

— Давай, иди, и в воде тебе необходимо пробыть не меньше пятидесяти минут, больше можно, меньше нет. Если захочешь в туалет, вон там, — она махнула рукой, — за шторой комната. Ну всё, а я пока пойду, посмотрю что там Улзий написал, подготовлю необходимое. Я потом приду и позову тебя. — И скрылась за шторой.

Осмотревшись и заметив полочку с обувью, разулась и по ступенькам спустилась в воду. Это было потрясающе: вода была тёплой, не горячей, а именно очень комфортной для тела и немного мутноватой, словно разбавленная молоком. Глубина плавно увеличивалась, и можно было даже поплавать, только я не умела, поэтому схватившись за край, плавно перемещалась, пока не уплыла в один из уголков, где к удивлению под водой была натянута сеть, образуя что-то вроде гамака. Забравшись в него, я легла и откинула голову. Казалось бы лежи, наслаждайся, но мне в голову лезли отнюдь невесёлые мысли и воспоминания. Больше всего страшила реакция Максима. Стоило только подумать, что он действительно обдумав всё услышанное — уедет, как сердце сдавило такой отчаянной болью, что я не выдержала и отвернувшись в сторону стены пещеры тихо заплакала. Понимала, что ведь он может и остаться, но почему-то в это мне мало верилось: каждому мужчине хочется видеть рядом с собою женщину, которая с готовностью отвечает на ласки, а Максиму тем более — ему необходимо сбрасывать силу, а тут я: закомплексованая, всего боящаяся дура. Мысли плавно перетекли в воспоминания: вот тринадцатилетняя девчонка бежит в магазин за хлебом — я тогда ещё сильно торопилась, ведь скоро должна была придти мама, а я забыла про хлеб. Именно поэтому возвращалась я коротким путём, который был запрещён мне мамой: мимо старых, некоторых даже заброшенных, гаражей. Мужская рука, схватившая за волосы и ладонь, зажавшая рот, а когда я укусила её, удар по голове и темнота. Лучше бы я в беспамятстве и оставалась, но насильник не дал мне этой возможности: окатил из ведра водой. Закрутив головой и пытаясь вытолкнуть изо рта кляп, я поняла: привязана к старой кровати с растянутыми в стороны руками и ногами. Это было сначала страшно и мерзко, потом больно и опять беспамятство из которого через некоторое время меня выдернули опять окатив ледяной водой из ведра и всё началось заново: огромные руки обычного мужчины-человека, мнущие, щипающие, приносящие боль и вновь разрывая плоть вторгаясь в юное девичье тело. В следующий раз я отчаянно не хотела выплывать из беспамятства, но всё было по-другому: мягко, тепло и тут я услышала плач и голос мамы, которая несла меня на руках. Как я потом узнала: нашла она меня в старом заброшенном доме, распятую, истерзанную. Того человека она разодрала обернувшись волчицею, а заброшенный дом, где он и спрятал меня, сожгла вместе с его телом.