Страница 22 из 26
Растущие размеры требовали парусов большей площади и подталкивали к большей изобретательности в соотношении и подразделении парусов. В начале второй половины века появились стеньги вместе с эзельгофтами и шлагтовами; их ввели в обиход сначала голландцы, но потом быстро переняли все. Сборка верхних мачт, которые можно было убрать или поднять, делала более безопасным наличие гораздо больших по размеру топселей, а в больших кораблях – добавление брам-стеньги выше топселей.
Однако самые важные усовершенствования в XVI в. произошли в конструкции корпуса, и в этой связи особенно следует упомянуть два достижения, которые по-разному повлияли на разведывательные исследования. Одним из них было создание голландцами специализированного грузового судна – fluyt (флейт), или голландской плоскодонки. Флейт был более чем плавучим хранилищем. У него был глубокий трюм и почти плоское днище, превосходное соотношение длины киля и общей длины судна – то есть гораздо меньший свес носовой и кормовой частей, почти вертикальный нос и закругленная выпуклая подводная часть кормы вместо привычной массивной транцевой кормы. Их длина была в четыре – шесть раз больше ширины. Чтобы минимизировать продольную слабость судна, их носовые и кормовые надстройки были уменьшены до простейших кают. Мачты флейтов были установлены далеко друг от друга, чтобы дать место вместительному главному люку. Парусное вооружение было простым и работало насколько возможно с помощью лебедок или такелажа, чтобы сэкономить на рабочей силе. Самое важное: для предотвращения роста численности корабельной команды и эксплуатационных расходов на флейтах было лишь несколько пушек – или их не было вовсе. Такие суда спускали на воду в значительных количествах в последние два десятилетия XVI в. Даже в документах, относящихся к торговле с Вест-Индией, ссылки на felibotes встречаются довольно часто. В конце XVI в. и на протяжении большей части XVII в. обладание большим количеством этих очень экономичных грузовых кораблей позволило голландцам завладеть львиной долей торговых перевозок в Атлантике как в Европе, так и в обеих Америках.
Другое крупное усовершенствование было в противоположном направлении и вело к созданию боевого корабля. Средиземноморские военно-морские флоты долго и упорно оставались верными давно им привычным галерам. Некоторые средиземноморские кораблестроители, особенно в Венеции, признавая, что на кораблях, предназначенных для плавания по глубоким морям, от весел придется отказаться, делали серьезные попытки внедрить на парусных военных кораблях некоторые ценные детали конструкции галер. Результатом этих попыток было создание галеона, который был длиннее и уже, чем высокая каракка и ее родственники более маленьких размеров, с небольшой надстройкой и особенно отличавшийся формой носа. Первый галеон по меркам того времени имел необычно изящный судовой тамбур; у него был слегка или почти не выступающий полубак, а внизу зубец, как у галеры. Этот изначально имевшийся острый зубец, оказавшийся менее полезным, чем ожидалось, вскоре исчез, но изящный тамбур остался, и декоративный компромисс между остроконечным зубцом галеры и полубаком каракки в конечном счете стал отличительной чертой передней части палубы галеона, крепящейся к форштевню и находящейся впереди бака. Первый галеон, построенный Венецианской республикой для плавания в открытом море, был спроектирован в Арсенале корабельным мастером Маттео Брессаном между 1526 и 1530 гг. Судно имело большой успех и стало объектом для подражания во всей Западной Европе, особенно в Испании. Во второй половине XVI в. обязанность сопровождать испанские флотилии, идущие в Вест-Индию, была возложена главным образом на корабли этого типа. Это всегда были корабли большой грузовместимости – обычно 250–500 тонн, и их размеры имели тенденцию к увеличению. В 1570-х гг. и испанцы, и англичане ввели в эксплуатацию ряд чрезвычайно эффективных 600-тонных галеонов, а к концу века трансатлантические конвои часто имели в своих рядах галеоны грузоподъемностью свыше 800 тонн. Некоторые из самых крупных кораблей были, вероятно, слишком большими, чтобы они могли легко маневрировать, но все они были мощными и приспособленными боевыми кораблями со сравнительно резкими линиями, построенными для того, чтобы нести на себе тяжелые пушки. Единственный груз, который они перевозили, за исключением личных вещей и запрещенного груза, принадлежавшего их офицерам, было золото и серебро в слитках. С такими кораблями испанцы долго поддерживали в рабочем состоянии жизненно важные коммуникации со своими американскими королевствами и защищали их от непрерывных массированных нападений. Все морские державы Западной Европы строили галеоны, и, хотя такие корабли явно не подходили для исследований, они сыграли выдающуюся роль в боях за плоды открытий. Они стали предками целой флотилии прекрасных линейных кораблей, построенных из дуба для английского Королевского флота.
Глава 4
Моряки и искусство судовождения
И хотя не существует точного описания кораблей, входивших в состав флотилии Колумба в 1492 г., у нас есть сравнительно подробная информация о моряках. Испанская корона платила им жалованье и требовала полной отчетности. Рискованное предприятие Колумба было самым первым плаванием с целью совершения открытий, для которого сохранилась такая информация. То ли из-за преднамеренной секретности, то ли из-за уничтожения документов впоследствии таких подробностей о первых экспедициях португальцев нет. С Колумбом вышли в море 90 человек, и за исключением одного-двух писарей и чиновников большинство из них были по профессии моряками. Горсточка из них были северянами, вероятно, это была часть первоначальной команды «Санта-Марии». Большинство остальных были из Андалусии либо из небольших гаваней Кондадо-де-Ньебла – Палоса – порта приписки двух каравелл, Могера, Уэльвы и Лепе, либо из приморских городов – Кадиса, Санлукара-де-Баррамеды и Эль-Пуэрто-де-Санта-Марии, либо из Севильи. Никто из них, насколько известно, не был отобран в это плавание благодаря своему особому опыту в проведении исследований, но, вероятно, у многих из них уже имелся опыт довольно долгих экспедиций.
Кондадо расположен очень близко к Португалии, и национальность моряков всегда было очень трудно установить точно. Моряки из Палоса и Могера плавали на португальских кораблях и ходили на своих очень похожих судах в торговые плавания к островам или в экспедиции за рабами к побережью Гвинеи. Кадис, Санлукар-де-Баррамеда и Севилья вели процветающую торговлю вином и фруктами с Бристолем и другими северными портами; и во всех этих гаванях были рыболовецкие флотилии, часть которых выходила далеко в море за тунцом. Этот регион дал много моряков для последующих экспедиций в Атлантике. Моряки Колумба, как подтвердили их успехи, были знающей свое дело подходящей командой. Видимо, их набирали неофициально, почти случайно, посредством личных связей с местными моряцкими семьями, такими как Пинсоны и Ниньо, представители которых играли ведущие роли в организации всего предприятия. Они занимались обычной морской деятельностью, характерной для атлантического побережья Испании. Из их характеристик и биографических данных, а также заметок Колумба в Journal об их поведении во время плавания вполне можно сделать вывод о том, какие моряки принимали участие в первооткрывательских плаваниях в конце XV в., когда эпоха морских исследований вступила в свой океанский этап, а также об их искусстве судовождения.
Из 90 человек около сорока плыли на «Санта-Марии», а остальные пятьдесят были поделены между двумя каравеллами. По современным меркам корабли были переполнены людьми; но так как корабли не везли солдат и везли очень мало оружия или товаров, эта теснота была не такой невыносимой, как во время некоторых экспедиций того времени. В XVI в. было обычным делом везти одного человека на каждые две тонны тяжеловооруженного корабля. У капитана корабля была каюта на корме, у других офицеров, вероятно, были спальные места в третьем классе на кормовой части главной палубы. Гамаки были неизвестны до 1492 г.; они были одним из главных вкладов аборигенов Вест-Индии в европейскую цивилизацию. Носовой кубрик в XV в. еще не стал традиционным убежищем для команды, и небольшие носовые кубрики кораблей Колумба, вероятно, были заполнены канатами и такелажем, так что команда спала на палубе. Одно случайное упоминание в Journal наводит на мысль о том, что крышка люка была у матросов излюбленным местом; так как палуба была выпуклой, чтобы вода стекала в штормовые порты, это было единственное ровное место. В плохую погоду команда могла спать внизу на балласте.