Страница 7 из 26
- А что в нем, собственно говоря, странного?
- Давай посмотрим. - Зайцев взял ручку и положил перед собой листок бумаги для заметок. - Необычный способ: выстрел с дальней дистанции в окно седьмого этажа из нарезного оружия. Раз!
Он поставил жирную единицу.
- Звука выстрела никто не слышал. Значит, глушитель? Два! Выстрел прицельный, точный, несмотря на расстояние. Скорее всего использовалось специальное прицельное устройство. Три!
- Стоп, стоп, стоп! - перебил я его. - Ты уж совсем расфантазировался! Глушитель, прицел! Это же Гусар придумал! Ну, ему-то простительно... Мало ли почему не слышали выстрела! Уличный шум, машина проехала, ветер отнес звук - тысяча причин! Да и далеко! А малокалиберка, например, хлопает слабо - Что касается точности, то хороший стрелок и без прицела обойдется!
Зайцев слушал с легкой усмешкой.
- Я говорил с экспертами-баллистами. До крана - девяносто два метра. Это много. Значит, стреляли из боевого оружия, а не из мелкашки. А в темноте по цели в освещенном окне даже хороший стрелок без специального устройства вряд ли попадет.
- Этак ты договоришься до инфракрасного стереоприцела!
- Не исключено.
Зайцев произнес это настолько серьезно, что мне стало не по себе.
- Далее. Пули у нас нет. Четыре! Стекла по случайному стечению обстоятельств разбиты вдребезги. Пять! Потерпевшая ничего не знает. Шесть! Мет ни одного очевидца - семь! Неизвестно, кто звонил в "Скорую", - восемь! Противоречия между обстановкой места происшествия и показаниями Нежинской - девять! А мы с тобой склонны ей верить! Десять!
Зайцев намалевал на исчерченном листке огромную десятку и отбросил ручку.
- Не слишком ли много неясностей, стечении обстоятельств и мешающих следствию совпадений? У тебя в практике было хоть одно подобное дело? Дело, в котором полностью отсутствуют улики, соображения о причинах и мотивах преступления и даже основания для выдвижения обоснованных версий? Лично у меня не было!
Он встал, обошел стол, выглянул в коридор и, плотно захлопнув дверь, подошел к сейфу. Позвенел ключами, с лязгом повернул стальную ручку, вытащил из внутреннего отделения лист бумаги и, вернувшись на место, положил перед собой текстом вниз.
- А Нежинская, между прочим, работает в НИИ проблем передачи информации и, насколько мне известно, в группе, разрабатывающей совершенно новый перспективный метод! Все вместе взятое заставляет проверить вот эту версию.
Он протянул лист:
- Прочти внимательно.
Я читал очень внимательно, потом еще раз и, не удержавшись, покрутил головой:
- Ну, ты придумал!
- Конечно, она совершенно непривычна и кажется невероятной, но полностью охватывает всю совокупность "случайностей". Поэтому игнорировать ее нельзя.
- Однако это находится вне нашей компетенции...
- Что - это? Голая гипотеза? Я звонил туда. - Он неопределенно указал через плечо. - Говорят: проверяйте, будут подтверждающие факты - подключимся...
- И потом, я бывал в НИИ ППИ...
Зайцев встрепенулся:
- Когда?
- Месяца два назад, сразу после разбоя... Их инженер видел, как уходили "Призраки", чуть не раздавили его в лепешку... Так вот, в подробности я не вдавался, но, кажется, никакой оборонной тематики у них нет.
- Сейчас все надо проверять тщательно. С учетом многочисленных странностей происшествия.
- Ну хорошо, будем проверять.
Я задумался: спросить или обидится?
Следователь почувствовал и вопросительно посмотрел на меня.
- Слушай, Виталий, а зачем ты выглядывал в коридор? Что надеялся увидеть? Или кого?
Зайцев засмеялся:
- Глупости, конечно. Но, знаешь, когда подумаешь, что это может быть действительно так, - он показал на лист, который я держал в руках, ей-Богу, не по себе становится!
- По-моему, ты преувеличиваешь.
Зайцев пожал плечами.
- А как себя чувствует потерпевшая?
- Нормально... Ранение касательное, повезло: пуля скользнула по ребрам. Кстати, - он улыбнулся, - она совсем не похожа на свою фотографию.
- Когда выписывают?
- Обещают через неделю. За это время отработай институт, если не будет никаких зацепок, займись версией ревности. Пройдись по ее связям, установи круг общения...
- Характер взаимоотношений с окружающими, особое внимание - бывшему мужу, - продолжил я. - Так?
- Иными словами, не учи ученого. Что ж, вас понял. Ну ладно, посиди минуту.
Зайцев отстучал на машинке несколько строк, подписал и дал бумагу мне.
Письмо на имя начальника райотдела. "В связи с расследованием уголовного дела по факту покушения на убийство гр-ки Нежинской М. В, прошу активизировать розыск преступника, а также принять меры по установлению личности очевидцев и иных лиц, осведомленных по интересующим следствие вопросам. В порядке статьи 127 У ПК РСФСР поручаю в случае необходимости производить допросы свидетелей и протоколы направлять в мой адрес".
- Все ясно?
- Яснее некуда. - Я изобразил почтительный поклон. - Разрешите выполнять?
- Выполняйте.
Подыгрывая мне, Зайцев важно махнул рукой:
- И не забывайте докладывать о ходе работы!
- Может, прикажешь докладывать и о ходе личной жизни?
Следователь улыбнулся.
- Не стоит. Это оставь для дневников. Или мемуаров.
- При том объеме заданий, которые ты мне даешь, мемуары останутся ненаписанными - на личную жизнь просто не остается времени...
Глава четвертая
КРЫЛОВ
В шутке Крылова имелась немалая доля истины. Когда он учился в школе, его время четко делилось на урочные часы и часы отдыха. Распорядок дня висел над столом перед глазами и неукоснительно соблюдался: строгий отец и властная мать поддерживали в доме железную дисциплину. Выйти гулять с пятнадцати до восемнадцати - промежуток, отведенный для выполнения домашних заданий, - было так же невозможно, как, например, закурить за семейным столом, плюнуть на воскресной прогулке или привязать банку к хвосту соседского кота.
Зато в восемнадцать наступала свобода, которой можно было пользоваться как угодно (не нарушая, разумеется, принятых в семье принципов поведения) с одним обязательным условием: вернуться не позже установленного срока. И насколько Саша помнил, это условие соблюдалось им при любых обстоятельствах.