Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 26



- Воздух! - истошно заорал сержант и присел, закрыв голову здоровой рукой, но тут же понял свою оплошность и сконфуженно матюкнулся. - Наверное, мина... Так вроде не было...

Вышедший из минутного оцепенения. Старик бросился вперед. "Не может быть, не может быть", - пульсировала в сознании идиотская мысль. Несколько фигурок копошились на земле, несколько даже поднялись на ноги, но большинство лежали неподвижно. Через полкилометра начинался лес, там ворохнулась какая-то бесформенная масса, затарахтело, медленно упало дерево, поплыл вниз сизый дым.

- Танк, сука, танк! - Гром приложился к автомату и пустил длинную очередь. - Ты понял, танк! В засаде оставили, сволочи! - На губах у него выступила пена.

- Не ори, мозги болят. - Быстрый сидел на земле, держась двумя руками за голову, и раскачивался из стороны в сторону. - О пень ударило... Проверьте, рации целы?..

- Я тебя, падлу навозную! - Отстегивая гранату, Грои бросился к лесу.

Обожженный сержант сноровисто шнырял среди лежащих, ловко переворачивал одной рукой, иногда расстегивал одежду и слушал сердце.

- Пятеро готовы, - сообщил он, обойдя всех. - Одну вообще в клочки, вместе с рацией.

Рации были у Чайки и Гюрзы. Старик осмотрелся.

Гюрза бинтовала себе руку. Жаль Маринку.

Он подошел к уцелевшей радистке:

- Ну как?

- Сквозное. А рацию порубило осколками.

Старик поискал Смелого и Гвоздя. Оба были мертвы. Гвоздю разворотило грудь, а Смелому осколок снес половину лица.

- Ушел, гнида! - Гром тяжело дышал, в побелевшей руке он сжимал гранату с выдернутой чекой. - Что делать будем?

- Вставь чеку. Офигел - с "эфкой" на танк? - машинально спросил Старик. Он не знал, что делать. - Быстрый немного очухается, посоветуемся.

Быстрый лежал навзничь, сержант, встав на колени, приложился ухом к его груди.

- Тоже готов. Шестой.

- Как готов?! - выругался Старик. - Что ты мелешь! Отойди, дай я...

Он оттолкнул сержанта и прижался к груди командира. Тело было теплым, сердце не билось.

- В него ж не попало... Только что разговаривал...

- А ты че, такого не видал? А еще диверсант!

Сержант застегнул на Быстром полы. - Человек - нежная тварь. Не приспособлен он, чтоб головой о землю. Сколько я перевидал - рядом разорвется, осколки мимо, а он мертвый - волной убило. Вот вошь, ту попробуй... Не раздавишь, пока лежа ногтями не зажмешь... Вши тебя небось тоже еще не ели?

Покряхтывая, сержант выпрямился.

- Пойду ребя посмотрю.

Через полчаса в одной из изб Сосновки Старик мысленно подводил итоги. Шесть убитых, двадцать раненых. Трупы сложили в тень у забора, накрыли брезентом. Семерых тяжелых отравили в санбат. За длинным деревянным столом сидели пятнадцать человек, молча ели горячую картошку с тушенкой, добытую Громом, и колбасу из сухого пайка. Им и предстояло выполнять поставленную задачу. Возвращение в отряд - верная и позорная смерть. Может, раненые, если захотят...

- За ребят! - Лис поднял алюминиевый стаканчик со спиртом.



Так же молча выпили. Через некоторое время душившее всех оцепенение стало отступать.

- Не повезло! - сказал Коршун. Он был ранен в правую руку, но легко управлялся с ложкой левой. - Еще не перешли через фронт, а, считай, полгруппы нету!

- Жаль, я танк упустил! - в который раз выругался Гром.

Дверь в избу заскрипела, только начавшийся разговор оборвался. Через порог, пригнувшись, шагнул пригожий молодой лейтенант - высокий, крепкий, румяный, в новой шинели, туго перехваченной портупеей.

- Кто командир? - спросил он у Грома, сидевшего ближе всех.

Тот посмотрел на Старика, к нему же повернули головы остальные бойцы. Только сейчас отчетливо Старик осознал, что остался единственным руководителем группы.

- Я командир.

- Комдив вызывает, - сказал лейтенант. - Велено проводить.

Старик встал.

- Погодь, лейтенант, чего горячку пороть? - свойски спросил Гром. Сядь с нами, выпей за товарищей погибших.

- Не пью, - холодно ответил он. - Особенно когда ждет командир дивизии.

- Ну, а мы выпьем. - Гром потянулся к стаканчику. - За победу!

- Лейтенант усмехнулся:

- Выпить - дело нехитрое. Даже за победу. А автоматов у вас больше, чем во всей нашей дивизии, как погляжу. Стреляют?

Он круто повернулся и вышел.

"Интересно, зачем я понадобился комдиву? - думал Старик, шагая вслед за своим провожатым. - Может, хочет какую помощь предложить?

Это единственное пришедшее на ум предположение показалось сомнительным, хотя он еще не набрал опыта, чтобы убедиться: начальство никогда не предлагает помощь, да еще по собственной инициативе, наоборот норовит выжать из тебя все что только можно, а зачастую - и чего нельзя. Да и вид у пригожего лейтенанта был не особо доброжелательным, а это косвенно свидетельствовало о настроении комдива.

Штаб располагался в неказистой избе с закрытыми почему-то ставнями. У стены тарахтел дизель, черный кабель вползал в свежую щель между бревнами. Часовой на крыльце неодобрительно осмотрел Старика и заступил было дорогу, но потом глянул на лейтенанта и шагнул в сторону.

Старик и сопровождающий миновали просторные сени, где бубнила рация и толклись штабные офицеры, комнату, в которой небритый капитан в круглых очках рассчитывал что-то на крупномасштабной карте, наконец лейтенант, постучавшись, открыл последнюю дверь, коротко доложил:

- Привел, товарищ комдив! - и пропустил Старика впереди себя.

Командир дивизии в мятой, внакидку, шинели сидел за столом и, явно не ощущая вкуса, хлебал деревянной ложкой борщ из глубокой фаянсовой тарелки. У него был вид смертельно уставшего и безразличного ко всему человека.

- Командир специальной группы отдельного отряда особого назначения НКВД СССР сержант госбезопасности Сизов!

Старику показалось, что лейтенант за спиной хмыкнул. Спецзвания ГБ на три ступени превышали армейские, и общевойсковики относились к этому ревниво, хотя в обычных условиях своего отношения никогда не высказывали.

- Возьмете полуторку и под командованием капитана Петрова через тридцать минут выедете на операцию, - не отрываясь от борща, тихим, монотонным голосом сказал комдив. - Боевая задача: освободить от фашистов город Светловск. Выполняйте!