Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 26



- Можно в этом убедиться? - В голосе Толика появились многозначительные интонации, и он потянулся носом к шее собеседницы.

- Конечно. - Рита с улыбкой качнула в пальцах вилку, и Толик едва успел отдернуть голову. - Попробуйте мыться каждый день.

Крылов рассмеялся.

- Выпьем за чистоплотных людей! Ваше здоровье, Толик!

Тот натянуто улыбнулся и поднял рюмку.

В компании возникло некоторое замешательство: никто не понял, чем вызван странный тост Крылова.

- И за хороший слух! - Низкий баритон Семена Федотовича прозвучал как разрешение, рюмки опрокинулись, хотя вряд ли сказанное Крыловым стало понятнее. А сам Крылов уяснил две вещи: во-первых, Семен Федотович здесь главный, во-вторых, он пристально наблюдает за ним весь вечер.

- Хватит пить! - весело закричала хозяйка. - Давайте танцевать. Ромик, сделай!

Хозяин подошел к сверкающей никелем стойке, вывел звук на полную мощность и приглушил свет в соседней комнате.

- Здесь у нас будет танцзал, прошу. Только хрусталь не бейте.

- Пляшем?

Сухой лапкой с хищными кроваво-красными коготками Вика вцепилась Крылову в локоть, подалась к нему, почти вплотную приблизив бледное лицо. По расширенным зрачкам и неконцентрируемому взгляду было видно, что она сильно пьяна.

- Следующий танец.

Крылов высвободил руку и, успев оттеснить быстро оправившегося от неудачи Толика, увлек Риту в розоватый сумрак, где, тесно прижавшись друг к другу и не слишком прислушиваясь к музыке, колыхались несколько пар.

- Зачем ты меня сюда привела? - отодвинув прядь волос и прикоснувшись губами к чуть оттопыренному ушку, спросил он. - Ты хоть знаешь, что это за публика?

Прикосновение и исходивший от Риты родной будоражащий аромат успокоили его, раздражение начало проходить.

- Не сердись, Сашок. - Рита провела ладонью по его шее. - Люди как люди. Лиза-Элизабет - заваптекой, Галка работает в посредбюро по квартирой, Романа только назначили заведующим в баре на Широкой. Остальные тоже приличные люди. Нам-то что до них?

"Действительно, чего я взвился? - подумал Крылов. - Ничего страшного не происходит: пришли в гости, посидели, потанцевали и разошлись. Водить дружбу с четой Рогальских или их приятелями никто меня не заставляет".

Но в глубине души он понимал, что, успокаивая себя подобным образом, сознательно закрывает глаза на важное обстоятельство: далеко не все равно, с кем садишься за один стол, неосмотрительность здесь оборачивается неразборчивостью, диктующей свои правила поведения, порождающей компромиссы с самим собой, настолько мелкие и незначительные, что никогда не поверишь, если не знаешь наверняка, что они способны до неузнаваемости перекроить человека и тот даже не поймет, что в длинной цепи уступок собственным слабостям, порокам или бесхарактерности решающую роль сыграла та, первая, самая маленькая и безобидная.

- И все-таки давай уйдем отсюда.

Рита замешкалась с ответом.

- Так сразу неудобно. Побудем еще немного для приличия. Хорошо?

Крылов нехотя кивнул.

- Вот и умница.

Рита поцеловала его в подбородок.

- Пойдем к остальным, а то мы остались в одиночестве.

Действительно, кроме них, в "танцзале" возилась на диване только одна пара. Гости сидели за столом и оживленно разговаривали, при их появлении наступила пауза.



"Похоже не на веселую вечеринку, а на деловую встречу", - отметил Крылов.

- Присаживайтесь, сейчас Ромик сделает всем коктейли, - с обворожительной улыбкой произнесла хозяйка, пристально рассматривая Крылова.

- Только не такие, как на работе, - ухмыльнулся Толик.

- Все равно они лучше твоих котлет, - парировал Роман. - По крайней мере от них никто не болел дизентерией.

- Не ругайтесь, мальчики, - вмешалась Галина. - Лучше пусть кто-нибудь расскажет интересное.

- А в мою знакомую через окно стрельнули! - сообщила раскрасневшаяся Надежда. И, оказавшись в центре внимания, бойко пояснила: - Я ей иногда коечто доставала, а тут договорились - не пришла. Оказывается, какие-то бандиты убить хотели, хорошо, промахнулись, ранили только, сейчас в больнице. И никого не поймали...

Напрягшийся было Крылов расслабился. Такими сведениями располагает полквартала.

- И не поймают! - Дряблые щеки Толика, обвисая, делали его похожим на бульдога. - Даже этих, которые банк ограбили, найти не могут!

- Не банк, сберкассу, - поправил Орех. - Троих охранников перебили, у них обрез из пулемета. Забрали двести тысяч и визитную карточку оставили - череп с костями и подпись: "Призраки".

- Вранье, - авторитетно перебил Кизиров. - Не двести тысяч, а восемьдесят. Никаких пулеметов, никаких карточек. И застрелили не трех, а одного.

- Я слышала, они письмо в милицию прислали: если будете нас искать, убьем сто человек.

- Какой ужас! - Вика схватила Рогальского за руку. - Неужели и правда убьют?

- И про письмо вранье! Весь город кишит самыми нелепыми слухами, меньше верьте сплетням!

- Иван Варфоломеевич, конечно, более информирован, но люди зря говорить не будут, - не сдавалась Рогальская.

- Вот сволочи, работать не хотят, грабят, людей убивают! - Роман сжал огромные кулаки. - Надо будет ружье зарядить!

- Такие жулики серьги вместе с ушами вырвут! - поежилась Элизабет. Хоть бы их поскорее посадили!

- Ты бы выдала их, если б знала? - Вика налила очередную рюмку.

- Вот еще! Чтоб дружки отомстили?

- Поймать их не так-то просто, - сказал Орех, плотоядно щурясь на Элизабет. - Все учтено, все продумано, видать, умные люди. К тому же за свою жизнь борются да за деньги большие. А милиционеры за зарплату работают да за медальку... У кого интерес больше?

Элизабет поощряюще улыбнулась, Семен Федотович нахмурился.

- Неверно говоришь, голубок. Найдут, из-под земли достанут! Государственных денег да крови им не простят!

- Государственных денег и без крови не прощают, - бросил реплику Кизиров. - Девяносто три прим, в особо крупных - и к стенке.

- Интересно, где они сейчас, в эту минуту? - спросил, обращаясь ко всем, бывший боксер. - И что делают?

- Сидят в каком-нибудь подвале, деньги пересчитывают, пьют...

- Да они, видать, совсем не из нашего города: свои-то разве пойдут на такое? - с житейской мудростью рассудила Толстошеева. Она снова утратила бойкость и держалась скованно и напряженно, как в начале вечера. - Небось уехали давно за тысячу верст, схоронились где-то на Севере...