Часы бьют полночь

— Скажи, — тихо произнесла Оля, — скажи мне такую вещь. Если есть что-то плохое, что должно случиться… и я знаю, что оно случится, но не знаю, из-за чего — как быть, чтобы не ошибиться?

Рэна не ответила, и она продолжила — быстро, пока не сбилась с мысли.

— Если я могу попытаться что-то сделать, но есть вероятность, что станет только хуже… А могу ничего не делать, и в таком случае точно произойдёт что-то ужасное. Но не факт, что такое же ужасное… как то, что случится, если я попробую и облажаюсь. И что делать-то?

Оля умолкла, бессильно кусая губу. Вернувшаяся память не принесла облегчения — только тревогу и осознание собственной слабости. Невозможности что-нибудь сделать. Придумать ответ. Даже если она решит действовать — откуда ей вообще знать, где Женька сейчас! Она ведь адреса не спросила!

— Послушай, — вымолвила вдруг Рэна. — Ты помнишь, какое сегодня число?

А это тут при чём?

— Тридцать первое, — вздохнула Оля. — Новый год скоро, да. Не успею решиться до него — вообще ничего уже не смогу. Да и вообще, подумаешь, праздник…

— Не просто праздник, — улыбнулась девушка. — Время чудес. Я это к чему: если хочешь что-то попробовать, лучше пробуй сейчас. Не знаю, что у тебя там произошло, но…

— Кое-кто говорит, что не чудес, а чудовищ, — мрачно заметила Оля. — Даже звучит похоже. Но это ничего не значит. Просто игра слов. А я… вроде и хочу попытаться помочь, но не знаю, стоит ли.

— Лучше сделать и жалеть, — покачала головой Рэна и вдруг предложила. — Хочешь, историю расскажу?

— О чём?

— О… чудесах и чудовищах, если можно так сказать, — усмехнулась та. — Только в роли чудовищ люди. Вот представь: живёт на свете девочка, и вокруг неё одни монстры…

Оля насторожилась. Слова Рэны неожиданно гармонировали с тем, что происходило внутри неё самой. В её жизни. В жизни Женьки. Да и Наташи — всех, с кем она успела познакомиться за то недолгое время, что видела тварей.

— Продолжай, — медленно произнесла Оля. — Что с этой девочкой?

Рэна улыбнулась — легко, одними уголками губ. Задумчиво и совсем не радостно.

— Живёт на свете эта девочка, и все вокруг говорят ей: да что ты выдумываешь, все так живут. Подумаешь, монстры вокруг — да так и должно быть! Сама такой же станешь, когда вырастешь. Это неизбежно. Потом сама будешь смеяться над собой, непутёвой.

У Оли внутри что-то протяжно заныло: вспомнилось, что сказал Женька тогда, на фудкорте. Потом он, конечно, уверял, что на самом деле так не думает, но…

— А девочка так не хочет, — продолжила Рэна. — Не хочет становиться монстром, не хочет делаться такими же, как они. И думает — может, к чёрту чудовищ? Может, просто уйти от них и жить самой? Сделать что-то, чтобы мир перестал быть полон демонов?

Да. Это было очень похоже, невероятно похоже на то, что сейчас испытывала Оля.

Вот только речь же шла не о настоящих чудовищах, верно? О людях?

Снова вспомнился Женька: теперь, когда воспоминания вернулись, его образ приходил на ум постоянно. «Может, между ними не такая уж и большая разница?» — так он, кажется, сказал? Давно, в школе ещё.

— Но она боялась, эта девочка, — тихо произнесла Рэна. — Потому что мириться с демонами вокруг себя было привычно и просто. А шаг в неизвестность… казался чем-то сложным и страшным, чем-то, что может сделать только хуже. И вариантов не было. Совсем не было.

Она умолкла и вздохнула, глядя куда-то сквозь Олю, в пустоту, в окно, где до сих пор покачивалась невидимая для посторонних глаз тварь. Тварь, что не нападала, потому что больше не чувствовала страха.

Страха и вправду не было.

В одном девушка оказалась неправа. Мириться с демонами вокруг себя Оля так и не научилась. Как бы ни старалась убедить себя в обратном, привычно ей до сих пор не стало. Иначе не приходила бы в редкие минуты слабости липкая жалость к себе, не вспыхивали бы внутри злость и обида: зря решилась, зря приняла этот жуткий дар.

Хотя, наверное, всё же не зря?..

— И что? — поторопила Оля. — Что в итоге случилось:

Рэна странно усмехнулась.

— Чудеса. Случились чудеса.

Она ведь о себе говорила, верно? Оля вспомнила: вроде бы эта девушка, такая с виду хрупкая, сбежала из дома, чтобы жить отдельно. В девятнадцать лет, одна, без профессии и связей, в маленьком северном городке, с одной лишь сумкой с вещами. И в результате — живёт здесь, работает и, судя по количеству рисунков вокруг, занимается любимым делом. Устроилась.

Да, пожалуй, это тянуло на чудо.

— Ты говоришь об удачных обстоятельствах? — пробормотала Оля. — Но у меня таких нет, и я…

— Я говорю, — прервала её Рэна, — что никогда не стоит сдаваться. Да, когда я сейчас смотрю назад, я воспринимаю это как чудо… Но на самом деле настоящим чудом было — решиться. Всё остальное приложилось потом. Дорогу осилит идущий, или как там было?

Никогда не стоит сдаваться. Кто-то однажды уже говорил Оле эти слова. Кто-то, кто однажды сдался и погиб.

Оля не хотела, чтобы кому-то ещё пришлось погибать. И сдаваться тоже не хотела. Но червячок сомнения грыз изнутри, не давая покоя.

— А если не приложится? — всё-таки спросила она. — А если я только хуже сделаю?

— Тогда ты будешь знать, что как минимум попыталась, — ответила Рэна. — Я не знаю твоей ситуации, конечно, так что не уверена, могу ли советовать, но по опыту — попробовать стоит.

Звучало логично, но… это ведь было не только её решение. Что насчёт Женьки, который отдал слишком многое ради её безопасности — а теперь она собирается разрушить это всё? Разве она не обязана перед ним?

Разве «они» не рассчитывают, что она попытается снова?

— Есть один человек, — медленно произнесла Оля. — Я… не думаю, что ему это понравится. Он очень много для меня сделал, и, если я сейчас начну действовать, то всё это умножу на ноль.

— А ты просила его об этом? — вопросом на вопрос ответила Рэна. — Монстры этой девочки… тоже так говорили. Мы, мол, для тебя столько сделали, ты обязана поступать так, как сказано. Но девочка не просила, чтобы для неё это делали. И, как только это осознала, стала свободной.

И добавила уже тише:

— Делать что-то для тебя — решение этого человека. А сейчас речь о твоём. Попробуй на миг забыть о «долге» и подумать, что будет, если у тебя всё получится.

— Но я даже не знаю, что делать, чтобы всё получилось! — воскликнула Оля. — Как я могу об этом подумать? Вариантов нет!

— А вариантов никогда нет, — отозвалась девушка, — пока не решишься. И только когда начинаешь всерьёз задумываться, внезапно осеняет. Так мозги работают, ничего не могу поделать.

Оля закрыла глаза. Голова взрывалась. Саднило горло. Женька был далеко, и она не знала, где. Как ему помочь, не нарвавшись самой, тоже не знала.

Но Рэна говорила разумные вещи. Нельзя было пускать ситуацию на самотёк. Самое невыносимое из всех возможных решений — сидеть сложа руки и не делать ничего. Добровольно ждать, пока чудовища возьмут своё, пока «они» возьмут своё.

Такой исход претил Оле до глубины души, и, будь она менее задолбанной и затравленной после всех злоключений этих месяцев, ей бы и самой в голову не пришло сдаться.

Нужно было искать выход.

Почему-то вспомнилась Марина. Не та Марина, что умирала на полу Женькиной спальни, а та, которую Оля недавно видела во сне. Лёгкая, воздушная, с прохладными руками и знакомыми тревожными глазами. Приторный запах винограда, что исходил от неё. И последние слова: просыпайся. Ты ещё можешь всё изменить. А я помогу, как всегда помогала.

Интересно, это всё-таки был глюк? Или призрак Марины действительно существовал в этом мире в какой-то неясной форме? После чудовищ и вещих снов Оля ничему бы уже не удивилась.

Она перевела взгляд на листы, которые всё ещё в беспорядке валялись на диване. Марина ведь их имела в виду? Дневник с подсказками? С историей о «них», о том, как она общалась с «ними» на заре создания группировки? Как узнала важные вещи?