Страница 30 из 36
Войско просило содействовать последнему в задержании Семениикова и доставлении его в Черкасск. Прибыв в Маноцкую станицу, Сарычев должен был отправить вперед себя нарочного по станицам, чтобы к его приезду были собраны казаки в полные сборы и все до единого могли слышать грамоту и понять ее. При этом в инструкции, данной Сарычеву, возлагалось на его обязанность напоминать казакам долг службы и присяги, «наводить на первую степень разума и точного познания истины, что они из ничего приведены к основательному житию и пользуются под высочайшим ее величества покровом всеми выгодами. А что до их службы принадлежит, оную отправляют они к государской и их собственной славе и благополучию, которая им временно тяжела, а больше делает безопасной жизнь и спокойствие, а из того и следует за ними в потомственные их роды бессмертная слава. Иначе без службы и государственной тягости в целом свете никакого народа нет, который бы никому подвластен не был. Да еще и больше: там, где помазанной главы нет, происходят беззаконные и властолюбивые хищения, притеснения, всякое зло и ежечасная, очевидная погибель»…[202]
Не успел Сарычев доехать до Маноцкой станицы, как в Черкасске было получено донесение старшины Чернозубова. Донесение это требовало энергичных мер, и войско, понимая всю серьезность положения дела, тотчас же отправило в Трехостровянскую станицу старшину Абросима Луковкина с поручением тайно, а если нельзя, то и силой захватить в свои руки Семенникова, Серединцова с их товарищами и отвезти за крепким караулом прямо в Царицын[203]. Луковкин успел арестовать многих сообщников, заковал их в кандалы и за крепким караулом отправил в Царицын, но Семенникова не нашел.
Между тем, узнав о происшедшем на Дону и в Царицыне, императрица писала графу Чернышеву[204]: «Сделайте губернатору выговор, почему он по сию пору самозванца кнутом не высек, а о попе велите исследовать, по какой причине он повещал бунт. Казака, который на Дон ушел в намерении подговорить сообщников, ловить как-нибудь надо и для того публиковать на Дону, чтобы казаки сами его привели, как мошенника».
Граф Чернышев на другой же день отправил от имени Военной коллегии грамоту войску Донскому, в которой просил принять меры к поимке Семенникова[205], и сделал выговор как Циплетеву, так и астраханскому губернатору Бекетову. «Коллегия, – писал он последнему[206], – в силу именного ее императорского величества точного повеления, отправляя к вам нарочного офицера Тобольского пехотного полка подпоручика Карташева и объявя вам свое неудовольствие, предписывает следующее:
«В присутствии сего посланного к вам офицера, помянутому самозванцу [Богомолову] повеленное от коллегии и вам в сообщении от 3 мая объявленное наказание, буде еще сего ныне не учинено, немедленно учинить и под крепким караулом скованного отправить на Нерчинские заводы, и о том с сим же офицером коллегии донести». По прибытии Карташева в Царицын Богомолов и Иванов (Долотин) немедленно были привезены из Черного Яра и наказаны кнутом, причем первому вырезали ноздри и поставили знаки. 9 августа они самым секретным образом отправлены были на лодке до Саратова и переданы в распоряжение казанского губернатора для дальнейшего отправления в Сибирь. «Извольте отправить обоих, – писал Бекетов коменданту Циплетеву[207], – на Нерчинские заводы водяным путем на лодке до Саратова, и командировать в конвой за ними при одном капитане 20 человек солдат с унтер-офицером и капралом, под видом отправления для сыску появившихся между Дмитриевска и войска Волжского Дубовской станицы воровских разбойнических партий, и приказать из Царицына вывезти их в ночное время весьма тайным образом, чтоб отнюдь никто об оном не сведал. При следовании до Саратова держаться более луговой стороны и нигде к жительствам не приставать и иметь в ночное время ночлег в пустых и скрытых местах. По привозе в Саратов отдать тех колодников саратовскому воеводе». Отсюда они должны были быть отправлены по распоряжению казанского губернатора[208], но Богомолов не дошел до Сибири: он умер на дороге.
Глава 5
Происхождение Пугачева и его прошлое. – Пугачев в Черкасске, Таганроге и на Тереке. – Возвращение домой. – Арест. – Бегство в Польшу. – Пугачев у Коровки и на Добрянском форпосте. – Отправление на реку Иргиз. – Пугачев в Малыковке и Мечетной. – Поездка в Яицкий городок.
В то время, когда по станицам войска Донского разыскивали Семенникова, по тем же самым станицам, под именем раскольника и выходца из Польши, пробирался другой беглец, казак Емельян Иванов Пугачев. Бежавший из войска, давно покинувший жену и детей, он, опасаясь быть узнанным и задержанным, торопился на реку Иргиз – тогдашний притон беглых. Река Иргиз, по словам императрицы Екатерины, «уже давно укрывательством служит ворам и беглым, коим раскольники там скиты и монастыри заведшие за добродетель почитают давать пристанище»…[209]
Пугачеву было всего 30 лет от роду[210], но жизнь состарила его преждевременно, и ему казалось на вид лет под сорок. Это был мужчина небольшого роста, широкоплечий и сухощавый, смуглого, несколько рябоватого лица и с небольшой бородой, в которой пробивалась седина. Родившись в Зимовейской станице войска Донского, Пугачев в самой ранней молодости занимался вместе с отцом хлебопашеством и в действительности никогда не был раскольником. По достижении 17-летнего возраста он был зачислен на службу и еще при жизни родителей женился на дочери Есауловской станицы казака Недюжева, Софье Дмитриевой. Прожив с молодой женой только одну неделю, Пугачев был послан в команде с прочими казаками в Пруссию, где и поступил в состав отряда, находившегося под начальством графа З.Г. Чернышева. Там он оставался до вступления на престол императрицы Екатерины II, принимал участие в нескольких сражениях, но ранен не был. В то время походным атаманом донских полков в армии был полковник Илья Денисов, который и взял Пугачева «за отличную проворность к себе на ординарцы, так как и от других станиц у него состояло для разных посылок немалое число»[211]. Однажды ночью на передовую казачью партию напали пруссаки и произвели тревогу, среди которой Пугачев упустил одну лошадь, принадлежавшую полковнику Денисову, за что и был наказан «нещадно плетью».
По возвращении из Пруссии был публикован по всем станицам манифест о кончине императора Петра III, и казаки отпущены домой. Прожив года полтора в Зимовейской станице, Пугачев был командирован в команде есаула Елисея Яковлева в Польшу, «для выгнания бывших тамо беглых раскольников, коих оный есаул и привел в Чернигов», а затем команда была распущена, и Пугачев прожил дома года три или четыре.
Во время войны с Турцией Пугачев, уже в чине хорунжего, находился в полку Кутейникова и участвовал при осаде Бендер отрядом графа П.И. Панина. По взятии этого города полк Кутейникова был отведен на зимовые квартиры в село Голую Каменку, близ города Елизавета, где Пугачев заболел «и гнили у него грудь и ноги». В это время полковнику Кутейникову приказано было для «исправления казаков лошадьми» отпустить на Дон при старшине сто человек, в числе которых был уволен и Пугачев, как человек больной, для которого необходим был отдых. Болезнь эта тянулась довольно долго, и приходившие навещать Емельяна старики-казаки советовали ему хлопотать об отставке и ехать в Черкассы Выпросив у станичного атамана Трофима Фомина паспорт и оставив в станице жену, сына Трофима и двух дочерей, Аграфену и Христину, Пугачев в феврале 1771 года отправился на собственной лодке в Черкасск. Явившись в войсковую канцелярию, он предъявил свой паспорт войсковому дьяку Колпакову.
202
Инструкция Сарычеву от 12 июля 1772 г.
203
Донесение Донского войска Военной коллегии от 17 июля 1772 г.
204
Собственноручная записка от 25 июля 1772 г.
205
Грамота войску Донскому от 26 июля 1772 г., № 149.
206
Отношение графа Чернышева Бекетову от 26 июля 1772 г., № 151.
207
В ордере от 8 августа 1772 г.
208
Отношение Бекетова казанскому губернатору 9 августа 1772 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 94, св. 10.
209
Письмо императрицы графу П.И. Панину 20 ноября 1774 г. // Чтения, 1858, кн. II.
210
Показание Пугачева, данное Шешковскому 4 ноября 1774 г. // Гос. архив, VI, д. № 512.
211
Показание Пугачева в Яицком городке 16 сентября 1774 г. // Гос. архив, д. № 506.