Страница 10 из 36
– С самого начала бытия нашего, – говорил он, – таких порядков, какие ныне чинятся, не бывало.
– Прежде нужно исполнить волю государыни, – заметил на это Суетин, – а потом можно подать и прошение.
Казаки обещали дать положительный ответ не прежде вечера. Суетин согласился и оставил казакам подлинные грамоты и указы «для понятия всему войску». Вечером казаки снова собрались в круг и заявили, что все поголовно пойдут к императрице, а казак Емельян Чижев требовал, чтобы войско было допущено до плавни.
– Подпишите общий приговор, – говорил Суетин, – что вы назначите в легионную службу потребное число казаков и отправите их тотчас по возвращении в городок, и тогда будете допущены до плавни.
– Нам подписываться не для чего, – отвечали казаки, – ибо как прежде сего наши прадеды, деды и отцы служили, так и мы ныне и впредь – текущие лета служить на прежних поведенциях и отеческих порядках безо всякого отрицания должны, а штата мы не просили и иметь его не желаем.
Получив такой ответ, Суетин не допустил войско до рыбной ловли и, лишив таким образом казаков одного из главных источников дохода, приказал им ехать обратно в Яицкий городок. Казаки исполнили приказание, и 21 мая атаман Тамбовцев собрал круг, в котором прочел грамоту и приказал есаулу Филиппу Мусатову объявить всему войску, чтобы с каждого десятка было назначено в Московский легион по одному человеку, что и составляло требуемое число рядовых, 334 человека. Видя, что атаман намерен сделать наряд только из рядовых казаков и исключает старшин, старшинских детей и сотников, войско отказалось исполнить требование.
– Мы штату не просили, – слышались голоса, – и его не желаем, а желаем остаться на прежних высочайше дарованных правах.
Тогда старшинская или согласная партия предоставила от себя в наряд 48 человек и снабдила их всем необходимым. Пример этот не подействовал на войсковую сторону, и она по-прежнему настаивала, чтобы войску дозволено было отправить в Санкт-Петербург депутацию с просьбой о сохранении прежних их казачьих привилегий, и в крайнем случае, если не последует на то согласия императрицы, то хотя бы о дозволении выбрать в ту команду своего походного атамана и старшин. Последнее требование казаки считали весьма важным, так как Тамбовцев назначил своих сторонников и таких лиц, которые, по указам Военной коллегии, были лишены старшинского звания. Желая отклонить отправление депутации в Петербург, Тамбовцев согласился на последнее желание казаков, и войсковая партия выбрала старшину Колпакова, который, войдя в круг, заявил, что он должен служить согласно воле императрицы.
– Когда он по штату служить хочет, – сказал сотник Сетчиков, указывая на Колпакова, – так, видно, старшины сами о том просили; только мы служить желаем по прежнему казацкому обыкновению, а не по штату.
Слова эти подхватили многие казаки, и в войсковом кругу поднялись крик и шум, дошедшие до драки. Повод к тому подал дьяк Суетин, который «азартно» сошел с рундука, схватил сотника Сетчикова за бороду и за волосы и, таская по земле, «смертельно» его бил[57]. Суетину помогали в этом атаманский сын Алексей Тамбовцев, старшины Федор Митрясов и Мартемьян Бородин, сотник Андрей Капнев и Петр Черторогов. За Сетчикова вступились Кирпичников, Горохов, Севрюгин, Краденов и еще 14 человек казаков, которые были тотчас же арестованы и в пример другим биты плетьми. Не ограничиваясь этим числом арестованных, Тамбовцев приказал арестовать всех, кого считал явными противниками своих распоряжений. По приказанию атамана казаков ловили, секли без пощады и рассаживали по разным амбарам, но все эти меры на столько раздражили население, что оно отказывалось исполнить какое бы то ни было требование. Войсковая канцелярия собрала круг с намерением сделать всем десятникам и казакам перекличку по списку и назначить в легионную команду по своему выбору. Но как десятники в круг не явились, то атаман, для сформирования легионной команды, решился на крайнюю меру: он приказал хватать кого попало, «сколько бы с которой сотни и десятка ни прилунилось»[58]. Всех схваченных велено было содержать под арестом, им составлены были списки, которые и вручены старшине Якову Колпакову.
Поступив так, войсковая канцелярия считала дело по назначению казаков в состав легиона решенным и донесла Военной коллегии, что команда будет отправлена в Симбирск и что для препровождения ее будет назначен особый конвой. В действительности дело это далеко еще не было окончено. Казаки волновались, и неудовольствие их на атамана принимало острый характер. Они потребовали разрешения отправить нескольких человек в Оренбург к губернатору с жалобой на причиненные им обиды и оскорбления. Тамбовцев отказал. Войско собралось в круг, вызвало атамана и вновь потребовало, чтобы было разрешено отправить в Оренбург казаков Ивана Шешукова и Григория Голованова с прошением. Тамбовцев арестовал их, высек плетьми и посадил под караул. Вслед за тем сотник Егор Вавилин просил атамана дозволить ему ехать в Оренбург, но и он был высечен плетьми. Казаки отказались тогда идти на севрюжье рыболовство и, опасаясь преследований, рассыпались по степи, «спасая живот свой»[59].
Отказ идти на рыбную ловлю мог вредно отозваться на экономическом благосостоянии населения и вызвать новые беспорядки, а потому атаман принужден был освободить большинство арестованных. Оставшиеся под караулом сотники Кирпичников, Сетчиков, Горохов, Краденов, Герасимов и другие подговорили сотника Логина Шапошникова и казака Ивана Ерофеева, чтоб они, не спрашивая позволения атамана, съездили в Оренбург и, доложив губернатору о всех притеснениях, которые испытывают казаки от старшин, просили его выдать им паспорт на свободный проезд в Петербург. Оренбургский губернатор генерал Рейнсдорп задержал посланных, донес Военной коллегии, что яицкие казаки бунтуют, и поручил командовавшему в Оренбурге войсками генерал-майору Давыдову принять меры к скорейшему командированию легионной команды и 68 человек в Кизляр[60]. На требование Давыдова войсковая канцелярия отвечала, что, хотя команды и набраны и для препровождения их был назначен особый конвой, «но токмо противной стороны большая часть казаков в том препровождении ослушными явились. Того ради войсковая канцелярия покорнейше просит, дабы повелено было для того отправления и препровождения прислать в войско Яицкое особливого офицера с надлежащей регулярной командой»[61]. Не имея права вмешиваться во внутренние дела войска, генерал-майор Давыдов не решился отправить регулярную команду, а командировал в Яицкий городок поручика князя Уракова. Но и эта мера не привела ни к какому результату[62].
Отказавшись отправить легионную команду, несогласная партия успела отправить в Петербург, под предводительством сотника Ивана Портнова, депутацию из 22 человек[63], уполномочив посланных заявить о войсковых нуждах, ходатайствовать об уничтожении легионной команды и о сохранении прежних их привилегий и прав.
Узнав об этом и желая лишить партию главных ее деятелей, Тамбовцев решился отправить в Оренбург арестованных сотника Кирпичникова и его товарищей. Под присмотром старшины Федора Митрясова и одного унтер-офицера, с конвоем из форпостных казаков, они были 30 июля высланы из Яицкого городка, но на дороге, в Генварцевском форпосте, были отбиты казаками и, ускакав в степь, пробрались потом в Петербург[64], где и присоединились к бывшим там депутатам.
Между тем сотник Иван Портнов и его товарищи по прибытии в столицу подали самой императрице челобитную, в которой просили восстановить войско на прежних основаниях, «а не определять нас в легионные полки по учиненному новому штату»[65]. Депутаты просили возвратить из ссылки старшину Ивана Логинова; приказать удовольствовать денежным и хлебным жалованьем, которого казаки не получали в течение нескольких лет. «А об истрясении денежной войсковой суммы, о счете канцелярии и о всех обидах и разорениях из высокомонаршей матерней милости просим, послать верного вашего императорского величества раба, кому препоручить благоволите и от наших старшин против беззаконных их поступков и наглого разорительства высочайшей десницей защитить и оборонить».
57
Всеподданнейшее прошение яицких казаков, поданное императрице в июле 1770 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 119, св. 4, д. № 49.
58
Выписка из экстракта Военной коллегии от 22 июля 1770 г. // Там же.
59
Всеподданнейшее прошение яицких казаков, поданное в июле 1770 г.
60
Ордер Яицкому войску генерал-майора Давыдова, 28 мая 1770 г., № 1016.
61
Рапорт войсковой канцелярии генерал-майору Ивану Кирилловичу Давыдову от 1 июня 1770 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 119, св. 4, д. № 49.
62
Там же.
63
В состав депутации были избраны сотники Иван Портнов и Семен Подкаряшников; рядовые Федор Найденов, Никита Каргин, Андрей Портнов, Петр Сергеев, Максим Кабаев, Иван Горячкин, Терентий Сенгилевцов, Иван Чалусов, Андрей Легошин, Дмитрий Сергеев, Федор Жирикин, Иван Будигин, Михайло Погадаев, Яким Лепехин, Алексей Ларшин, Федор Свиягин, Степан Толкачев, Емельян Чемев, Петр Герасимов, Петр Заколишин.
64
«Яицкое войско» и пр., г. Витевского (Русский архив, 1879, кн. III, с. 389); Памятники повой русской истории, ч. II, с. 290.
65
В прошении, поданном в июле 1770 г.