Данница

Глотнули из фляг за уплывающую душу. Ивка в сторонке вытирала распухший от слез нос. И все терла снегом измазанный драконьей кровью передник и никак не могла оттереть.

Вечером, оглядываясь, к ней подошел знакомый говорливый возница. Сказал шепотом, будто оправдываясь.

— Купил я чеканку в Милограде. Договаривались, что не будем. А я купил и никому не сказал. Мать у меня грудной болезнью мается. Рука не поднялась отдать. От лукавого все эти чеканки. Самую муть в душе поднимают.

Потоптался на месте, сунул Ивке серебряный таллен и отошел в сторону.

Больше с Ивкой никто из Данников не разговаривал. И в ее сторону не смотрел. Бурати-наемники глядели сквозь девушку своими странными разноцветными глазами. На душе было погано. Путешествие начиналось нехорошо.

По приезде в Мерец Валей сказал Ивке: «С нами дальше не поедешь. Ищи другой караван. Вроде уходит сейчас один в столицу. Попросись к ним. Может, возьмут. Тебе все равно туда надо».

И ушел.

Маг-У-Терры

«В Университете, собравшись вечером в чьей-нибудь комнатушке потеплее, мы часто обсуждали сложные вопросы мироздания. Когда ты молод, беспечен, а вино и эль льются рекой, как же тогда легко жонглировать судьбами мира, вселенной и человечества.

Большинство моих сокурсников, включая задушевного друга Фагосея, придерживались классического учения. Мир держат в лапах три Дракона, он накрыт твердой полусферой, по которой движутся по статическим орбитам негасимые факелы Солнце и Луна. И создал его Великий Часовщик.

Разуму было тесно в рамках этой теории. Меня, в связи со своей немочью привыкшего больше читать и думать, чем говорить, воображение и фантазии просто разрывали на части. Я был и есть большой поклонник новой теории о том, что Земля есть шар, висящий на невидимых канатах в воздушном эфире, что окружает его не полусфера, а сфера, и что звезды есть прорехи в ней, сквозь которые проникает к нам вселенский Свет, и он же питает Солнце и Луну, не давая им погаснуть.

Лишь в одном я был согласен с классиками: у такого сложного и многостороннего механизма, коим является наш мир, обязательно должен был быть Механик, подогнавший когда-то все шестеренки и винтики, вставивший ключ в замок и повернувший его по часовой стрелке. Или против.

Помню, как спорили мы ночами до хрипоты, а несколько раз, исчерпав разумные доводы и окончательно потеряв нить рассуждений, пускали в ход кулаки. Именно кулаки, несмотря на то, что многие владели магией. Стыдно в этом признаваться: но что было, то было. В подтверждение своей правоты хотелось подбить друг другу глаз. И никак иначе.

— Если Земля круглая, — брызгал мне слюной в лицо Фагосей, почему никто, выйдя из одной точки и пустившись на запад, никогда не вернулся в эту же точку с востока?

— И как бы он это сделал? — ехидно отвечал я. — Всем прекрасно известно, что наш мир отгорожен с одной стороны бесконечным морем, с другой стороны — непроходимой горной грядой, с третьей — ледяной пустошью, а с четвертой — горячими песками. Обойти вокруг Земли элементарно невозможно физически.

— И зачем же все эти ограждения? — кипятились мои оппоненты.

— Все просто, — орал я. — С нашим миром граничат другие миры. И Часовщик не хочет, чтобы мы и они соприкасались. Потому что если разные Вселенные проникнут друг в друга и смешаются — тут же наступит слияние и конец всего. А теория Драконов — это самая большая глупость, когда-нибудь произнесенная в этих стенах. Животных таких размеров не существует, они будут раздавлены собственным весом!

У Фагосея и его союзников нехорошо, как у впавших в транс эльских боевых свиней, загорались глаза.

— Ну-ну, — разнимали нас друзья. — Хватит спорить. Давайте лучше выпьем и отправимся к девицам.

На сем наши споры всегда кончались. Выпить и к девицам хотели все и немедленно.

Но при первом удобном случае споры наши возобновлялись с новой силой.

Закончив учебу и вернувшись домой, желая утолить жажду познания, я погрузился в чтение старинных фолиантов из фамильной библиотеки. Теории, находки, приключения великих ученых захлестнули меня с головой.

Мир оказался еще более многогранным и загадочным, чем я предполагал. Теперь я — студент — казался сам себе круглым невеждой. Убогим незнайкой. Выскочкой. Пустозвоном.

В своем подневольном путешествии я собираюсь совместить приятное с необходимым и посетить три самых загадочных места в нашем мире: Каменную Крепость в пустыне, Кладбище Гигантов и Драконью ферму. Может быть, и даже скорее всего, с научной точки зрения это будет весьма полезно. А может, и не полезно. Но интересно и познавательно уж точно будет».

Записки о Мироздании, сделанные Магом-У-Терры во время путешествия.

Путешествие продолжалось уже несколько часов. Маг-У-Терры успел, зажав в пальцах новейшее изобретение технической мысли — грифельный карандаш, пройтись по тщательно разработанному плану поездки, перекусил свежей булкой и остывшим кофе, вздремнул на мягких подушках.

Делать больше было нечего. За окном проплывал однообразный пейзаж смешанного леса, скрипели рессоры, всхрапывала тройка драконов.

Всплывала в голове и пропадала неизвестно откуда пришедшая строчка. Не хотела уходить. То ли слышал ее где-то, то ли сама родилась.

Мой дядя самых честных правил…

Мой дядя самых честных правил…

От нечего делать молодой маг стал придумывать рифму к прицепившимся словам. Он иногда баловался стихами. Но так, ничего серьезного. Барышням в альбом, в основном.

Мой дядя самых честных правил,

Вдруг завещание исправил.

Все хорошо. Только ведь дядя его и не составлял. Вот такой оригинал. Хотел, чтобы все родственникииз-за наследства передрались. Хулиган. Или самодур. Как посмотреть.

Мой дядя самых честных правил,

Своей жене рога наставил.

Так ведь не был дядюшка женат. В свое время всех невест распугал склочным характером. Так один и живет. Скукой мается. Големов создает — соседей пугать. Предсказывает разные страсти — затем же. Редкое животное, крокодил, у него в спальне под кроватью прячется. Это уже совсем неизвестно зачем.

Мой дядя самых честных правил,

Он уважать себя заставил.

Вот это уже лучше, можно и записать.

Но ничего записывать юный маг не стал. И через некоторое время строчка забылась, стерлась из памяти так же легко, как и появилась.

Поздно вечером, уже в темноте, карета остановилась перед родовым замком регины Меллори. Узнав, что Маг-У-Терры отправляется в путешествие, регина отправила ему одно за другим с полдюжины посланий и, наконец, добилась, чтобы молодой маг остановился у нее по дороге.

Меллори слыла в округе особой взбалмошной и эксцентричной. Некрасивая, резкая, острая на язык, она не часто появлялась в обществе (не то, чтобы общество от этого сильно расстраивалось, так, кривило губы), но, как ни странно, не пропускала ни одного бала.

Приезжала последняя, разодетая в пух и прах, сверкая драгоценностями, танцевала всего один танец и уезжала, не дожидаясь ужина.

Вот и сейчас, пренебрегая правилами этикета, регина сама спустилась к карете мага с факелом в руках. Тот поцеловал решительно протянутую крепкую руку с катышками мозолей на ладони

Дрова она сама колет? Или с мечом упражняется? — мелькнула мысль.

— У вас породистые драконы, сударь, — заметила Меллори, провожая Мага-У-Терры к парадной двери.

За изысканным обедом из летающего змея ох, пустынных ежей и густого красного вина молодой маг неожиданно разговорился.

То ли роскошная трапеза, то ли дружеская манера регины так подействовала, только маг расслабился, и речь его текла без труда.

Меллори оказалась на редкость интересной собеседницей. Через полчаса молодой маг признался себе, что совершенно не понимает, почему раньше считал регину безнадежно некрасивой.