Данница

Ну да, худа, без плавности движений, но зато какая прекрасная белая кожа. Крючковатый нос и маленькие, близко посаженные глаза, но ведь искрятся смехом, что твой горный хрусталь. Широкий узкогубый рот, но такая пленительная улыбка.

В этом сезоне модно было иметь веер. Девушки говорили глупости, прикрывшись изделием из тонкого полотна или перьев, и кокетливо стреляли неестественно распахнутыми глазами. Раз — наповал. Два — наповал. Три — мимо…

Регина не говорила глупостей и смотрела прямо, не отводя глаз. Веер ей был ни к чему. И магу это было очень по душе.

Разошедшийся Маг-У-Терры посвятил регину в недавно записанные мысли об устройстве мира.

Меллори слушала внимательно, задавала исключительно правильные вопросы.

— Из какого материала сплетены канаты, на которых подвешена Земля?

— Что там, за небесной сферой?

— Как найти замок, в который Великий Часовщик вставил заводной ключ?

— Меллори, вы самая необычная девушка из всех, с кем мне приходилось встречаться, — восторгался молодой маг, отпивая вино уже из третьего бокала.

Регина беззаботно смеялась.

— Мой опекун тоже так говорит. Только морщится при этом, будто наелся незрелого крыжовника. А потом добавляет, что я полная оторва, и он снимает с себя обязательства, данные моим родителям.

— Если ваш опекун совсем откажется, то буду рад взять эти обязанности на себя, — пошутил (или не очень пошутил) маг.

— А это правда, — вдруг осторожно спросила Меллори, — что вы дали обет не пользоваться магией? Чтобы самому честно встречать невзгоды мира лицом к лицу? Это очень благородно с вашей стороны.

Мага-У-Терры обдало жаром. Запылали, как угли в жаровне, уши. Выступили на лбу капли пота. Вздрогнула держащая бокал рука, несколько алых капель упали на тонкие кружева рубашки.

Признавайся, дурак! — шепнул беззвучно сам себе. Таким девушкам не лгут. Обманешь — потеряешь навсегда.

Не обману — тоже…

— Не хотите отвечать, не надо, — регина положила прохладную ладонь на горячую руку молодого мага. — У меня… У меня есть маленький Дар. Ну, совсем крошечный. По наследству от прабабки. Не возьмете ли на себя труд давать мне уроки магии? Когда вернетесь, конечно.

Последний шанс. Кровь отчаянно стучала в висках. Последняя соломинка. И та выпала из ослабевших пальцев.

— Извините, регина. Из меня очень плохой учитель.

Меллори закусила губы.

— Извините и меня, Маг-У-Терры. Я, кажется, перешла грань приличия. Не обижайтесь, но я вас оставлю, голова неожиданно разболелась.

Шелест юбок по паркету. И все. Ушла. Испарилась. И некого в этом винить, кроме себя. Если бы у молодого мага была с собой рапира, он бы сейчас с огромным удовольствием проткнул себя насквозь!

Утром Меллори не вышла проводить гостя. Прислала мажордома. Молодой маг проклял себя на всех известных ему языках. И слово «остолоп» было там самым мягким из произнесенных.

Кофе показался горьким, варенье — кислым, драконы — плохо отдохнувшими, а верный Хмут — свинья свиньей.

Ни на что не надеясь, он оставил Меллори записку, в которой благодарил за кров и интересную беседу. И приглашал регину с ответным визитом.

Небо было пасмурным. Парило. Несмотря на ровную дорогу, изрядно трясло. День обещал быть мрачным. И мерзким. Но действительность превзошла все ожидания.

Карета неожиданно сильно накренилась. Захрипели, рванулись драконы. Закричал кучер.

Маг выглянул в окно. Путь загораживал бородатый детина, типичный разбойник и душегуб по виду, с топором в руках.

Кучер скатился с козел, кинулся в лес. Кто-то решительно распахнул легкую дверь, ухватил мага за край камзола, вытащил на свет.

Прямо перед лицом мелькнул открытый щербатый рот. Мага поставили на колени, сорвали с пояса кошель, с руки — дорогой перстень. Блеснула в воздухе ржавая сабля.

Маг-У-Терры знал заклинание глубокого сна назубок. Все двадцать слов в нужной последовательности. Но с дрожащих губ слетело только проклятое «Т-т-тром».

Просвистела стрела. Человек со щербатым ртом упал затылком вниз. Остальные бродяги кинулись врассыпную. К карете спешили три вооруженных до зубов всадника. За ними поднимала дракона на дыбы регина в домашнем капоте.

Меллори соскочила с седла. Подбежала к молодому магу. Обняла.

— Вы… Вы… Какой же вы упрямый осел. Черт с ним, с обетом, когда речь идет о собственной жизни. Хорошо, что я почувствовала, что я успела…

Маг-У-Терры осторожно погладил регину по растрепавшимся волосам. Слова с трудом вырывались из пересохшего горла. Ну и черт с ним.

— М-м-меллори. Я п-п-почту за честь учить вас магии. Как только вернусь из путешествия. Т-т-только хочу сказать. Сам-то я ни черта и не умею.

Мих

Мих подошел к стенам Мереца уже после полудня, отшагав часов пять по пыльной ухабистой дороге. Несмотря на то, что жарко не было, рубаха промокла от пота на спине и под мышками, на губы то и дело скатывались соленые капли, ноги в грязных разношенных сапогах немилосердно гудели.

Стены Мереца были высокие, каменные, надежные. Не для защиты от врагов, конечно. Скорее, чтобы в город никто не проник незамеченным и, что еще хуже, бесплатно.

В этом мире, слава богу, сейчас не воевали. Король, Реджинальд Амидей Соколай и кто-то там еще, крепко держал государство за горло волосатой лапой. Хотя про «волосатую» Мих точно не знал: пить с Реджинальдом на брудершафт ему пока не приходилось. Да и в столице Мих не бывал. Но в скором времени собирался.

Впрочем, может, кулак был и не слишком железный. Ведь объединил разрозненные до этого герцогства дед нынешнего монарха уже лет сорок тому назад. Нынешний только пожинал плоды. Но познания по истории этого мира у Миха были скудные. Простой народ, с которым он в основном общался, предпочитал жить настоящим, храня в памяти лишь заклятия, легенды и приметы.

На подходе к воротам возникла давка. Впереди поднимало копытами пыль стадо мелких, длинношерстных овец, которое пастухи с собаками гнали на продажу. Сзади поджимал караван из трех фургонов. Тягловые драконы чуяли скорый отдых и кормежку, пускали вонючий дым, бодро всхрюкивали, тянули повозки. Покусывали овец за круглые бока. Пару раз пребольно тяпнули Миха. В конце концов с измазанным сажей лицом, в штанах, покрытых клоками шерсти, Мих пробился к пропускной будке.

Стражники спросили медную монету. На одиноких путниках в поношенной одежде и с тощим заплечным мешком здесь не наживались. Наживались на купцах или, на худой конец, на тех, кто имел средство передвижения и тягловую силу.

Один из стражников, отъевшийся, пузатый, с красной рожей и, факт, что с гипертонией в начальной стадии, выпирающий из кожаной кирасы, как тесто из квашни, увидев сине-белую лекарскую косынку на шее Миха, не упустил возможности продемонстрировать свою значимость.

— Работать только на площади Хромого Дракона, шума не создавать, не выступать, лечить тихо, смиренно.

— Как же можно выступать! — отозвался Мих. — Я человек мирный. Порядки знаю.

И на всякий случай сунул стражнику еще одну монету, персональную. Тот привычным жестом сгреб медяк в карман.

— Взяточничество это не порок, а состояние души, — философски вздохнул Мих и огляделся: надо было искать какой-нибудь пристойный караван-сарай.

Это оказалось делом несложным. Мих пропустил едущие за ним фургоны и зашагал следом. Караван вывел его на Приезжую Улицу.

Комната в гостинице оказалась маленькой, с колченогой кроватью, коричневыми следами раздавленных клопов на стене и крошечным слепым окошком. Но это не имело значения. Главное — принесли шайку с горячей водой, и Мих смог наконец-то вымыться и переодеться в чистое. Грязную одежду унесла гостиничная девка с обещанием постирать.

— Мыльного корня не экономь! — крикнул ей Мих вдогонку.

С перспективами на дальнейшее передвижение тоже все отлично сладилось. Караван, приведший Миха на Приезжую Улицу, через два дня отправлялся в пустыню. Взять его хозяин согласился сразу: лекарская косынка часто играла в пользу Миха.