Горькие воды Севера

— Оставь его. Не каждый день людей бросают на произвол судьбы, — Лаури жадно припал к высокой глиняной кружке с водой, а у Герди от зрелища того, как пролитые капли стекают по рельефному торсу норманна, пересохло во рту.

Девушка невольно покраснела, прикусывая ноготь на большом пальце.

То, что мужчина у нее что-то спрашивал, она поняла не сразу.

— Моя йента, с тобой все хорошо? У тебя щеки горят, — он шагнул к ней и коснулся лба губами. Лицо дочери ярла вспыхнуло еще сильнее. — Жара вроде нет…

Сердце испуганной пташкой забилось в груди, а девичьи руки похолодели и задрожали. Ах, милый Лаури, если бы только знал…

— А я все думал, что за каракули на тебе намалеваны, — язвительный голос брошенного собственной командой капитана прервал волшебный миг Гердиного счастья, пинком отправляя ее с небес на грешную землю. — Что это за калечные чайки?

— Это вороны Вотана, верховного…

— Да начхать, — Морган лениво поплелся в сторону туалета, а Герди была готова просто взорваться от гнева.

Пират несколько дней провалялся в постели, отказываясь сначала даже от еды и не обронив ни слова до вчерашнего дня. Он был хмур, нелюдим и волком смотрел на всех, кроме малышки Эллы, которая часами рассказывала ему о своих делах, не обращая внимания на кислую мину собеседника. Девочка постоянно тормошила загрустившего мужчину, пытаясь вытянуть того на улицу. Накануне вечером он наконец-то заговорил:

— Снеговик, скажи своей принцессе, что я не нянька, а ее Козявка меня порядком достала, — повернувшись спиной к комнате, глухо выдал Браун, сверля взглядом резную спинку кровати. Лаури лишь поджал губы, но внутри он облегченно вздохнул, потому что через пару минут Морган поднялся с постели и сел за стол.

Сегодня же морской волк был чуть веселее и даже соизволил вяло пошутить пару раз. Элла явилась несколько позже, снова повисая у моряка на шее, и заглядывая в потускневшие карие глаза.

— Опять будешь притворяться, что меня нет?

— А смысл? Ты ведь один хрен как клещ прицепишься, — пират попытался подняться с кровати, но девочка ловко утянула его обратно. — Козявка, я не в настроении.

— А что тебе поднимать настроение? — маленькая йента похлопала длинными ресницами и забавно склонила головку на бок. Морган горько хмыкнул, вспоминая рухнувшие ему на голову планы.

— Золото, — честно ответил он. Девочка на минуту задумалась, а затем принялась шарить под воротником платья. Наконец она что-то нашла, выуживая из-под одежды витую золотую цепочку, украшенную синими камнями. — Нет, Козявка, мне твои девчачьи побрякушки ни к чему.

— А если они ничейные? — подумав, выдала Элла.

— Чего?

— Ну, если они будут ничейные, тебе это поднимать настроение? — доверчиво спросила девочка, затем повертела головкой по сторонам, но никого не увидела. Сестра и Лаури были на улице. — Только клясться самой страшной и верной клятвой, что никому не рассказать!

— Честью моряка, — у Моргана было отменное чутьё на подобные вещи, а потому он живо выбросил из головы все и сосредоточился на маленькой девочке, сидящей напротив него и выдававшей ему, возможно, самые ценные сведения в жизни. Малютка довольно кивнула и, поманив мужчину пальчиком, зашептала ему на ухо, прикрывая рот ладошкой.

— Бабушка показала мне одно место, там таких штучек целая пещера. Она разрешить мне взять одну, только сказала, чтобы я обязательно положила на ее место свою куклу, которую подарил Хафнар, а то меня ждать страшные неприятности. Там очень красиво, но об этом месте знает только бабушка и Лаури, ну и я. Даже Герди не знает.

Вот оно.

Морган был готов плясать от счастья, подкидывая маленькую йенту высоко над головой, но он сдержал маску ледяного спокойствия, чтобы никак не выдать своей осведомленности об этом месте.

— Хочешь, я покажу тебе, где это? — местные боги, да и боги вообще, были сегодня благосклонны к пирату, раз преподнесли столь ценный дар в лице этого болтливого ребенка.

— А Снеговик не заругает? — Браун заговорчески сощурил один глаз, глядя на Эллу.

— Мы скажем, что ходили к роднику, ловить ручейника.

Пират был впечатлен находчивостью крошки Эллы и на мгновение задумался, что случись у него дочь, она была бы именно такой. Девочка нетерпеливо ерзала на кровати, ожидая ответа мужчины, который давно уже был согласен, но держал лицо. Наконец, он решил не испытывать судьбу в лице переменчивого как ветер неугомонного ребенка.

— Идем.

*

Элла бодро шагала среди высоких елей и тараторила без умолку о своих многочисленных старших братьях, какая у нее замечательная мама и какой строгий порой бывает отец. Морган медленно шел следом, уворачиваясь от разлапистых веток и держа малышку в поле зрения, — еще не хватало снова тут заплутать.

— Только нам одно придется свернуть к ручью, а то нам не поверить, — девочка остановилась возле замшелого обломка скалы, хмуря светлые бровки. Бравый пират только диву давался пронырливости младшей йенты, в очередной раз убеждаясь, что из малявки выйдет толк.

Мужчина огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, но выходило крайне паршиво — тут он не был.

— Эй, Козявка, а где мы?

— Там, — девочка показала пальцем куда-то за холм, — тебя игерн за попу укусил. Еще немного идти.

Значит, он был совсем близко. Чертов Снеговик, не появись он на пути, то Морган уже плыл бы обратно с кораблем, груженым золотом под завязку! Но судьба решила иначе. Что ж, пусть так, сокровище он все равно отыщет, чего бы южанину это не стоило.

— Ты же сказала, что там пещера, но я ничего такого не помню, — пират снова огляделся, но даже намека на вход в подземелье или лаз в скале не увидел. Элла отрицательно замотала головкой, от чего петельки из косичек за ушами забавно заколыхались.

— Говорить же: не знаешь, не найдешь.

Младшая йента взяла возвышавшегося над ней словно башня Брауна за руку и повела в сторону от капища, забирая чуть влево. За высоким орешником, настолько разросшимся, что походил на огромный зеленый шар, оказался неприметный спуск, который просматривался только в непосредственной близости. И правда, если не знать, то пройдешь в шаге и не заметишь.

Ход был достаточно свободный, чтобы широкоплечий пират спокойно прошел там без опасения застрять или зацепить головой потолок. Элла спокойно шла в полумраке, в то время как Морган что есть сил напрягал зрение.

«Хоть глаз выколи, один хер ничего не видно», — подумал он, касаясь рукой стены. Свод пещеры оказался каменным, испещренным ломаными бороздками, словно его вытесывали из цельного валуна.

Когда они дошли до конца, то пират лишился дара речи: капище там, наверху, было точной копией того, на что он сейчас смотрел. С той лишь разницей, что идолы были полностью отлиты из серебра и золота, украшены камнями, мехами и оружием. Жертвенник представлял собой цельный кусок белого мрамора с золотыми прожилками, по которым сейчас плясали красноватые блики огня. Всюду стояли зажженные чаши с китовым жиром, этот запах Морган узнал бы из тысячи. Под ногами статуй были свалены разные вещи, в основном монеты или самоцветы, но были и мечи, богатые одежды и черепа. Последние были сложены вокруг истукана женщины с разномастным лицом, одна половина которого была серебряной, другая — угольно-черной, но оба глаза ее сверкали углями кровавых рубинов.

Мужчина невольно поежился, словно она действительно смотрела на него, но его внимание привлекали даже не черепа и жуткая рожа богини, а центральный идол.

Высоченная фигура из тусклого серебра с ярким синим глазом, на плечах которого были высечены те же птицы, что и татуировки белобрысого.

«Вотан», — догадался пират.