Сокровище

- Она пишет… Не знаю, кому. Судя по обращению «ма шер», женщине. В письме она рассказывает о последних днях жизни своего мужа. Он сильно мучился перед смертью, - Марина замолчала.

- Бедняга! – наугад отреагировал Митя.

- А мне его совсем не жалко. Заслужил!

Категоричный тон Марины поверг Митю в замешательство.

- Почему?

Марина перестала оглаживать документ, подняла голову.

- Ты не знаешь, кем был ее муж? – Марина смотрела в упор. С едва скрываемой злостью.

- Откуда? – смешался Митя.

- Действительно, откуда? Ведь у тебя отец – самый известный историк, занимавшийся той эпохой.

- Полегче, сестренка! Отец жил с тобой. Для меня он был «воскресным папой».

Марина смягчилась и снизошла до серости брата.

- Ее муж – Николай Зубов. Убийца Павла Первого. Тот самый, который ударил императора золотой табакеркой в висок.

- Павел Первый? – знакомое имя из учебника истории. Короткая глава на пару страниц. Митя не помнил ни единого факта, но хорошо запомнил снисходительную интонацию. – Он ведь был сумасшедшим?

Лучше бы он этого не говорил.

- Только необразованный человек может так считать! – вспылила Марина. – Он был выдающимся государственным деятелем! Настоящим рыцарем! – Марина увидела раскаяние в Митиных глазах и понизила голос. – Вообще-то, он был Великим Магистром Мальтийского ордена.

Слово «мальтийский» звучало знакомо. «Орден» - тоже. Вместе – не складывалось.

- Мальтийский орден? – переспросил Митя.

Марина едва сдерживала негодование. Все можно простить, кроме человеческой тупости. В конце концов, зачем тебе мозги? Едва ли это – просто удобрение для пышных кудрявых волос.

- Есть несколько названий, - вразумляла Марина. – Мальтийский орден. Иоанниты. Они же – госпитальеры. Что-нибудь слышал?

Митя добросовестно напрягся.

- Госпитальеры – типа, как тамплиеры?

- Если говорить на твоем языке – гораздо круче.

- У них тоже были сокровища?

- Только безо всякого «были». Мальтийский орден существует и сейчас. В отличие от тамплиеров. Считается самым маленьким государством в мире, даже меньше Ватикана.

- А Ватикан – меньше Марьино? – подхватил Митя.

- Меньше.

- А Мальтийский орден – еще меньше?

- По площади – да. Они занимают всего три здания. Мальтийский дворец и Магистральную виллу в Риме и форт Сент-Анджело на Мальте. По значению – вряд ли.

Митя почесал нос; спрашивать опасался, но любопытство пересилило.

- А как российский император стал Великим Магистром?

Марина окончательно смягчилась; разговор перешел в русло «скажи-ка, дядя»; самое привычное для историка дело. Она настроила голос на плавное звучание.

- В одна тысяча семьсот девяносто восьмом году Наполеон захватил Мальту, - Митя внимательно слушал, и Марина продолжала. – Рыцари обратились за покровительством к Павлу Первому. Он предложил им переехать в Санкт-Петербург.

- Они переехали?

Можно сердиться на того, кто мало знает. Нельзя сердиться на того, кто хочет узнать.

- Да. И в знак благодарности избрали Павла Первого Великим Магистром. Одно время мальтийский крест был изображен на гербе Российской Империи. Правда, очень недолго. Спустя два года Павла Первого убили в Михайловском замке.

- Зубов? – Митя опять стрелял наугад, но попал точно.

- Зубов, - вздохнула Марина. – И другие заговорщики.

- Может, они искали сокровища? Я думаю, рыцари привезли их с собой.

- Не знаю, что они искали. Но никто из них не разбогател.

- А что стало с орденом?

- Рыцари разъехались из Санкт-Петербурга. По всей Европе.

- Ну, а сокровища? – не унимался Митя.

Марина посмотрела на брата. Не хотелось рушить его фантазии. Но наука – дороже.

- Это – легенда. Нельзя относиться к ней серьезно.

- Но отец почему-то поехал за этим документом. Там больше ничего не написано?

Марина положила документ перед Митей.

- Здесь написано, что Суворочка после смерти мужа нашла в его бумагах страницу из дневника Павла Первого. И спрятала ее.

Митя не взглянул на документ; он поставил локоть на стол, подпер голову, посмотрел на Марину.

- У тебя – проблемы.

- У меня? Да у меня их – множество, и ты – самая большая.

Митя пропустил ее слова, будто не слышал.

- У тебя – проблемы, - повторил он. – И очень серьезные.

- Почему? – насторожилась Марина.

- А что, если в этой странице сказано, где искать сокровища?

23.

Скворцов сидел на стуле, вперившись в черный экран. Он уже видел, как двойника вывели из здания и усадили в лимузин. Ничего интересного. Потом Ковалев закрыл ноутбук, изображение пропало.

- Скворцов! – прошелестел слабый голос.

Скворцов встал и подошел к кровати.

- Я здесь, - он склонился над Виноградовым. – Можете говорить громче. Сиделка глухая, как вы и приказывали.

Мутно-серые глаза с тоской смотрели на Скворцова из-под немигающих воспаленных век.

- Врачи дают мне месяц, - сказал Виноградов.

Слеза потекла по изъязвленному лицу. Щека задергалась; соль разъедала оголенное мясо, причиняя боль.

- Они врут, - Виноградов попытался улыбнуться, но щека продолжала дергаться. – Две недели, не больше. Видишь? Если Господь решил покарать, ничто не поможет. Ни деньги, ни место в списке «Форбс». Ничто!

- В Израиле есть клиника. Я узнавал. У них – неплохие результаты, - Скворцов приосанился и старался говорить бодро. – Не надо терять надежду.

- Надежду? На что? На чудо? Ты же – атеист.

- Я говорю о вас.

- Надежды у меня не осталось, - слеза доползла до уголка рта; Виноградов слизнул ее языком. – Но есть – вера. Я знаю, что меня спасет. Десница Иоанна Крестителя! Рука, которая крестила Христа и касалась его головы!

Скворцов выпрямился, огладил пиджак.

- Не уверен, что у Иоанна Крестителя было три правых руки. Но даже если так, мы испробовали все.

- Да. Испробовали, - согласился Виноградов. – И ни одна не помогла. Потому, что они – фальшивые.

- Скажите, где искать настоящую. И я ее найду.

Виноградов покрутился на подушке, пытаясь принять наименее болезненную позицию; волосы на затылке вылезли, кожа гноилась.

- Ты слышал про рыцарей Мальтийского ордена?

- Про то, как они перебрались в Санкт-Петербург?

- Они привезли с собой три священные реликвии ордена. Десницу Иоанна Крестителя, Филермскую икону Божией Матери, писанную евангелистом Лукой, и часть древа Креста Господня.

Скворцов кивнул.

- Реликвии хранились в церкви Зимнего Дворца. А после революции были вывезены в Европу, где их следы затерялись. Потом десница якобы нашлась. В черногорском монастыре, в Цетинье. Но мы там уже были.

- У меня только одно объяснение, - прохрипел Виноградов и показал глазами на трубочку. Скворцов помог ему вставить трубочку в рот. Виноградов сделал несколько глубоких затяжек, после чего его голос стал звучать более отчетливо. – Павел Первый был не настолько глуп, чтобы выставлять святыни на всеобщее обозрение. Он заменил их копиями. А подлинники – до сих пор где-то здесь, в Санкт-Петербурге.

- Где именно?

- Если бы я знал, то не мучился бы так! – Виноградов подался вперед, намереваясь подняться. Оторвался от подушки на целых два сантиметра. – Найди мне десницу. Прошу! Я отдам тебе все, что у меня есть.

- Я сделаю все, что смогу, - заверил Скворцов.

По ослабевшим мышцам Виноградова пробежала дрожь. Он без сил рухнул обратно на подушку. Рот искривился гримасой боли. Но в мутно-серых глазах поселилась надежда.

24.

Марина от досады стукнула кулаком по столу.

- Я уже говорила! Сокровища – это миф!

Митю это вовсе не смутило.

- Неважно, веришь ты в них или нет! Главное, что верит кто-то другой, - Митя насупился и припечатал. – Тот, кто убил отца.