Похищение

— Значит, господин герцог велел вам похитить меня и привезти сюда? Я правильно вас понимаю?

Граф кивнул, слегка поморщившись. Должно быть, прямота, с которой это было сказано, ему не понравилась.

— Очень странно, — продолжала Клэр в том же духе, — я прекрасно помню то впечатление, которое на него произвела, и оно ни коим образом не такое сильное.

— Вы еще слишком неопытны, мадемуазель, — граф покачал головой, — чтобы разбираться в таких вещах.

— Возможно. Но это уже слишком. Зачем столь важному человеку, как герцог, похищать девушек? Он может щелкнуть пальцами, и любая прибежит сама.

Франсин на мгновение зажмурилась от ужаса. Что болтает эта несносная девчонка?

— Вы не прибежите.

Клэр издала смешок.

— Нет.

— Поэтому вас и похитили.

— Господи, это звучит просто дико. И что же мне теперь делать?

— Всегда найдется какой-нибудь выход.

Клэр и сама так думала, но графу об этом знать было не обязательно.

— Итак, граф, помимо вашего сочувствия, что еще вы можете мне предложить?

— Я должен был прийти сюда для того, чтобы убедить вас смириться, а также подготовить к тому, что вас ждет, мадемуазель. Но поступать так я не собираюсь, поскольку мне это глубоко неприятно. Я вовсе не последний негодяй, мадемуазель и у меня есть совесть. Мой господин — человек… м-м… сложный, он привык, что все его желания исполняются незамедлительно, и если это не так, то гнев его будет ужасен. Я был свидетелем значительной части его, так сказать, подвигов, но то, что он собирается сделать сейчас, допустить не могу. Поверьте, мадемуазель, когда я услышал, что он собирается сделать с дочерью моего друга то, что он обычно проделывает с остальными, меня обуял ужас. Я поклялся, что сделаю все возможное, чтобы ему помешать. И я так поступлю. Так что, мадемуазель, будьте спокойны, с вами все будет хорошо.

Клэр слушала его со все возрастающим изумлением. Портрет человека, которого изображал граф, слишком уж разительно отличался от того, что она сама могла наблюдать на приеме. Словно это было два совершенно разных человека. А может быть, дело именно в этом? Может, ее похитил какой-нибудь другой герцог? Хотя, у них в округе один герцог, и именно в его замок ее и привезли. Ведь не одалживает же он свой замок другим герцогам для похищений. Сама эта мысль уже была достаточно абсурдна.

— И как вы собираетесь ему помешать? Вы говорите, что не могли его ослушаться.

— Выход один — бегство, — произнес граф.

Девушка посмотрела на него с удивлением. Неужели, он прочитал ее мысли? Ведь это именно то, чем она собиралась заняться.

— Моего господина сейчас нет здесь, — продолжал ее собеседник, — и он будет отсутствовать еще некоторое время. Возможно, неделю или чуть больше. Но он непременно приедет. Поэтому нам нужно осуществить свое намерение раньше, чем это случится.

— Но это ведь не так просто?

— Совершенно верно. Я не могу открыто выпустить вас отсюда и отвезти домой. Помимо всего прочего, вас именно там и будут искать в первую очередь. И еще одно. Когда мой господин обнаружит ваше отсутствие, он будет очень разгневан.

— Так, подождите, — остановила его Клэр, — вы хотите сказать, что герцог силой ворвется в наш дом для того, чтобы найти меня и отволочь обратно? На глазах у моего отца? Это невозможно.

— Вы плохо знаете этого человека, мадемуазель де Каванте.

— Да вы описываете не человека, а какого-то маньяка. Герцог — не маньяк. Он вполне адекватен.

— Повторяю, мадемуазель, вы его совсем не знаете. Поверьте, он именно так и поступит. И его не остановят никакие правила и догмы. Он возьмет то, что должно принадлежать ему, невзирая на немыслимость задуманного. Можете мне поверить, то, что ваше похищение было обставлено столь осторожно, говорит о некоторой деликатности.

— Неужели? — изумилась Клэр, — если это называется деликатностью, то что же тогда бесцеремонность, хотела бы я звать?

Франсин за ее спиной негромко кашлянула.

— Я понимаю вас, мадемуазель. Именно поэтому я и предлагаю бегство. Причем, совершенное бегство. Нужно убежать так, чтобы мой господин никогда не сумел бы вас найти. И я помогу вам это сделать.

— Кхм, — отозвалась Клэр.

— Я всего лишь делаю то, что на моем месте сделал бы любой порядочный человек. Нельзя допускать такое злодейство.

Порядочный человек, для начала, не стал бы похищать девушку. Он мог бы напрямую обратиться к ее отцу и рассказать ему о возмутительных планах герцога. Но Ренье почему-то не стал этого делать. Интересно, почему?

— И вы всегда можете на меня рассчитывать, мадемуазель. Я сделаю все, что требуется сделать для того, чтобы вы были довольны и счастливы и даже сверх этого.

Клэр вовсе не хотела, чтобы его забота заходила так далеко. Но сильнее всего ее интересовали подробности, поэтому она спросила:

— Но каким образом вы собираетесь вызволить меня отсюда, граф? Вы сами сказали, что не сможете увезти меня открыто.

— Да, поскольку в замке полно шпионов моего господина и они не спускают с меня глаз. И вас они будут сторожить очень тщательно. Однако, выход есть. Я все продумал. И теперь прошу меня выслушать, мадемуазель.

— Разумеется, граф. Я вас слушаю.

— За мной следят, но некоторая свобода перемещения у меня есть, мадемуазель. И я ей воспользуюсь. Я подгоню карету, запряженную самыми выносливыми и быстроногими лошадьми и поставлю ее около ограды, выбрав самое уединенное место. У меня есть такое на примете, никто не догадается туда заглянуть. И на этой карете я увезу вас как можно дальше от замка. Посмотрите сюда, мадемуазель.

Граф повернулся направо и указал Клэр на единственное окно, которое не было забрано решеткой.

— Вы, вероятно, обратили внимание на то, что оно не заперто и выбраться через него можно довольно легко.

— Вы правы, граф, на нем нет решетки, но открывается оно прямо в пруд, который судя по виду, очень глубокий.

— Да, он глубокий, — согласился ее собеседник, — и в нем можно утонуть. Тем более, что на дворе осень и вода очень холодная. Но есть одно обстоятельство, которое нам поможет. Дело в том, мадемуазель, что пруд простирается от самых стен замка до его ограды. И это очень удобно.

— В чем вы усмотрели удобство, сударь?

— В том, что до ограды можно легко добраться на лодке.

— На лодке? — задумчиво повторила Клэр.

— Да. И в этом заключается мой план. Я подплыву к самым окнам на лодке, вы спуститесь ко мне. И таким образом мы сумеем отсюда выбраться. А для того, чтобы никто не сумел помешать нам, проделаем это ночью. Итак, мадемуазель, что вы на это скажете?

— Вы все продумали, — отозвалась девушка.

Она и сама думала о чем-то подобном. Единственное, что мешало это осуществить — невозможность достать лодку.

— Не сомневайтесь, мадемуазель, я все исполню в точности. Я уже говорил, что сделаю все для вашего спасения. Но есть еще кое-что.

— Что же?

— Вы ведь понимаете, что мой господин не успокоится на этом. Если он прознает о вашем бегстве, то поимка будет лишь вопросом времени.

— И?

— Не отчаивайтесь, мадемуазель, я продумал и это. Для того, чтобы он оставил вас в покое и никогда более не преследовал, нужно убедить его в бессмысленности и бесполезности этого.

— Как?

— Он должен думать, что вы мертвы, мадемуазель.

Клэр вытаращила глаза, уронив платок, который держала в руке на пол. Граф наклонился и подняв его, подал ей.

— Если мой господин сочтет, что вы умерли, мадемуазель, то преследовать вас ему станет затруднительно. Понимаю ваше удивление и поясню. Нужно лишь создать нужное впечатление. Уверяю вас, с вами все будет в порядке. Но вы должны исчезнуть навсегда.

— И как же вы думаете это сделать?

— Очень просто. Не выдержав ожидания того, что с вами должно случиться и не желая этому покоряться, вы утонете в пруду. Я уже говорил вам, что он очень глубокий, и поиски вашего тела не достигнут успеха. Сто лет назад здесь утопилась одна дама и никто так и не сумел достать ее со дна.