Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 18



Рынок является посредником между потребностью человека и свободой потребления, тогда как государство – посредник между человеком и его свободой. А в силу того что человек наделен потребностями, характеризуется ими, то рынок и государство есть такие посредники, которые тождественны друг другу. Но в то же время рынок – посредник между отдельными свойствами человека, тогда как государство – посредник человеческой целостности. Рынок и государство всего лишь различные формы принуждения человека: рынок эксплуатирует одни свойства людей, а государство – другие. Поэтому, будучи тождественными в своей способности организовывать общество посредническим образом, они существенно отличаются по способам его организации.

Рынок тождественен государству и политике своей способностью организовывать общество, использованием такого же механизма принуждения. Рынок – атрибут гражданского общества. На это указывает нам то, что рынок есть механизм предоставления товаров и услуг для потребителя.

Рынок – это способ связи потребностей индивидов как членов гражданского общества. Отношения рынка и потребностей индивидов являются основополагающими. Рынок покоится на тождестве потребностей, он может существовать только при наличии массовой потребности. То есть такой потребности, которая может дать толчок массовому производству. Эксклюзивная потребность только тогда интересна рынку, когда она имеет платежеспособный спрос.

Что же такое потребность человека? Почему она столь важна для функционирования рынка?

Потребность – прежде всего способность человека, или индивида, присваивать материальный или идеальный продукт, свойства которого не пребывают в антагонизме с природными или духовными свойствами индивида. Данная способность – прежде всего социальная способность, хотя полностью принадлежит каждому отдельному человеку. Способность присваивать делится на производительную способность и потребительную способность. При этом присвоение осуществляется производительно или потребительно (непроизводительно). На производительном присвоении человека Дж. Локк выстроил целую теорию происхождения частной собственности, чем заложил теоретические основы капиталистического способа производства62.

Для рынка потребительная способность человека – питательная среда, и чем она больше развита, тем большее количество товаров пропускает рынок, тем выше развитие самого рынка, тем его роль в организации общества значительнее. Рынок – не простой механизм доставки до потребителя предмета его желаний, рынок – механизм, связывающий производство и потребление, человека производящего с человеком потребляющим. Рынок, объединяющий всех потребителей с производителями через разъединение, отталкивая друг от друга, действует в то же время как механизм отчуждения производства от потребления. Производство потребностей становится обособленной от потребления, самостоятельной субстанцией, зависимой от потребителя опосредованно. Рынок – посредник между производством и потреблением. И пока рынок связывает людей в процессе обмена, производитель «дружит» с потребителем. В этом случае производитель и его идеологи наделяют потребителя такими эпитетами и свойствами, которые вряд ли ему в действительности присущи. Потребитель – бог и царь для производителя, потому последний выказывает первому свое безмерное почтение.

Рынок как посредник со стороны производителя и потребителя приобретает качества как производителя, так и потребителя, и тем самым между человеком производящим и потребляющим устанавливается тождество. И тот и другой представлены и как продавец, икак покупатель. Человек все свое существование начинает измерять тем, чем измеряет рынок – ценой и деньгами. Появляется теоретическое обоснование ценностей или цены, которую бы дал человек за тот или иной предмет, услугу, взгляд, условия и т. п. По тому, как оценивает и в чем оценивает человек свою жизнь, так ее оценивает и рынок: он либо разрушает, либо создает целые производства.

Рынок не формирует, а требует такой потребительной способности, которая готова разрушить всяческое объединение, основанное не на потребности, продвигаемой рынком. Рынок организует индивида как способного потреблять, и потреблять в большом количестве. Потребительский аскетизм рынок не приемлет, хотя он и необходим рынку как резерв, как некоторое неосвоенное поле потребностей, которое вспахивается тогда, когда представлена некоторая положительная конъюнктура.

Рынок определяет человека в эгоизме его потребностей. Рынок без особого труда доводит потребность индивида до истеричности, до ультимативности и суицида. Рынок актуализирует потребность до наивысшей точки кипения и тем самым тянет человека к его природной истории, формирует в нем качества замкнутости на самого себя, качества природного эгоизма. Таким образом, рынок готовит необходимый человеческий материал, который объединяет и организует.



Субъективным материалом для рыночной организации выступает эгоистический человек, чьи помыслы (да и вся жизнь) связаны только с потребностями. Этот идеал человека, смотрящего только в себя самого, видящего только себя самого, различающего только себя самого, и те потребности, которые довлеют над ним, становятся идеалом рынка. Это человек, помыслы которого связаны только с удовлетворением своих потребностей. Это человек, который не склонен к организации не на потребительских основаниях. Действия, да и вся жизнь его, сопряжены с удовлетворением потребностей, с воспроизводством потребительной способности. Такой человек уподоблен машине, которая для того, чтобы ехать, постоянно требует горючее.

Своекорыстие – рассудок рыночного человека. Все помыслы его ограничены своей натурой. Представления о себе и о том, что его окружает, не идут дальше его потребностей. Мерилом событий в стране и в мире опять же становятся его потребности. Основным смыслом жизни такого человека является его потребность. Праздность, получение наслаждений становится отягощающим образом жизни. Поэтому отдых занимает его ум в большей степени, чем работа.

Для него работа в лучшем случае – необходимое условие получения удовольствий. Праздный образ жизни, «тусовочность» выступает субстанциональным атрибутом уже не только рыночного человека, но и всего гражданского общества. Мы отмечали, что рынок – прежде всего способ организации людей и атрибут гражданского общества. Смыслом организации людей посредством рынка является удовлетворение потребностей тех, кто в состоянии эти потребности оплатить и быть при этом удовлетворенным. Платежеспособный спрос дает жизнь рынку, но способом организации людей он может стать только при условии наличия спроса и его удовлетворения. Так что рынок эффективен только тогда, когда он стал всеобъемлющим способом организации людей, когда эти люди удовлетворены посредством такого способа организации. В противном случае они нашли бы иной достойный способ своей организации.

Эгоистический и удовлетворенный индивид – субъективная основа рынка и объект его организационного воздействия. А если нечто лежит в основании и в то же самое время выдвигается в качестве цели, то рынку требуется выполнить то, что он делает постоянно – донести до потребителя необходимую сумму товаров и услуг, способных удовлетворять потребности своей субъективной первоосновы. На этом организующее действие рынка заканчивается. Но так как в обществе всегда представлена часть людей, которые не удовлетворены своими потребностями или частично удовлетворены ими, а рынок отказывает им в их организации потребностей, то в обществе представлены иные способы организации. К этим способам организации в первую очередь относится государство.

Государство, если отбросить его атрибутивные составляющие, так же как и рынок, есть способ организации общества и человека. Способ более древний, чем рынок. Однако государство как способ организации имеет дело с человеком, рассудок которого выходит за пределы потребности. Для государства субъективной основой выступает сознание индивида, которое, как ни странно, зарождается в неудовлетворенном индивиде. К. Маркс говорил в свое время, что богатый человек – это нуждающийся в полноте проявления своих жизненных сил человек.

62

См.: Локк Дж. Два трактата о правлении / Соч.: в 3 т. Т. 3. М., 1988. С. 276–291.