Страница 101 из 108
...А то он меня на переговоры с Джалиевым не пустит.
О Господи.
Отложив телефон, я помассировала виски. Спокойно, Фрэнки. Для начала тест нужно сделать, а уже потом – выводы.
...А перед глазами уже бегала толпа маленьких егерят. Все они пахли ванилью.
Сердце защемило от умиления.
Мимо бодрым шагом прошуршала Ланочка, и я ее окликнула:
– Лана, у тебя дети есть?
– Нет, я за два года практики в школе на них на жизнь вперед насмотрелась, – ответила она и улыбнулась, заправив светлую прядь за ухо: – А что?
Какая она пронырливая. С виду фотомодель, а на деле – фотообъектив. Всегда в фокусе.
– Ничего, просто спросила, – повела я плечом, подальше отодвигая чашку с кофе.
– Хм. Понятно. Тест купить?
Я покраснела.
– Ну-у… да.
– Максиму Михайловичу не говорить?
– Ну-у… пока не стоит.
– Хорошо, сейчас съезжу в город и куплю.
Сайгон, который как раз вернулся в отель, махнул мне издалека в знак приветствия и направился в противоположную сторону, но я его окликнула:
– Дима!
Он притормозил и будто через силу подошел к нам, игнорируя Лану. Расстегнул зимнюю куртку, обдавая нас прохладой улицы, и пригладил рукой вихры черных волос. Вопросительно вскинул брови и наградил меня тяжелым взглядом, который горел недобрым огнем в присутствии Ланы.
Максим как-то назвал меня ангелом с бензопилой под крыльями, и сейчас я действительно словно дернула за стартер бензопилы, услышав лязг цепи и рев мотора: мне хотелось вытворить что-нибудь эдакое.
Я прочистила горло и мило улыбнулась.
– Дима, у тебя не найдется лишней минуты, чтобы съездить в ближайшую аптеку?
– А что случилось, малыш? Ты заболела?
– Да, я, кажется, беременна. Не мог бы ты купить мне тест. А то я боюсь. Максиму пока не хочу говорить.
Лицо Сайгона… это надо было видеть. Оно переливалось, как зависший экран, а потом он кашлянул и растерянно посмотрел на меня:
– Откуда я знаю, какой тест брать?
– А тебе Лана поможет выбрать.
Если бы взглядом можно было убить, я бы уже жалобно уговаривала святого Петра пропустить меня в рай.
– Ди-и-ма, ну не отправлять же Лану одну на ночь глядя.
– Я кого-нибудь из охраны попрошу, – нашелся Сайгон, но я оскорбленно вскинула подбородок:
– Я тебе тайну доверила, ты мне друг или нет? Чужих людей на такое важное дело засылать нельзя.
Он закатил глаза к потолку и сдался.
– Только ради тебя. Но ребенка Димой назовешь.
– А если девочка?
– Все равно Димой, – буркнул он и отвернулся, направляясь к выходу.
Лана замерла в растерянности на мгновение, а потом бросила на меня укоризненный взгляд ясных голубых глаз и последовала за Сайгоном.
Когда за ними закрылась автоматическая дверь, я расхохоталась.
Ничего, Дима Максимовна простит мне эту шалость.
…Тест я, правда, так и не сделала. Передумала. Решила, что дождусь новогодней ночи, когда ворох нынешних проблем останется в прошлом. Не хотелось ввязывать Диму Максимовну в предстоящий скандал.
Самой бы его пережить.
***
– Франсуаза Константиновна, сейчас точно пора.
Мамочки, как же страшно. От нервозности вспотели ладони и даже зубы свело. Я сидела в кресле отца уже минут десять и никак не могла заставить себя подняться. Мозг посылал душащие волны паники в горло, до боли.
Полчаса назад я встретила делегацию Раби Джалиева, который прибыл скромно: с двумя помощниками и охраной из четырех человек. Гость оказался невысоким, харизматичным, но абсолютно закрытым человеком, чей взгляд прожог меня насквозь и пригвоздил к месту. Это был взрослый, жесткий, безмерно уверенный в себе и потерявший границы монстр. И мне нужно было подняться и пройти к нему в переговорную. Там уже находились вице-президент «Константы», юристы, целый взвод помощников, как того хотел Максим.
В комнату для журналистов было не пробиться, что смутило Раби. Если слишком затянуть, он может заподозрить неладное и перенести встречу. Поэтому нужно встать и идти. Вроде просто, а пятки приросли к полу.
Родственники Максима и бывшая невеста Верочка – все были здесь же, в соседнем конференц-зале. Они вообще не представляли, что их ждет.
Сегодня я сделала легкий макияж, обойдясь бесцветным блеском вместо помады, строго уложила волосы на затылке, но все равно выглядела слишком юной. Может, это и хорошо, моя внешность усыпит чужую бдительность.
Наконец я поднялась. Обтянула края синего жакета, поправила белый глухой ворот блузки и вышла в приемную, где топталась взвинченная до предела помощница. Она тут же посеменила в коридор, сграбастав папку со стола для солидности, и я пошла следом.