Маргиналка

Роуз поникла.

— Алан даже не знает, в порядке ли ты, — продолжала Бэйкер. — Обзванивает все больницы, надеется на лучшее. Мы даже ездили в Рино…

— В Рино? — мисс Марш посмотрела на женщину.

— Не суть.

— Я сама по нему скучаю, — девушке было тяжело в этом признаваться. — Но я не могу через себя переступить. Не-мо-гу.

— Но почему, Розали? — вся та грусть, вся та печаль, которую удавалось до этого момента скрывать Грэйс, постепенно начала проступать. — Ты… убиваешь собственного отца.

— Я не могу, — девушка вновь спрятала свой взгляд от Бэйкер. — Я скучаю по маме. И, хоть убейте меня, не могу простить папе то, что он так легко с ней расстался?

— Легко расстался? — у Грэйс нервно дёрнулась бровь.

Женщине стало ещё тяжелее. Она до сих пор не притронулась к вкусному чаю. Эрик поражался выдержке Бэйкер, ведь чувствовал, что ещё немного, и она заплачет.

— У Алана в жизни есть только две любимые женщины, — Грэйс продолжила. — Это ты, Розали, и Эннис. Даже если бы я и претендовала на место одной из вас, занять его у меня бы никогда не получилось. Я…

Бэйкер замолкла и отвернулась, закрыв глаза. Роуз внимательно посмотрела на женщину, но каким-то странным, необычным для неё взглядом. Так, словно та ей открыла до этого момента невиданную истину. Юная мисс Марш смутилась, а чувство стыда внутри неё разгорелось с новой силой.

— Дура, — прошептала про себя девушка, непроизвольно привлекая этим к себе внимание. — Какая же я дура.

Снова повисла тишина, но на этот раз она была пропитана не тяжестью, а грустью, однако долго просуществовать ей не удалось. Розали пошла на разговор добровольно. Впервые за долгое время ей удалось увидеть в отцовских женщинах таких же людей, как и она сама. Узнав, что у Грэйс буквально на днях умерла мать, Розали смутилась ещё больше, понимая, что женщине в любом случае хуже, чем ей. Бэйкер не любила делиться подробностями своей личной жизни, поэтому сказала девушке лишь то, что с Аланом они в ссоре. Причина, естественно, осталась за кадром, но, несмотря на это, Роуз оценила подобный жест со стороны Грэйс.

В голове достаточно юной беглянки не могли уложиться две вещи. Во-первых, зачем Грэйс стремится ей помочь, если всю свою подростковую жизнь Роуз только тем и занималась, что портила личную жизнь отца. Во-вторых, почему Бэйкер так относится к отцовским чувствам, если он задел её собственные? Мир девушки пошатнулся, ведь добро в других людях (особенно посторонних) до этого вызывало лишь желание искать подвох.

Спустя пару часов задушевных бесед Эрик вызвался подвезти Бэйкер хотя бы до Рино, ведь ехать в Спрингфилд она не собиралась. Роуз попросила женщину не рассказывать об этой встрече папе, а та, пусть и нехотя, согласилась. Марш считала, что это решение она должна принять самостоятельно, но заранее знала, что, скорее всего, её всё же потянет обратно домой.

Маленькая беглянка вышла из дома вслед за Эриком и Грэйс, размышляя о том, что ей необходимо прогуляться.

Теперь Карсон-Сити казался городом неприветливым и холодным. Розали вновь заметила людскую суету, каковой в Спрингфилде никогда не было, но теперь это наблюдение отдавало грустью: всем здесь было плевать друг на друга. Из близлежащего к дому парка, по котором многие сокращали путь от остановки к домам, девушка свернула на практически пустую улицу. Она почему-то вспомнила про Джима, соотнося поездку отца и Грэйс с Рино с ним. Девушка прекрасно понимала, что они могли пересечься.

— Эй! — вдруг кто-то окликнул Роуз. — Девушка!

Она остановилась и обернулась. Было ещё светло, бояться не стоило. Всё ближе подходил какой-то парень в капюшоне. Оказавшись рядом, он вынул руку из кармана и быстро засунул её обратно. В кисти он сжимал пакетик с колёсами. Он быстро перечислил их сленговые названия, встав максимально близко к Розали. За одно из слов зацепилась её память.

«А что, если это выход?» — подумала, но не произнесла вслух девушка.

Она вспомнила, как хорошо тогда было на квартире с практически незнакомыми людьми и Джимом после таблеток. И как плохо без них стало уже дома у Эрика. Сейчас, конечно, всё налаживалось, но вся эта сложившаяся ситуация если не раздражала, то, как минимум, опустошала.

Роуз спросила цену, а спустя несколько минут уже шла с тем самым пакетиком в кармане, отдав свою единственную десятку, которую не так давно выпросила у сердобольных людишек наряду с другими «обездоленными». Она вернулась в парк у дома, по пути на оставшиеся деньги купив маленькую бутылку простой воды без газа. Девушка посмотрела по сторонам, после чего достала пакетик из кармана. Возникли какие-то муки совести, но Розали сумела героически их преодолеть.

Запив водой единственную таблетку, что удалось купить, она встала на ноги и направилась к дому. И чем ближе Марш подходила, тем хуже ей становилось. Если поначалу просто слегка кружилась голова, то теперь буквально заплетались ноги. Роуз достала из кармана телефон, дабы набрать Эрика. Ноги становились ватными, идти было всё труднее.

Как только пошли гудки, кто-то подбежал сзади, толкнув, вырвал телефон из рук Розали. Она бы и рада кинуться в погоню, но не могла даже встать обратно на ноги. Весь мир вокруг стал одной большой волной; он кружился и шатался. Розали переставала понимать, что с ней и где она, а осознание реальности отходило всё дальше. Она надеялась найти в «колёсах» спасение от грусти, а нашла лишь проблему. Девушка почему-то даже не могла открыть рот, дабы позвать на помощь. Она не чувствовала своего тела.

Веки тяжелели.

Глаза закрывались.

========== Глава 14. Алкоголь ==========

Приехав в Рино, Грэйс осознавала, что тут на неё давят даже стены. Ей повезло, ведь когда она прибыла на вокзал, автобус до Спрингфилда не успел отойти. Купив билет и заняв своё место, Бэйкер в практически полном одиночестве добиралась до города, где, как ей казалось, её никто не ждал.

В Спрингфилде ничего не менялось. Чем темнее становилось, тем меньше на улицах было людей. Но, несмотря на подобную опустошённость, ходить здесь было вовсе не страшно. Все знали друг друга в лицо, причём так, что узнавали даже отдалённо знакомых людей по затылку. Грэйс не брала такси с вокзала, а шла пешком, прислушиваясь к каждому звуку, причём не от страха, а чисто ради того, чтобы расслабиться.

Мысль о том, что она дала слово Розали ни слова о ней не рассказывать её отцу, терзала Бэйкер. Она не могла себе этого позволить. Вернее сказать, могла, но потом долго винила бы себя же в страданиях Алана. Решение было принимать сложно. Не решаясь взять на себя подобную ответственность, Грэйс достала из кармашка сумки телефон, быстро нашла номер Эрика, позвонила. Пошли гудки.

Лишь эти пронзительные гудки нарушали тишину наравне с шагами Грэйс. Первый, второй, третий… А вокруг всё ни души. Только свей фонарей, дворовые коты, пара бездомных собак. Но тут это было совершенно нормально. Бэйкер шла дальше, не оборачиваясь.

— Да? — наконец ответил Эрик.

— Это Грэйс, — женщина неосознанно прошла мимо своего небольшого дома, ноги сами вели её к Алану. — Я тут всё думаю про просьбу Розали не сообщать её отцу о ней…

— Чёрт, Грэйс, я как раз хотел Вам звонить.

— Что-то случилось? — Бэйкер резко остановилась.

— Я не могу найти Роуз. Телефон выключен, дома тоже нет. Большую часть города обошёл — нигде.

— Мне…

— Забейте уже на то, что она говорила. Надо хоть что-то сделать.

Поспешно попрощавшись с Эриком, Грэйс сбросила вызов. Она ещё несколько минут стояла на одном месте, задумавшись. Обернулась к дому, посмотрела на него. И, в конечном итоге, направилась к Алану.

Подойдя к нужному зданию, Бэйкер сначала постучала в дверь. Подождала, повторила. Ответа не было. Она опустила дверную ручку, замок щёлкнул. Дверь открылась. В нос ударил едкий запах перегара и табачного дыма. Твёрдые намерения рассказать всё Алану постепенно разбивались о суровую действительность. Грэйс прикрыла за собой входную дверь, после чего добралась до гостиной.