Кровь и вино

Если уж продолжать говорить о сильных и слабых, то головорезы графа Триано потешались за счёт местных пьянчуг, которые к такому повороту судьбы готовы были не более остальных. Многим море было по колено под воздействием алкоголя, и они сами лезли в драку. Головорезам это было на руку — они сначала вынуждали выпивоху полезть с кулаками на кого-то, затем некоторое время продолжали провоцировать его и уходить от ударов, а после, когда всё это действо надоедало, избивали бедолагу так, что тот действительно прощался с жизнью и больше был похож по цвету и консистенции на томатную пасту, чем на человека. У несчастных мужиков не было ни малейшего шанса выстоять даже один на один, а тут была целая толпа…

Офелия, тем временем, металась. С одной части дворца в другую. А следом бегал Джордано. Часть знаменитой королевской армии отреклась от верности престолу при нынешнем монархе, часть — паниковала, а остаток старался не подавать виду, что они в принципе ещё существуют. Её Величество готова была приклониться перед каждым своим драгоценным фаворитом, дабы корона осталась на её голове.

Когда стемнело, тёмная карета остановилась у одинокого поместья на холмах, засаженных виноградниками. На сырую землю ступил Джордано, подал руку белокурой красавице. Офелия была настроена решительно, но старалась этого не демонстрировать.

Без какой-либо спешки они прошлись по вымощенной камнем дорожке, дошли до двери. Джордано постучал, а уже спустя минуту королева была внутри.

— Ваше Величество… — Фабио, один из военачальников при дворе, вышел приклониться пред женщиной лично.

— Ну что Вы, — Офелия мягко улыбнулась. — Я к Вам не с официальным визитом.

— Тогда пройдёмте?

Королева кивнула в знак согласия. Ей повезло — ни жены, ни детей в доме не было. Уголки её губ подымались всё выше, Джордано продолжал стоять на месте. Покои Фабио с годами не менялись. Она вошла вовнутрь, мужчина прикрыл дверь и опустил засов.

— Мой милый Фабио, — вновь начала Офелия, но уже гораздо тише. — Мне нравится сложившаяся интимная обстановка, но не нравится ход дел в городе, а ведь они, эти неприятные люди, всё ближе ко дворцу.

— Ваше Величество, я сделаю всё, что от меня зависит.

— И приступишь ты к этому сразу после этой ночи.

Офелия вновь улыбнулась. Фабио смотрел на неё наполненными жадностью глазами.

Леонардо же практически не мог пошевельнуться. Времени прошло немного, раны даже не затянулись. Рассечённую кожу хотелось снять, лишь бы унялась боль. До брюнета доходили лишь слухи о том, что происходит. Он не знал, поздно или вовремя предупредил королеву о том, что будет происходить, а узнать о положении её дел было неоткуда. Слуги, которые юношу обхаживали, молчали. Все как один. Джордано не хотелось даже звать, пусть Леонардо и был уверен, что тот придёт. Да что говорить — не было не только желания, но и сил. А Офелия в его покои с тех пор не заходила.

С одной стороны, молчание королевы казалось Леонардо дурным знаком. С другой стороны — он был на женщину крайне обижен. Если она хотела, чтобы молодой человек испытал её боль, то явно погорячилась. Больше всего виконту хотелось тотчас же вернуть ей сдачу.

А она, тем временем, была в пути к очередному своему фавориту.

— Маверик, — тихо обратилась Офелия к мужчине, губами касаясь завитка его уха. — Ты ведь понимаешь, что я здесь не просто так.

Тот лишь довольно улыбнулся. Он был практически на голову ниже королевы, но уверенность в том, что она сейчас падёт пред ним на колени с одной лишь целью, ни на минуту не угасала. И Офелия пала. А Маверик лишь расплывался в блаженной улыбке, пока Джордано стоял на улице под изморосью.

У Офелии, стоит сказать, немало было фаворитов, не два, не три и даже не четыре. К каждому из них она находила индивидуальных подход. Ей было плевать, есть у них семьи или нет, она была уверена, что ей не откажет никто. И, в принципе, была права. Любовь этих мужчин к похоти и королевскому телу была настолько безграничной, что никто бы и не удивился, если бы при жизни Жакоба они согласились бы его предать.

А Жакоб, тот ещё хитрый чёрт, обо всё прекрасно знал. И о том, какие люди стоят за ним. И о том, что эти люди говорят. И даже о том, чем эти люди занимаются с его супругой. Но он был достаточно умён, чтобы всё это мракобесие подчинить под себя. Жена, которая ведёт себя как глубоко падшая женщина? Ну и пусть. Главное, что делает она это на благо дел дворцовых.

Благодаря своим доносчикам король прекрасно знал, где Офелия, чем занята и с кем. В эти моменты он был чертовски рад, что их не связывали никакие чувства, иначе подобное он называл бы предательством и велел бы каждый раз пороть свою супругу как последнее животное, порка для которого была скорее милосердием, несущим смерть, чем наказанием.

Нескромная армия Риккардо Триано, тем временем, не унималась. Им дали поразвлечься, и они пользовались полученным шансом, оставляя после себя трупы, сломанные жизни и обнажённых девушек в бессознательном состоянии. Повезло, похоже, только городским проституткам, ведь трогать их брезговали. И хозяевам увеселительных заведений — каждому отморозку хватало ума, чтобы понять, что только от хозяина зависит количества как хлеба, так и зрелищ.

Они не получали отпор, и это их расслабило. Лишь когда они всерьез подобрались ко дворцу к следующему утру, то наткнулись на сопротивление, ради которого Офелия и ублажала своих мужчин.

Никто не вёл бои. Все ждали. Если головорезы Триано действительно были спокойны, то королевские войска своей нервности не показывали. Они были лучшими, им было велено стоять до последнего.

Леонардо до сих пор не мог себя сам обслуживать, а о происходящем узнавал от служанок. Он одновременно проклинал и Офелию, и собственного отца. Юношу безумно раздражал тот факт, что от его позиции на чьей-либо стороне не менялось абсолютно ничего. Однако когда ближе к вечеру очередного невыносимого дня в двери кто-то вошёл, он смог даже привстать с кровати, а, увидев Офелию, и вовсе обомлел.

========== Глава 17 ==========

Постепенно начинались бои. Бунтовал народ, наступали люди Риккардо и те, кто поверил в его сладкие речи и решил следовать за ним. Успех королевских воинов в этих схватках был сомнителен и опирался зачастую на то, что в этих землях за дворец готовы были выйти и постоять даже простые смертные.

Офелия была на нервах, но не подавала виду. Джордано то и дело кружился рядом с королевой, но мысли той были заняты другим человеком. Тем, кому бы она хотела передать свой престол.

Речь вовсе не шла о каких-либо чувствах. Сейчас единственное, о чём беспокоилась светловолосая стерва — спасение собственно шкуры. Даже Джордано, который не хотел подпускать виконта Триано, понимал, что для Офелии это действительно единственный способ прожить дольше.

Но королева не спешила. Она словно пыталась в полной мере насладиться своими последними днями, если даже не часами у власти. Чем ближе ко дворцу были люди Риккардо Триано, тем больше она вливала в себя пьянящего виноградного напитка.

— Мне страшно, — тучная невысокая женщина в дорогом наряде наблюдала с террасы своей винодельни на за армией, расположенной на горизонте.

— Анхела, любовь моя, — к даме подошёл мужчина примерно её возраста и обнял ту за талию. — Прошу, не стоит переживаний. Склоки дворцовый нас не касаются. Наше дело — вино, а не их интрижки.

— А если вдруг дойдёт до нас? — она была явно встревожена. — У нас слишком красивые дочери, Пабло!

Мужчина отпустил женщину и с немым вопросом посмотрел на неё.

— Их могут изнасиловать эти мерзкие грязные солдаты. Как мы их потом замуж выдадим? Кому они нужны будут такие испорченные?

К утру, протрезвев, но продолжая испытывать дискомфорт и волнение, Офелия с определённой решимостью шла вдоль коридора. Каждый её шаг отдавал звоном — каблучки блондинки громко стучали о каменные полы. Впереди уже её ждал Джордано, а как только они встретились — вручил женщине свиток.