Кровь и вино

Леонардо представил, как замахнулся. Как повалил Джордано на пол и избивал, превращая его лицо в бесформенную кровавую кашу. Как ломал ему кости, одну за другой, наслаждаясь криком, стоном, болью мужчины и хрустом. Как душил его, не оставляя шансов выжить. Но вместо этого всего лишь улыбнулся и сказал:

— Я понял твой посыл. Не смею больше задерживать.

Улыбнулся в ответ и Джордано. Своей страшной улыбкой. Он видел ненависть к своей персоне — она элементарно читалась по глазам виконта. Мужчина не смел поворачиваться к нему затылком, а просто отходил к двери, продолжая изучать. Но лицо юноши не менялось — он продолжал улыбаться, тая в себе мрак.

Лишь стоило мужчине переступить порог покоев и так же плотно прикрыть за собой дверь, как Леонардо недовольно прорычал себе что-то под нос, после пнул ни в чём неповинный стол, а затем подошёл к окну.

Злость? Ярость? Ненависть?

Ревность.

До возвращения во дворец теперь хотелось считать часы. Джордано как никогда сильно раздражал, вся его свита — не меньше. Офелии хотелось задать не один десяток вопросов.

Леонардо словно разрывался на части. Внутри него одновременно бушевало ревностное безумие и что-то тёплое и нежное. И всё это хотелось вывалить на одного человека.

Ночами он не мог уснуть, ведь его королевы не было рядом. Никто привычно не ласкал его, а ему самому некого было обнять.

Догадки относительно того, с кем Офелия могла быть в данную минуту, убивали.

Отцовские планы мести рассыпались в голове.

Неужели это и есть та восхваляемая поэтами любовь?

— Да быть не может, — тихо прошептал Леонардо. — Чушь.

Однако всё ближе было время, которое назвать можно было только судным. Сердце билось быстрее при одной лишь о нём мысли. Это был страх. Юноша знал, что по прибытию во дворец у него будет не так мало времени, чтобы решить, на чьей он стороне. А решать не хотелось.

========== Глава 15 ==========

Офелию по своему возвращению Леонардо не застал. Его всё ещё терзали муки выбора. Душу подогревал страх неизбежного.

На второй вечер пребывания в родных покоях юноша услышал стук в дверь. Вскоре, с тихим скрипом, дверцы распахнулись. В помещение вошла сама Офелия. Ревностные позывы поутихли, на лице Леонардо появилась улыбка. Королева молча улыбнулась в ответ, закрыла за собою двери, после чего подошла к своему юному любовнику ближе. Он встал с кровати прямо напротив неё. С небывалой нежностью женщина обняла брюнета. Из этих объятий освобождаться не хотелось.

Но в голову почему-то внезапно пробила мысль о грядущем.

— Мне надо кое о чём рассказать, — не смог скрыть этого Леонардо.

— Потом, — Офелия явно не была настроена на какие-либо разговоры.

Шаг за шагом они вновь вернулись в постель. В запертую дверь никто не ломился. Наверняка были снаружи слышны стоны, но никому до них не было дела. Кроме Джордано, который что-либо об этом высказывать королеве не имел ни малейшего права.

Не поворачивался язык спросить про иных фаворитов. Страшно было поднимать тему предательства. А когда настало на то время, Офелия попросту ушла в свои покои. Виконт долго не мог уснуть — тревожные мысли одна за другой влезали в его голову.

От отца никаких вестей не было, а это значило, что всё будет идти по плану. От этого Леонардо становилось не по себе ещё больше — планы у графа были катастрофическими. Если до этого виконт клялся, что рука его не дрогнет, когда дело дойдёт до убийства королевы, то сейчас был твёрдо уверен в обратном.

Настало утро, в которое Леонардо вошёл после бессонной ночи весьма нерадостно. Настроение было… гадким. Юноша нехотя собрался, после чего с таким же нежеланием приступил к своим тренировкам. Оказавшись уже во дворце, он пытался высмотреть Офелию, но та не оставалась без компании.

Грустно было признавать, но Джордано мог стать единственным союзником в сложившейся ситуации. Когда, наконец, королева осталась со своим верным советником, Леонардо и решился к ним подойти. От волнения тряслись руки и едва заметно дрожали колени. Общее напряжение, в котором пребывал юноша, было заметно даже далёкому от него человеку. Джордано, заметив всю эту квартиру, не скрыл своей тёмной улыбки.

— Ваше Величество, — виконт поклонился королеве, едва подошёл к ней, после чего в знак приветствия кивнул и ей собеседнику. — Мы можем с Вами поговорить? Желательно с глазу на глаз.

— Насколько интимна тема? — Офелия, как несложно было заметить, принялась кокетничать.

— Ничуть, — брюнет был подавлен.

— Тогда я точно никуда не уйду, — вступился Джордано.

— Тогда я буду краток, — Леонардо с долей язвительности улыбнулся мужчине, после чего перевёл взгляд на королеву. Вернулась вся его взволнованность. — Близится тяжёлое время.

— Что ты имеешь в виду? — вновь дал о себе знать Джордано.

— Мой отец жаждет вашей смерти, — юноша продолжал смотреть на Офелию. — Он хотел, чтобы это сделал я.

— Что? — женщина резко помрачнела. — Ты был в сговоре и ни слова ранее мне не сказал?

— Я… — Леонардо захотел оправдаться, но быстро понял, что это не имеет смысла. — Я был согласен на это. Смерть Шарлотты пришлась на тот период. Но сейчас я…

— Никаких сейчас, — голос Офелии словно стал ниже, жестом она подозвала к себе стражников и обратилась уже к ним. — Выпороть, — она взглянула на Джордано. — Сам скажешь, до какой степени пороть. Я хочу, чтобы ему было так же больно, как мне сейчас от его предательства.

— Но… — юноша не знал, что более ответить.

Стражники взяли Леонардо под обе руки. Он пытался вырваться, пытался как-то сопротивляться, кричать, молить Офелию, но та была непреклонна. Позади шёл Джордано, сохраняя на лице свою улыбку. Она не подобрела, не стала радостной, наоборот: она чернела. Да, пусть он и был верен двору, но вся его душевная тьма наверняка способна была убить всех невинный детей огромного мира.

Никто не собирался церемониться с Леонардо. Его привели на конюшню и прогнали всех местных детей, после чего привязали юношу к какой-то скамье. Он по-прежнему пытался вырваться, но сил практически не оставалось. Последовал первый удар плетью, за ним второй, третий…

По всему телу разливалась боль. С каждым ударом в глазах темнело. За инструментом пытки стоял сам Джордано. Он наслаждался, это было невозможно скрыть. После каждого удара он выжидал паузу, после которой замахивался, следовал шлепок, и всё повторялось. Едва Леонардо терял сознание — Джордано приказывал принести ведро ледяной воды и вылить его на «этого гадкого мальчишку».

Не было сил кричать и что-либо делать. Да и не имело это смысла…

С конюшни Леонардо выкинули в холодный дождливый город. Он не мог понять ни где он, ни что с ним. Приходя в сознание, он жадно глотал воздух, а после снова пытался отключиться — боль была невыносимой, вся спина была отныне исчерчена шрамами от плети.

Однако не прошло много времени, когда Офелия поняла, что погорячилась. Она добивалась от Джордано слов о том, где Леонардо, но тот мог лишь пожимать плечами, продолжая скрывать тьму за своей улыбкой. Королева едва не начала посыпать голову пеплом, как стража разыскала её юного любовника.

Она пыталась сгладить свою вину, но тщетно. Леонардо был не в состоянии даже говорить. А ведь он был единственным, кто банально мог рассказать про грядущее восстание. Впервые в голову Офелии пришла идея, что Джордано тоже не так прост.

========== Глава 16 ==========

Нельзя сказать, что город был готов к тому, что в него так бесцеремонно ворвутся. Граф Риккардо Триано гордо восседал на своём коне, пока его люди превращали мирную жизнь ни в чём не повинных горожан в самый настоящий хаос.

— Нет! — срывая голос, кричала очередная девушка. — Молю, пощади!

Но было тщетно. Риккардо на это дело набирал лишь отморозков.

С девушки жадно срывали одежду, забирали редкие украшения и насиловали так, что она после жалела, что просто осталась жива. Свидетелей подобных бесчинств за редким исключением не миловали. Собственно, в список исключений обычно входили мужья, отцы и братья, которым подобным образом пытались показать, кто из них по-настоящему силён.