Страница 69 из 84
Наконец… Михаил как бы воспрянул духом и, смахнув с лица волосы, решительно глянул на Станислава…
– Знаешь, Станек, не хотел думать об этом… Хотел всё забыть… Но обстоятельства вынуждают меня вновь задуматься над этим… Не знаю, насколько всё это серьезно… А может, и попросту – обыкновенная чепуха… Но-о-о… знаешь…
– Да говори уже!!! Чего ты мычишь!!! – глядел на него с нервным напряжением Станислав…
– Одним словом, всё дело вот в чём, Станек. Незадолго до отъезда из Варшавы собрались мы всей своей компанией однокурсников в гостях у одного товарища. Слово за слово, разговор зашел о наших будущих вторых половинках. Стали шутить, дурачиться, предугадывать – кто, когда и на ком женится. А одна панночка и говорит: «Чего гадать-то впустую!.. Знаю хорошую ведьму, мне она уже все предсказала. Если кто желает узнать будущее, могу подсказать ее адресок…». Ну-у-у, тут все оживились… Стали засыпать её вопросами – кто она, эта ведьма?.. Сколько берет?.. Далеко ли живет?.. Та на все интересующие нас вопросы тут же дала исчерпывающие ответы, и мы в ближайшее время всей своей компанией направились к этой ведьме… Вот, наконец-то, и до меня дошла очередь на прием к ней. Захожу… чувствую, неуютно мне в этом месте и тревога стала меня сильно терзать. Осмотрелся… Небольшая комната… Полумрак… Пахнет свечами и табачным дымом. За большим столом, лицом к входной двери, сидит женщина. Да её, Станек, и женщиной-то назвать трудно! – вдруг с каким-то отвращением поправил себя Михаил. – Так, огромная бабища!.. Очень крупное лицо. Кожа лица смуглая, грубая, вся в каких-то изъянах… Глаза навыкате, черные-черные, зрачков не видно. Нос большой, мясистый, губы толстые. Две длинные чёрные косы на необъятной груди лежат. Голова цветастым платком покрыта. Концы платка на затылке узлом завязаны. Серьги-кольца в ушах. Яркая кофточка на ней, а на груди куча разноцветных бус и побрякушек каких-то. На руках штук десять браслетов, а пальцы в перстнях. Такие толстые, короткие, очень неопрятные у нее пальцы… Фу-у-у… – поморщился Михаил…
– Да это цыганка, Михаська! – заверил его Станислав. – Они все так одеты. А массу браслетов, бус и колец надевают для того, чтобы внимание людей от своего взгляда отвлекать. Пока ты на весь ее маскарад пялился, она изучала тебя. Могла и порчу на тебя в этот момент навести. Нашел куда идти, дурак!!!
– Вот, вот… и я тоже, когда к ней в комнату вошел, подумал, что цыганка она… Однако… не успел я об этом и подумать, как она мне преспокойно и говорит: «Не цыганка я, Михаил… Сербиянка я…». Я остолбенел… Откуда она имя-то мое знает?! А мысли?!! Ведь я только подумал о том, что она цыганка, а не сказал о своём предположении вслух. А она снова, без промедления, отвечает мне, будто бы я не мысленно, а вслух размышляю: «Знала я, что ты сегодня придешь ко мне. Видение мне было… И имя мне твое назвали…».
– Странно…. – пожал в раздумье плечами Станислав, – зачем этой цыганке надо было сербиянкой прикрываться? Ведь совершенно очевидно, что она цыганка…
– Не знаю, Станек…
Тут Станислав обратил внимание на то, что тело Михаила трясёт неуемная дрожь. Он взял с сиденья коляски его пальто и накинул ему на плечи…
– Так теплее? – с участием спросил он.
Михаил только неопределенно качнул головой и попросил закурить.
Пока Станислав доставал и прикуривал сигареты, Михаил продолжил свой рассказ дальше…
– Так вот….. она, цыганка эта, смотрит на меня, а сесть мне не предлагает. Я стою перед ней, а она смотрит и смотрит на меня, словно изучает. Потом говорит: «Присядь, Михаил». Я присел на краешек стула, а в душе себя вовсю казню, зачем поперся к ней, к этой ведьме. А она мне и говорит: «Не бойся! Лишнего не скажу…». Потом открыла какую-то старинную, с сильно обшарпанным переплетом книгу, и стала там что-то высматривать. Я насторожился, поскольку она почему-то всё хмурилась и хмурилась. Понял я, что-то не клеится в моей судьбе… Руки и ноги затряслись от страха… Наконец, она посмотрела на меня и говорит: «Тут, красавчик, сказано, что по судьбе тебе очень красивая женщина идёт. Сказано, что любовью всей твоей жизни станет. Всех женщин перед твоими глазами затмит…»
«А разве любовь, это плохо?» – не понял я причину ее разочарования моей судьбой…
«Любовь – это хорошо!.. Но над всем её родом очень тяжёлый рок висит. За грехи предков расплачиваться ей придется… Ох, и хлебнёшь ты с ней лиха!!! Бежать тебе от нее, красавчик, надо… Сломя голову бежать!..».
«Что же мне делать?» – на полном серьезе испугался я.
«Как это, что делать?.. – беря со стола колоду старых, потрепанных карт, усмехнулась она. – Сейчас посмотрим, что делать…» – стала тасовать эту колоду, а затем выбрасывать из нее по одной карте на стол. Когда вся колода карт, в виде большого креста, легла перед ней, она погрузилась куда-то в себя. Какое-то время сидела молча и снова все хмурилась, хмурилась. Для себя я уже всё понял…. безнадега в моей судьбе полнейшая… Но тут, совсем неожиданно, цыганка вслух обратилась к кому-то невидимому на непонятном мне языке… Я видел ее направленный и очень сосредоточенный в одну точку взгляд, очевидно, ей там, в голове, что-то отвечали в этот момент. О, Jezus Maria! – ухватился Михаил за лицо. – Она не просто слушала того, «Незримого», она внимала ему… Что-то спрашивала у него вслух… С чем-то соглашалась… Чему-то удивлялась… То вдруг, сокрушённо качала головой… Через время снова сосредоточилась на мне и обреченно сказала: «Ничего у тебя не получится, красавчик!..».
«В смысле?..» – не понял я.
«Хотела я выручить тебя… Хотела попробовать укрыть твой образ от той женщины, что по судьбе тебе идёт… Хотела освободить твоё сердце от дум о ней, а её сердце – от дум о тебе. Зачем она тебе с роком над головой?! Но силы потусторонние отказали мне в этой помощи…»
«Как же так?!! Неужто с этим ничего поделать нельзя?! – возопил я к ней. – А если я, к примеру, силу воли проявлю, которая поможет мне побороть в себе чувство любви к ней?..».
«А ты попробуй… – усмехнулась она. – Кто ж тебе не даёт… Вот только сила воли от тебя потребуется фантастическая!.. Да, да! Фантастическая… Не по силам это простому смертному… Не по силам…».
«А я очень постараюсь…Очень!.. – принялся я убеждать ведьму. – Зачем же мне женщина со страшным роком над головой?..»
«Наивный ты, Михаил, – покачала головой ведьма. – Мало кому из вас, смертных, по плечу обмануть такое чувство, как любовь… И тебе это не по плечу… Ведь любовь – это одна из сильнейших и мучительных программ, спущенных людям на землю, чтобы терзать их. Любовь – это мука, это страдание! А вы, люди, и явились на землю для того, чтобы мучиться, страдать и терзаться…».
Тут она сделала паузу и стала прикуривать папиросу. Закурив, глубоко затянулась и снова говорит:
«Тут, красавчик, в твою судьбу такую любовь замесили… О-о-о… Не справиться тебе с этим чувством!.. И это последнее мое слово…».
«Может, хоть имя её назовете?» – молящим голосом попросил я её.
«Позолотишь ручку, назову…».
«Сколько?..» – спросил я.
«А сколько не жалко…» – лукаво усмехнулась она…
Я достал из кармана всё, что у меня было, и выложил ей на стол.
«Ну, что ж… раз так сильно просишь, помогу тебе в твоих хлопотах… – сказала она, пряча купюры в карман. – Анной ее зовут…».
«Анной?..».
«Анной! Можешь даже не сомневаться!.. – выпустила она в мою сторону струю папиросного дыма. – Теперь, красавчик, можешь смело всех женщин кряду любить, только женщин с именем Анна избегай. Прямо-таки на пушечный выстрел их к себе не подпускай, коль уж так сильно страданий избежать желаешь…».
Я сижу, словно пришибленный. Мысли голову на части рвут! Разобраться бы!.. Потом спрашиваю ее:
«Вот вы сейчас сказали, что имя женщины, которая станет любовью всей моей жизни – Анна. Но имя Анна – это очень распространенное имя… Как же мне из числа всех женщин с именем Анна угадать именно ту Анну, которая с роком над головой, чтобы избежать знакомства с ней… Можете мне ответить?..» – осмелился я ее спросить.