Страница 13 из 15
В том, как проходили эти совместные обеды, нетрудно увидеть религиозную церемонию. Согласно древнему обычаю при совершении торжественных религиозных актов на голове у всех участников были венки из цветов и листьев. Согласно Платону «Чем больше ты украшен цветами, – говорили древние, – тем скорее понравишься богам, и если ты приносишь жертву без венка на голове, то боги отвернутся от тебя»[9]. И далее: «Венок – вестник счастливого предзнаменования, которое молитва посылает перед собою к богам»[10]. По этой же причине все участники трапезы были в белых одеждах; у древних белый цвет считался священным, поскольку нравился богам.
Изменялось все: верования, нравы, социальный строй, но трапезы оставались неизменными, поскольку греки всегда строго соблюдали правила, установленные национальной религией. Обед неизменно начинался с молитвы, возлияний и исполнения гимнов. В каждом городе устанавливались свои правила относительно видов кушаний и сортов вина, которые подавались на стол. Отклониться хоть сколько-нибудь от обычаев предков, подать новое кушанье или изменить ритм священных гимнов считалось серьезным нарушением, за которое весь город отвечал перед богами. Религия определяла, даже какую посуду следует использовать для приготовления пищи и подачи ее к столу хлеба – на медных блюдах или на глиняных. Регламентировалась даже форма хлеба. Эти древние правила неукоснительно соблюдались, и священные трапезы всегда сохраняли свою первобытную простоту.
Обычай общественных трапез был распространен и в Италии. Сенат в определенные дни совершал общую трапезу в Капитолии. В большие праздники на улицах устанавливались столы для всего народа. Вначале этими трапезами распоряжались жрецы, а впоследствии эта обязанность была возложена на специальных жрецов, называвшихся эпулонами. Эти древние обычаи дают представление о тесной связи, существовавшей между жителями города (Рис. 14).
Рис. 14. Древние праформы PR
Возникновение города
Не следует упускать из виду чрезмерную трудность, которая в первобытные времена возникала при формировании обществ. Сложно установить социальную связь между людьми столь разными, до такой степени свободными и настолько непостоянными. Для того чтобы заставить их жить по общим законам, ввести заповеди и внушить повиновение, заставить подчинить страсти разуму, ставить общественное выше личного, требовалось, без сомнения, нечто более сильное, чем физическая сила, более надежное, чем философская теория, более крепкое, чем договор, – нечто, что запало бы им в сердца и имело над ними власть. Такой силой обладает вера.
Древние верования приказали человеку чтить предков; культ предков собрал семью вокруг алтаря. Так возникла первая религия, первые молитвы, первые представления о долге, первые понятия о нравственности. Отсюда и установление права собственности и порядка наследования. Отсюда, наконец, все частное право, все законы домашней организации. С ростом верований изменялись формы человеческого общества. По мере того как люди начинали понимать, что у них есть общие боги, они стали объединяться в более крупные группы. Правила, принятые в семье, позже были успешно использованы во фратрии, трибе и городе.
Религия древних была вдохновителем и организатором общества. Индусские, греческие и этрусские мифы рассказывают, что боги открыли людям законы общежития. В этой легендарной форме заключается истина. Социальные законы были делом богов, но сами эти могущественные и благодетельные боги есть не что иное, как человеческие верования. Таким было происхождение древних городов.
Если первые города образовались путем объединения ранее созданных небольших групп, то это не значит, что все известные нам города создавались по тому же принципу. Часто случалось, что на какой-нибудь территории люди жили, не имея ни законов, ни порядка, то ли потому, что не могли создать общественную организацию, как в Аркадии, то ли организация была уничтожена в ходе борьбы, как в Кирине и Фуриях. Если законодатель стремился установить порядок, он начинал с того, что делил людей на трибы и фратрии, словно не существовало других форм общества. Для каждой группы он выбирал героя-эпонима, определял жертвоприношения и закладывал традиции. Так действовали все, кто хотел создать правильно устроенное общество. Это совпадает с теорией идеального государства Платона: «Придя на место, пусть они осмотрятся, где им всего лучше раскинуть в городе лагерь, чтобы удобнее было держать жителей в повиновении в случае, если кто не пожелает подчиняться законам, и отражать внешних врагов, если неприятель нападет, как волк на стадо. Раскинув лагерь и совершив надлежащие жертвоприношения, пусть они займутся устройством жилья»[11].
Олимпийские игры. Одной из фундаментальных основ Олимпиад стало священное перемирие (экехерия)
В связи с этим в качестве первоочередной политической задачи перед греками стояло задание выживания греческой нации, требовалось найти достаточно эффективную систему средств, которые бы сдерживали, сводили к минимуму грозящую опасность. В частности, таким средством явилась организация регулярного олимпийского праздника в честь бога Зевса, проводившегося в местечке Олимпия один раз в четыре года.
Одной из фундаментальных основ Олимпиад стало священное перемирие (экехерия). Оно торжественно провозглашалось перед каждыми Играми, и на время проведения самого мероприятия, а также прибытия участников и зрителей Игр в Олимпию и их отхода в родные полисы войны приостанавливались, военные действия прекращались. А так как участники и зрители прибывали со всего Средиземноморья, перерыв в военных действиях (экехерия) достигал двух месяцев. Имело большое значение то, что в Олимпию направлялись представители всех греческих полисов, в том числе и тех, которые воевали друг с другом. Их атлеты, принимавшие участие в текущих военных действиях, бежали по одним и тем же спортивным дорожкам, соревнуясь между собой. Они бок о бок стояли на пьедестале, получали наградные венки, вместе участвовали в заключительной трапезе, посвященной Зевсу. На трибунах олимпийского стадиона жители воюющих государств мирно общались, болея за своих атлетов. Все это не могло не остужать воинственные страсти, и неудивительно, что после проведения Олимпийских игр не одна война заканчивалась миром.
Была ли концептуальная основа священного перемирия, объявляемая перед началом каждых Олимпийских игр?
Согласно сведениям античных источников, на первых порах празднество в честь Зевса не предполагало такого перемирия, поэтому военные действия, смуты и различные напасти продолжали терзать Элладу и во время проведения олимпийского праздника. Это побудило основателей Олимпийских игр спросить самого знаменитого оракула Греции (оракул бога Аполлона, сына Зевса), что же нужно сделать, чтобы предотвратить войны, междоусобные распри и эпидемии. И пифия ответила так: «Воздерживаясь от войны, вы защищаете вашу страну. Обучайте эллинов общепризнанной дружбе, как только придет дружеский пятый год (т. е. год новой Олимпиады)»[12].
Практицизм Олимпийских игр состоял в том, что в сельской стране, какой была Греция в древности, сроки их проведения определялись именно тем временем, когда наступал перерыв в сельскохозяйственных работах. Текущий урожай уже собран, а сев нового еще не начался (Игры проводились во второй половине августа – первой половине сентября).
Идеалу высшего покровителя Олимпийских игр пытались соответствовать и греческие атлеты. Их идеалом был победитель на Играх, воплощающий понятие «калос кагатос», означающее «совершенная телесная красота» и «высшие нравственные качества». Согласно греческим представлениям, долгожданную победу на Олимпийских играх давали не длительные тренировки (хотя они, конечно, были), а божественная воля Зевса, которая распространялась на того, кто превосходил своей телесной силой и высшими нравственными качествами и тем самым угодил ему.
9
Платон. Собрание сочинений. В 4 т. – Т.1 / Общ. ред. А. Ф. Лосева и др. – М.: Мысль, 1994. – (Серия «Философское наследие»). – С. 44–45.
10
Платон. Собрание сочинений. В 4 т. – Т.1 / Общ. ред. А. Ф. Лосева и др. – М.: Мысль, 1994. – (Серия «Философское наследие»). – С. 44–45.
11
Платон. Собрание сочинений. В 4 т. Т.1 / Общ. ред. А. Ф. Лосева и др. – М.: Мысль, 1994. – (Серия «Философское наследие»). – С. 44–45.
12
Янзина Э. В., Yanzina E. V. Панкратион. К вопросу об интерпретации греческих и латинских спортивных терминов. – М, 2010.