Страница 8 из 11
Другие полагают, что приведенный выше закрытый перечень сфер (наука, техника, искусство, ремесло) применения специальных знаний может препятствовать внедрению в правоприменительную практику новых достижений научно-технического процесса. Так, в частности Е.А. Зайцева отмечает, что «наука и знание человечества о закономерностях развития всего сущего не стоят на месте, арсенал знаний пополняется постоянно, возможно появление новых сфер приложения интеллектуальных способностей человеческих индивидов, которые тоже могут оказаться востребованными в судопроизводстве. Отсутствие этих новых специальных знаний в нормативном перечне приведет к возникновению проблем для правоприменителей, будет тормозить объективные процессы внедрения достижений научно-технического прогресса в судебную и следственную практику»[76].
По данному поводу Н.А. Раимжанова высказывается еще критичнее, считая словосочетания «специальные знания в области науки, техники, искусства, ремесла» морально устаревшими нормативными «архаизмами», которые необходимо заменить универсальной формулой «специальные знания в различных областях»[77].
С учетом приведенных выше доводов, представляется вполне разумной позиция российского законодателя, не обозначившего в действующем уголовно-процессуальном кодексе наименования конкретных областей использования специальных знаний.
По мнению В.Н. Махова, специальными знаниями в уголовном процессе являются «знания, присущие различным видам профессиональной деятельности, за исключением знаний, являющихся профессиональными для следователя и судьи, используемые при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законодательством»[78]. Таким образом, данный автор из перечня специальных знаний исключает не правовые знания в целом, а только профессиональные знания правоприменителей. Следует отметить, что вопрос, относятся ли правовые (юридические) знания к специальным (в уголовно-процессуальном значении), является дискуссионным. Так, одни авторы считают, что знания в области права по сути своей не могут относиться к специальным[79], другие, напротив, отмечают, что правовые знания (за исключением вопросов, составляющих исключительную компетенцию правоприменителя), могут рассматриваться в качестве специальных знаний[80].
В УПК РФ не содержится прямого запрета на производство так называемых правовых (нормативных) экспертиз. Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание, что «постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место – убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается»[81]. О.В. Челышева, анализируя данный пункт, справедливо предполагает, что «другие вопросы, не составляющие исключительной компетенции указанных органов и должностных лиц, могут ставиться перед экспертом, в том числе, если они имеют правовой характер»[82].
В рамках сравнительно-правового анализа отметим, что в ч. 3 ст. 59, ч. 1 ст. 171 УПК КР содержится запрет на производство правовых экспертиз. Примечательно то, что подобных ограничений использования специальных знаний специалиста в законе не содержится. Позиция законодателя в последнем случае видится вполне разумной и соответствующей современным реалиям, поскольку следователю без помощи узких специалистов, может случиться, весьма затруднительно разобраться в том или ином вопросе в области определенной отрасли права.
С учетом изложенного представляется, что специальные знания – это совокупность теоретических знаний и практического опыта в различных областях человеческой деятельности, за исключением общеизвестных и профессиональных знаний правоприменителей, используемых при выявлении, расследовании, предупреждении преступлений, а также судебном рассмотрении дел.
Как показали итоги изучения архивных уголовных дел, в процессе расследования анализируемой группы преступлений, правоприменителями довольно широко используются специальные знания из различных сфер в различных формах[83].
При выявлении и расследовании рассматриваемой группы преступлений нередко возникает необходимость в использовании знаний из самых различных областей человеческой деятельности. Однако видится важным остановиться на тех областях знаний, которые наиболее востребованы в ходе расследования преступлений, мотивированных национальной, расовой, религиозной ненавистью или враждой.
Лингвистика – наука о языке[84]. Знания из области лингвистики широко применяются при расследовании анализируемой группы преступлений, с целью установления в письменной или устной речи, обращенной к одному конкретному или группе лиц экстремистских признаков. Наиболее распространенной формой использования лингвистики в уголовном судопроизводстве является производство судебно-лингвистической экспертизы.
Психология – наука о закономерностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельности[85]. Знания в области психологии помогают следователю определить психологические особенности допрашиваемого, что способствует правильному выбору тактики допроса; налаживанию психологического контакта; выявлению и нейтрализации ложных показаний; определению роли соучастников в групповом преступлении;
выяснению истинных мотивов преступления и т. д. Как показали результаты анкетирования, у 38,5 % следователей самые большие затруднения вызывают установление и доказывание количества и роли соучастников, а у 33,7 % – установление и доказывание мотива преступления[86]. Полагаем, что в подобных случаях использование психологических знаний в различных формах будет способствовать успешному решению возникших проблем.
Психолингвистика – наука, изучающая процессы речеобразования, а также восприятия и формирования речи в их соотнесенности с системой языка[87]. Психолингвистика зачастую воспринимается как результат синтеза психологии и лингвистики или как область знания, находящаяся на стыке психологии и лингвистики. Однако, по мнению признанного основателя психолингвистики в СССР и России А.А. Леонтьева, такое понимание психолингвистики и других «пограничных» областей связано с неточным, приблизительным представлением о системе наук вообще и об их взаимоотношениях – в частности[88]. Наиболее распространенной формой использования психолингвистических знаний при расследовании рассматриваемой группы преступлений является производство судебно-психолингвистической экспертизы. Однако в практической деятельности чаще назначаются комплексные психолого-лингвистические экспертизы.
Психиатрия – раздел клинической медицины, изучающий этиологию, патогенез, патологоанатомию, клинику и распространение психических болезней, разрабатывающий методы их диагностики, лечения и профилактики, способов и методов экспертизы и реабилитации психически больных[89]. Как показало изучение материалов уголовных дел, одним из отличительных особенностей рассматриваемой группы преступлений является совершение действий с особой жестокостью. По этой причине следователь неадекватное поведение преступника может сослать на глубокие деструктивные убеждения или черту характера. В некоторых случаях даже субъект преступления может не знать о своих отклонениях в психике, не состоять на учете. В этой связи использование знаний в области психиатрии позволит определить возможное наличие отклонений в психике, их признаки, проявления, возможность проведения с участием подэкспертного процессуальных действий в определенный период времени. Помимо прочего в правоприменительной практике, психологические и психиатрические знания используются при составлении психологического портрета преступника.
76
Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства: монография. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 183.
77
Раимжанова Н.А. Указ. соч. С. 55, 75.
78
Махов В.Н. Указ. соч. С. 46.
79
Эйсман А.А. Указ. соч. С. 89; Лившиц Ю.Д., Кудрявцева А.В. Использование специальных познаний в уголовном процессе: учебное пособие. Челябинск: Рекпол, 1999. С. 7; Малевски Г. Специальные знания – краеугольный постулат концепции криминалистики Ганса Гросса и их современная интерпретация // Криминалистъ первопечатный. 2012. № 5. С. 108–121.
80
Веренич И.В. Указ. соч. С. 30; Лазарева Л.В. Указ. соч. С. 16–17.
81
О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 дек. 2010 г. № 28 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 2.
82
Челышева О.В. Использование специальных знаний в расследовании преступлений: монография. СПб.: Изд-во СПб ун-та МВД России, 2015. С. 7.
83
См.: Приложение № 1, вопрос № 4.6; № 4.7; № 4.8.
84
Розенталь Д.Э, Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителей. 2-е изд., испр. и доп. М.: Просвещение, 1976. С. 164.
85
Мещеряков Б.Г., Зинченко В.П. Большой психологический словарь. 4-е изд., расширенное. М.: АСТ: АСТ МОСКВА; СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2009. С. 530.
86
См.: приложение № 2, вопрос № 1.
87
Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. С. 404.
88
Леонтьев А.А. Основы психолингвистики: учебник. 4-е изд., испр. М.: Смысл; Издательский центр «Академия», 2005. С. 6.
89
Психиатрический энциклопедический словарь / Й.А. Стоименов [и др.]. Киев: МАУП, 2003. С. 748.