Страница 55 из 60
— Вроде ее Лера зовут, — ответил Вася. — Но мне больше нравится вон та, грудастенькая, Ленка вроде. Пойдем знакомиться?
— Конечно.
Но чем ближе они подходили, тем меньше у Бестужева оставалось решимости. Он уже совсем было решил начать разговор не с Лерой, а с другой девушкой, стоящей рядом с ней, но тут его толкнули в спину, и он выплеснул кофе на куртку Леры. Девушка взвизгнула, Бестужев принялся нелепо извиняться. Они кричали, все вокруг смеялись, и никто так и не обратил внимание на виновницу всех этих событий. Вера собственной персоной, не оглядываясь, покидала гуляющую молодежь. К моменту, когда она завернула за угол ближайшего дома, Бестужев с Лерой, уже помирившись, строили неловкими фразами тот фундамент, на котором позже они воздвигнут семейный очаг.
— Я всегда была рядом, — вновь повторила Вера. — Оберегала и любила тебя. Потому что я — часть тебя. Та часть, которой тебе сегодня предстоит пожертвовать.
— Но я не хочу этого, — закричал Бестужев. — Я хочу, чтобы ты всегда оставалось вместе со мной.
— Это невозможно, мой капитан, — он понял, что она улыбалась, но эта улыбка была грустной. — Ты сможешь пройти эти ворота только, оставив веру, надежду и любовь перед этим порогом.
— Тогда я никуда не пойду, я останусь с тобой здесь — навсегда, — взмолился Бестужев.
— Нет, я не могу этого позволить. Если мы останемся, то Хаос, в конце концов, доберется до тебя и сведет с ума. А это будет означать, что я не справилась. Нет, я не могу этого допустить. Сегодня я останусь здесь, а ты — пойдешь дальше. И исполнишь свое предназначение. Не нужно ни о чем жалеть, мой Бестужев. Сожаление — самое ненужное людское чувство.
Воздух перед капитаном замерцал, и Вера материализовалась прямо перед ним. Она подошла вплотную и впилась в него губами долгим и глубоким поцелуем. Когда она отпустила его губы, Бестужев почувствовал, что в груди стало странно пусто.
“Не надо ни о чем жалеть”, раздался в его голове голос Веры. Она протянула руку, снова погладила его по щеке и неожиданно прочитала грустным поставленным голосом:
Мой старый друг, мой верный Дьявол,
Пропел мне песенку одну:
"Всю ночь моряк в пучине плавал,
А на заре пошел ко дну.
Кругом вставали волны-стены,
Спадали, вспенивались вновь,
Пред ним неслась, белее пены,
Его великая любовь.
Он слышал зов, когда он плавал:
"О, верь мне, я не обману"…
Но помни, — молвил умный Дьявол, -
Он на заре пошел ко дну".
— Чьи это строки? — спросил Бестужев.
— Коленьки Гумилева, — глядя в сторону ответила Вера. — Очень хороший и талантливый был мальчик. Его ждала блестящая жизнь, но однажды его хранитель не справился…
Капитан молчал, не зная, что сказать.
— Но сейчас не о нем, а о нас, мой Бестужев. Саша, пора возвращаться. Закрой глаза.
Бестужев послушно опустил веки, а когда снова поднял, то увидел, что вновь находится перед вратами к темнице Дьявола. Сидящий на корточках Хачериди пристально смотрел на него. А вот Веры рядом не было. Капитан завертел головой в поисках своего хранителя и обнаружил ее, идущую к странной постройке. Он не мог понять, что это такое, но чувствовал исходящую угрозу.
Капитан бросился за Верой. Он пытался изо всех сил, но не мог приблизиться к ней ни на метр. Запыхавшись, он остановился. Оглянулся — рядом сидел хихикающий Хачериди, врата также не отдалились ни на шаг. Что за дьявольщина! Бестужев захрипел и снова бросился в погоню за Верой. Но чем быстрее он бежал, тем больше становилось расстояние между ними. А врата и Хачериди не отдалялись. Наконец демон встал и подошел к бегущему Бестужеву, положил руку ему на плечо и с усилием остановил его.
— Отпусти ее, капитан! Она для себя все решила и надеется, что ты поймешь ее выбор. И что ее жертва не станет напрасной.
— Жертва?! — завыл Бестужев. — Нет! Не хочу!
Вера наконец достигла странного строения, которое оказалось небольшим деревянным помостом, из-под которого в разные стороны торчали какие-то палки. Прежде, чем взойти на него, она подошла к одному из факелов и вынула его из держателя. С огнем в руке, она взошла на помост. Повернулась к Бестужеву и послала воздушный поцелуй. Затем уронила факел. Помост вспыхнул, будто был сделан из соломы. Через мгновение задымилась, а потом загорелась одежда на Вере, а потом и она сама.
— Сильная, — уважительно проводил ее Хачериди. — Ни единого звука не издала.
Демон скривил морду, почуяв запах горелой плоти, взвыл, а затем спел:
Солнце и пламя, сорвано знамя,
Небо вселяет страх.
Боли не зная, вечно живая,
Вера горит на кострах.
Бестужев знал, откуда эти строки. В миру эту композицию исполняла группа “Мастер”. Он всегда считал Алика Грановского человеком, заглянувшим за край мира. Теперь он думал, что, возможно, тот однажды увидел Хаос.
— Возможно, так все и было, — словно прочитав мысли капитана, сказал Хачериди и подмигнул Бестужеву. — Кто знает?
Больше демон ничего сказать не успел. За их спинами с невообразимым скрипом раскрылись врата. Своей жертвой Вера добыла пропуск для Бестужева. За древними дверями его ждал Дьявол.
Глава 24. Апокалипсис не сегодня
Капитан посторонился, пропуская демона вперед. Хачериди, не особо стесняясь, переступил порог, словно пришел к себе домой. Кинув последний взгляд на догорающий помост, Бестужев решительно прошел через врата. Для себя он все решил: Дьявол не Дьявол, ангел не ангел, но он ответит за жертву Веры.
За вратами вошедших ожидала небольшая комнатка, стены которой были обиты красным бархатом. Посредине стояли стул и стол. На поверхности последнего лежала раскрытая книга, рядом — перо и чернильница.
— Это журнал посещений, — пояснил Хачериди. — Что поделать — людские привычки легко проникают в быт небожителей.
Он подошел к столу, взял в руки перо, обмакнул его и вывел размашистую подпись на свободной странице. Демон подул, чтобы чернила высохли, и приглашающим жестом протянул перо Бестужеву. Капитан повторил ритуал подписи, после чего журнал закрылся сам собой. Одна из стен замерцала и превратилась в красные кулисы.
— Пойдем, капитан, пора изменить пророчество, — Хачериди снова примерил на себя образ грека. Удивительно, но к рогато-клыкастому демону Бестужев уже как-то попривык.
Секретный агент юркнул между складками кулис, оставив капитана одного. Бестужеву было страшно. По-настоящему, как в детстве. Ведь он сейчас увидит самого Дьявола — главного антагониста любого верующего христианина. Увидит его во плоти, пусть плененного, но живого.
Бестужев набрал полные легкие воздуха, задержал дыхание, посчитал до тридцати и с шумом выдохнул. Пора! Он дернул за кулисы, нашел проход и вошел в…
Он ожидал увидеть что угодно. От древней пещеры, наполненной сталактитами и сталагмитами, до жуткой тюрьмы, наподобие той, что в детстве видел в советском фильме “Узник замка Иф”. Но попал он в просторный номер четырехзвездочного отеля “Вечность”, о чем свидетельствовала визитка, небрежно брошенная на прикроватный столик.
В номере была кровать, аккуратно застеленная, уже упоминавшийся столик при ней, три кресла, один из которых уже занял Хачериди, огромная телевизионная панель, занимавшая почти целую стену, бар-холодильник с прозрачной дверцей — ассортимент напитков был очень богатым. Еще Бестужев увидел три двери. Куда они вели, капитан гадать не решился. Может быть в ванную комнату, а, может быть, прямиком в Ад. Стены номера постоянно отливали золотым и мерцали.
— Что это такое? — наконец выдавил из себя капитан.
— Тюрьма, — угрюмо ответил демон. — Не обманывайся внешним видом. Просто в этом веке настроения на Небесах формируют ангелы-гуманисты. Отсюда и такой “look”. Поверь, в былые времена были и подвалы, и карцеры. Но и тогда, и сейчас это было и остается, прежде всего, тюрьмой.
— А где… он? — Бестужев не смог выдавить из себя имя постояльца.