Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

Далее, чтобы цель, которую я имел при обнародовании этой книги, была правильно понята, я хотел бы указать здесь и порядок, который, как мне кажется, должен соблюдаться для собственного образования. Во-первых, тот, кто владеет только обычным и несовершенным знанием, которое можно приобрести посредством четырех вышеуказанных способов, нуждается прежде всего в том, чтобы придумать какую-либо этику, которая служила бы в качестве жизненного правила, ибо это и не терпит замедления, и должно быть первой заботой, дабы хорошо жить. Затем должно заняться логикой; но не той, какую изучают в школах: эта, собственно говоря, есть лишь некоторого рода диалектика, которая учит только передавать другим уже известное нам и даже учит говорить, не рассуждая, о многом, чего мы не знаем; благодаря этому она скорее портит, а не улучшает хороший ум. Нет, сказанное относится к той логике, которая правильно учит управлять разумом для приобретения познания еще неизвестных нам истин; так как эта логика особенно зависит от подготовки, то для того, чтобы ввести в употребление присущие ей правила, полезно долго практиковаться в более легких вопросах, например в вопросах математики. После того как будет приобретена известная легкость в правильном разрешении этих вопросов, должно серьезно отдаться истинам философии, первой частью которой является метафизика, где содержатся начала познания. Среди них встречается объяснение главных атрибутов Бога, нематериальности нашей души, равно и всех остальных ясных и простых понятий, какими мы обладаем. Вторая часть – физика; в ней, после того как найдены истинные начала материальных вещей, исследуется вообще, как образован весь мир, затем, особо, какова природа земли и всех остальных тел, находящихся около земли, таких как, например, воздух, вода, огонь, магнит и иные минералы. Далее должно по отдельности исследовать природу планет, животных, а особенно людей, чтобы удобнее было обратиться к открытию прочих полезных истин. Вся философия подобна как бы дереву, корни которого – метафизика, стволы – физика, а ветви из растущих на стволе почек – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике. Под последней я разумею высочайшую и совершеннейшую науку о нравах; она предполагает полное знание других наук и есть последняя ступень к Высшей мудрости. Подобно тому как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особенная полезность философии зависит от ее частей, которые могут быть изучены только под конец. Но хотя я даже почти ни одной из них не знал, всегдашнее мое рвение увеличить общее благо побудило меня десять или двенадцать лет тому назад позаботиться издать некоторые «Опыты» относительно того, что, как мне казалось, я изучил.

Первой частью этих «Опытов» было рассуждение о методе верного управления рассудком и изыскания истины в знаниях; там я кратко передал особые правила логики и несовершенной этики, которая могла быть только временной, ибо не было известно иной. Остальные части содержали три трактата: один о диоптрике, другой о метеорах и последний о геометрии. В «Диоптрике» мне хотелось доказать, что мы достаточно далеко можем идти в философии, чтобы с ее помощью приблизиться к познанию наук, полезных в жизни, так как изобретение телескопов, о чем я там говорил, было одним из труднейших изобретений, какие когда-либо были сделаны. Посредством трактата о метеорах я хотел отметить, насколько философия, разрабатываемая мною, отличается от философии, изучаемой в школах, где обычно сообщают о том же предмете. Наконец, через посредство трактата о геометрии я хотел показать, как много неизвестных дотоле вещей я открыл, и я воспользовался случаем убедить других, что можно открыть и много иного, чтобы таким образом направить всех к исследованию истины. Позднее, предвидя для многих трудности в понимании начал метафизики, я попытался изложить особенно затруднительные места в книге «Размышлений»; последняя хотя и не велика, однако содержит массу вопросов, и то, что я в ней излагал, получает большее освещение от возражений, присланных мне по этому поводу различными знаменитыми в науке людьми, и от моих ответов им. Наконец, после того как мне показалось, что умы читателей достаточно подготовлены предшествующими трудами для понимания «Начал философии», я выпустил в свет и последние и разделил эту книгу на четыре части; первая из них содержит начала человеческого познания и представляет из себя то, что может быть названо первой философией или даже метафизикой; полезно для правильного понимания ее предпослать ей чтение «Размышлений», касающихся того же предмета. Остальные три части содержат все наиболее общее в физике: сюда относится изложение первых законов или начал природы; дано описание того, как образованы небесный свод, неподвижные звезды, планеты, кометы и вообще вся Вселенная; затем особо описание природы нашей земли, воздуха, воды, огня, магнита – тел, которые обычно чаще всего встречаются на земле, и всех качеств, замечаемых в этих телах, таких как свет, теплота, тяжесть и прочее. На этом основании я, думается, начал изложение всеобщей философии таким образом, что ничего не упустил из того, что должно предшествовать описываемому в заключении. Однако, чтобы прийти таким образом к концу, я должен был бы подобным образом отдельно изложить природу более частных тел, находящихся на земле, а именно: минералов, растений, животных и особенно человека; наконец, должны были бы тщательно быть трактованы медицина, этика и механические науки. Это мне оставалось бы сделать, чтобы дать роду человеческому законченный свод философии. И я чувствую себя не настолько старым, не так уж не доверяю собственным силам и вижу себя не столь далеким от познания того, что желательно, чтобы не осмеливаться приняться за выполнение этого труда, имей я только удобство произвести все те опыты, какие мне необходимы для подтверждения и проверки моих рассуждений. Но, видя, что это потребовало бы значительных издержек, которые невозможны для частного лица, каким являюсь я, вне общественной поддержки, и видя, что нет оснований ожидать такой помощи, я полагаю, что в дальнейшем с меня достаточно будет постараться о личном моем деле, и пусть потомство мне извинит, если я впоследствии не стану себя утомлять ради него никакими особенными трудами.

Между тем, чтобы выяснить, в чем, на мой взгляд, состоит моя заслуга, я скажу здесь, какие, по моему мнению, плоды могут быть собраны с моих «Начал». Первый – удовольствие, испытываемое тем, кто здесь найдет много до сих пор неизвестных истин; ведь хотя истины часто не столь сильно действуют на наше воображение, как ложь и выдумки, ибо истина кажется менее изумительной и более простой, однако радость, приносимая ею, длительнее и основательнее. Второй плод – это то, что усвоение данных «Начал» понемногу приучит нас правильнее судить обо всем встречающемся и таким образом становиться более рассудительными: результат – прямо противоположный тому, какой производит обычная (vulgaris) философия. Легко подметить в так называемых педантах, что они столь мало делают себя причастными здравому рассудку, как если бы никогда с ним не соприкасались. Третийплод – тот, что истины, содержащиеся в «Началах», наиболее очевидны и верны и устраняют всякое основание для споров, тем самым располагая умы к кротости и согласию; совершенно обратное вызывают школьные контроверсии, так как они мало-помалу делают учащихся бессмысленными спорщиками и упрямцами и, понятно, становятся первыми причинами ересей и разногласий, какие теперь повсюду в ходу. Последний и главный плод этих «Начал» состоит в том, что, разрабатывая их, можно открыть великое множество истин, которых я сам не излагал, и таким образом, переходя степенно от одной к другой, со временем прийти к полному познанию всей философии и к высшей ступени мудрости. Ибо, как видим во всех науках, хотя вначале последние грубы и несовершенны, однако благодаря тому, что содержат в себе нечто истинное, удостоверяемое результатами опыта, они постепенно совершенствуются; точно так же и в философии, раз мы имеем истинные начала, не может статься, чтобы при проведении их мы не напали бы когда-нибудь на другие истины. И всего лучше можно засвидетельствовать ложность Аристотелевых принципов, если указать, что благодаря им в течение многих веков, когда ими пользовались, нельзя было произвести никакого поступательного движения в познании вещей. От меня не скрыто, конечно, что существуют люди столь стремительные и сверх того столь мало осмотрительные в своих поступках, что, имея даже основательнейший фундамент, они не в состоянии построить на нем ничего достоверного. А так как они обычно склонны к писанию книг, то могут в скором времени разрушить весь проложенный мною путь и ввести в мой философский метод недостоверность и сомнительность (с изгнания чего я с величайшею заботой и начал), если их писания будут принимать за мои или за такие, которые якобы полны моих убеждений. Недавно я испытал это от одного из тех, о ком говорят как о моем ближайшем последователе; о нем я даже где-то писал, будто настолько разделяю его умонастроение, что не думаю, чтобы он держался какого-либо мнения, которое я не пожелал бы признать за свое собственное. Между тем в прошлом году он издал книгу под заголовком «Основания физики»[26]. Хотя, по-видимому, в ней нет ничего касающегося физики и медицины, чего он не взял бы из моих обнародованных трудов, а также из незаконченной еще работы о «О природе животных», попавшей к нему в руки, однако в силу того, что он плохо переписал, изменил порядок изложения и пренебрег некоторыми метафизическими истинами, которыми должна быть проникнута вся физика, я намереваюсь совершенно отторгнуть его от себя и просить читателей никогда не приписывать мне какого-либо мнения, если не найдут его выраженным в моих произведениях; и пусть читатели не принимают за верное никакого мнения ни в моих, ни в чужих произведениях, если не увидят, что эти мнения яснейшим образом выводятся из истинных начал.

26

Здесь идет речь об ученике Декарта Анри Режи, исказившем некоторые данные специальных анатомических исследований Декарта (учение о мускулах) и отклонившемся от строгого соблюдения метафизических принципов (в учении о природе человека). «Fundamenta Physices» появились в 1645 году, а позднее, в конце 1647 года, Режи публично выступил с программой своих тезисов, отличных от учения Декарта, и последнему пришлось отвечать обстоятельными «Заметками к программе» и т. д. – Прим. перев.