Проводник

— Простите, я даже не знал, — ошеломлённо пробормотал Эндрю. — Соболезную.

Вот оно что. Два года. Потому-то она больше и не звонила. Вот уж никогда бы не подумал, что этой приветливой хохотушки будет так не хватать. И дело даже не в деньгах. Удивительный был человек. Такой энергии и жизнерадостности надо ещё поискать. Как будто семнадцатилетняя взбалмошная девчонка в теле старушки…

— Ладно, — вздохнул Макс, — давай не будем о грустном. Что было, то прошло. Давай лучше о хлебе насущном. Как ты сам понимаешь, раз я позвонил, значит у меня есть кое-какая информация. Очень ценная, — выразительно повысил голос, — понимаешь?

— Понимаю, — осторожно подтвердил Эндрю. — Сколько?

Макс невинно пожал плечами.

— Да сущая безделица. Тысяча мне как курьеру, и миллион на известный счёт на Каймановых островах.

— Что? — нервно вскочил Эндрю. — Миллион? Да вы там что, все с ума посходили? Да за миллион…

— Сядь, — спокойно глянул Макс. — Не мельтеши. Поверь, всего через каких-то пару дней ты поймёшь, что оно того стоило. Вот сколько ты работаешь с Оракулом?

— Кхм, — потерев пересохшее горло, Эндрю медленно опустился на скамью. — Да пожалуй, уже лет пять…

Интересно, старикан знает, как всё начиналось? Да наверняка, раз с Эмили знаком. Крупно тогда пролетел на той сделке. Молодой был, неопытный. Деньги оказались не очень чистые. Мафия поставила вопрос ребром, или деньги, или дырка в башке. А какие деньги, если даже свои все до цента вложил и прогорел. С горя напился в хлам, и когда уже был готов шагнуть с Бруклинского моста, рядом вдруг притормозил мотоцикл. Старушка с блестящими глазами всего парой фраз снова вернула к жизни. Что же она там такое говорила…. Вот дьявол, память совсем отшибло, словно гипноз какой-то. Погладила по голове как сына родного, вручила восемьсот долларов и шепнула про акции. И что ещё встретимся. А на следующий день случился резкий взлёт котировок, и заветные восемьсот баксов всего за каких-то пять минут превратились в сорок тысяч. Всё сбылось в точь-точь, как она и предсказала. Боже, пять лет прошло, а кажется будто вчера…

— Вот, видишь, — Макс деликатно понизил голос. — Пять лет плодотворного сотрудничества на одном лишь взаимном доверии. И что, разве за эти пять лет ты хоть раз оставался внакладе?

— Ну…. Нет. Просто в этот раз немного смущает, э-э-э… Сумма вознаграждения.

— Понимаю, — Макс деловито закинул ногу на ногу. — Пусть она тебя не смущает. Поверь мне, на кону действительно большой куш. Так что решай.

Эндрю нервно облизнул губы.

— М-м-м…. Прежде чем что-то решать, могу я хотя бы узнать, каков ожидаемый размер прибыли? Поймите, сумма немалая, мне придётся рискнуть слишком многим…

Макс снисходительно усмехнулся.

— Рискнуть? Что ж, риск дело благородное. Если ты всё сделаешь как надо, получишь около десяти миллионов.

— Десять милли…, - Эндрю машинально ухватился за горло, оттянув душащий галстук. В висках застучало. — Согласен!

— Отлично. Тогда записывай…

— Один момент, — Эндрю торопливо раскрыл кожаный блокнотик и щёлкнул позолоченной ручкой. — Готов.

Макс на секунду прикрыл глаза, вспоминая намертво вбитый список.

— Итак. Завтра, не позднее десяти минут до закрытия сессии, ты продаёшь акции Юнайтед Эйрлайнс…

Записав длинный список, Эндрю задумчиво прикусил колпачок ручки и пробормотал:

— Странно. Известнейшие авиа и страховые компании. Они же сейчас все на подъёме. Что такого обвального должно произойти, чтобы за сессию выйти на десять лимонов? Взрыв самолёта, захват заложников в аэропорту?

Макс пожал плечами.

— К сожалению, этого я не знаю. Учти, это будет наша последняя сделка. Хочешь, не хочешь, но дальше тебе придётся надолго уйти в тень.

— Почему? — насторожился Эндрю. — Я сделаю что-то незаконное?

— Элементарно. У спецслужб и комиссии по ценным бумагам к тебе появится слишком много вопросов по сделке. Конечно, ты всё равно выйдешь сухим из воды, но нервы потреплют изрядно.

— Ну, это мне не привыкать, — усмехнулся Эндрю. — С моей-то работой. Сошлюсь на ускользающий дар предвидения, как всегда…. А можно вопрос, раз уж мы совсем расстаемся. Оракул…. Почему он выбрал именно меня?

— Надо же, один в один, — невольно восхитился Макс. Текст беседы, записанный в голове, пока шёл точно как по нотам.

— Что?

— Неважно, это я о своём, — отмахнулся Макс. — Почему, говоришь…. Не знаю. Могу лишь сказать, что после того что произойдёт, ты круто переосмыслишь всю свою жизнь и уедешь из страны. Через пару лет ты станешь продюсером и сценаристом фильма. В Штатах его запретят к просмотру.

Эндрю удивлённо присвистнул.

— Круто. По правде сказать, я давно думал поднакопить деньжат и завязать с этой чёртовой работой, но так скоро…. А почему запретят?

— За точку зрения, не совпадающую с правительственной.

— Хм… Странно, — недоверчиво глянул Эндрю. — Мы же демократическая страна, свобода слова.

Макс снисходительно усмехнулся.

— Сынок, демократия это такая штука…. Ты ещё скажи, что ты веришь, будто на выборах президента от тебя что-то зависит. Короче, лучше не ведись так на всякую лапшу.

— Хм… Допустим. А что со мной дальше будет?

— А я знаю? — деланно удивился Макс. — Говорю только то, что есть. Ну, наверно будешь жить в своё удовольствие, раз уж на фильм деньги нашлись…. Ладно, пожалуй, мне уже пора. Я сказал что должен, прошу со мной рассчитаться.

— Да-да, конечно, — Эндрю торопливо потянулся за бумажником и отсчитал десять сотен. — Вот.

— Благодарю, — Макс неспешно запрятал купюры в кармашек и вжикнул молнией. — Да, чуть не забыл, — запоздало хлопнул себя по лбу, — проклятый склероз! Теперь самое главное. Руку дай.

Эндрю заинтригованно протянул правую руку.

— Не, левую, — мотнул головой Макс.

— Пожалуйста.

Сделав вид, словно собрался гадать по ладони, Макс ухватился за тонкий мизинец и резко вывернул вбок. Сустав глухо хрустнул.

— Ай!

Эндрю скривился от боли.

— Ты что, спятил?

— Извини, сынок, — вздохнул Макс. — Больно конечно, но это был прощальный подарок Оракула.

— Подарок? — баюкая руку, возмущённо вытаращился Эндрю. — Это ты называешь прощальным подарком? Папаша, да ты меня чуть инвалидом не сделал!

— Спокойно, парень. Это обычный вывих, даже не перелом. Скинуть акции ты без проблем сможешь и правой рукой, зато во вторник у тебя появится веский повод назначить утренний визит к своему личному врачу.

— Вообще-то к врачу я могу сходить и сегодня и в понедельник, — с вызовом глянул Эндрю.

Мистическое обаяние прощальной встречи мигом улетучилось. Чудной старик точно бывший вояка. Что палец сломать, что человека убить. Какой-то бездушный сумасшедший садист.

— Можешь, — спокойно кивнул Макс. — И сегодня, и завтра. Но если хочешь остаться живым, ты обязательно сделаешь это и утром во вторник…. Агентам ФБР скажешь, что неудачно сыграл в бейсбол и очень беспокоился за вывихнутый сустав. Всё, прощай, — тяжело поднялся и, не оглядываясь, захромал по аллее. На душе скребли кошки.

Эх, всё-таки славный малый, зачем так было с рукой… Это же садизм в чистом виде. И если бы Алекс так горячо не уверял, что это спасёт жизнь бедного парня, то ни за что бы…

На секунду прикрыв глаза, вспомнил карту, и рассеяно поглядывая по сторонам, неспешно побрёл на северо-восток. Очередная галочка гениального плана поставлена, теперь можно позаботиться и о ночлеге. Судя по адресу, это совсем недалеко, четыре квартала. А там глядишь, и с хозяйкой удастся договориться. Пять дней всего, а там хоть и не рассветай.

Минут через сорок, сверившись с табличкой, свернул с главной улицы в тесный проулок. Добрался до старого трёхэтажного дома и тяжело дыша, опёрся о стену передохнуть.

Нет, с пациентом определённо надо что-то делать. С такой одышкой долго не протянуть, а уж про зубодробительный скрежет в коленях вообще лучше промолчать. Надо бы малость подлечиться. Хотя, навряд ли у старины Билли есть медицинская страховка. Таких желанных пациентов в больничке ждут просто с распростёртыми объятьями. Обнимут, расцелуют и сразу отправят отдохнуть рядом с Эмили, чтоб долго не мучился. Как там, могила горбатого справа? Во-во. Иных уж нет, а тех залечим…