Сенат

Во-первых, наша фамилия никогда не озвучивалась. Мы были просто сестры… Откуда он знал про Шуваловых? Хитрит! Врет! Дэррил знает больше.

Я словно снова оказываюсь в Норвегии и слышу голос Оденкирка: «У нас с Дэррилом перед его уходом завязался интересный разговор. Он считает, что мы неправильно считали Мелани и Варвару оружием Химер».

Те, кого считают выдумкой…

Выдумкой.

— «Фигня все это! Я не верю в это! Брехня, притом самая настоящая! Сама посуди, имея такой дар, на кой-черт тогда сидеть у Химер в подполье? Мы бы уже давно знали бы их в лицо! Тогда бы эти двое давно сместили бы всех главарей и стали бы у руля Химер. Да что уж у Химер! У всего Инциированного мира! Ты сама посуди! Все дороги открыты!» — Голос Макса из воспоминаний звенит в ушах. Оттуда же прорываются строки из песни: «Если клоун выйдет плохо, назову его дурак».

И словно лампочка зажигается в голове. Потрясающее чувство разгаданной тайны! И всё становится на свои места.

— Мы все конченные дураки и дебилы…

— Варя?

На меня оборачиваются все.

— Мы забыли про Психолога и Кукольника. Вот, кто главное оружие Моргана. Вот, кого считали выдумкой. Психолог и Кукольник — вот, эти сестры, про которых говорили все. Не мы с Аней! Так, Дэррил? Ведь ты это хотел сказать?

Парень улыбается, будто я отвесила ему самый роскошный комплимент. А затем начинает говорить:

— Они появились раньше вас, где-то на год. И сразу привлекли внимание. Когда поползли слухи, Морган испугался, что это привлечет внимание Инквизиции, и спрятал их, а затем сделал отвлекающий маневр — нашел тебя и Мелани и прикидывался, что скрывает вас. Я, если честно, думал — не получится, но, когда на Мелани стравили собак на Начале, понял, что его план сработал на все сто процентов…

Шок. Вот, что я испытала первым. А затем во мне проснулись гнев и ярость, что не выдержала и кинула в него пепельницей. Хрустальная посудина пролетела в миллиметре от парня и, ударившись о панельную стену, разлетелась на мелкие осколки. Злость так взвинтила меня, что я с криком «Гаденыш! И ты все знал?» ринулась на него, готовая доделать то, чего не сделала кинутая мной пепельница.

— Варя! — Это был крик Кевина, но руки, поймавшие меня, были не его.

— Стефан, осторожней! Она беременная!

— Спокойно! Я держу аккуратно!

— Клаусснер, пусти меня! — Я, как змея, вертелась в его руках, пытаясь вырваться, но Стефан поразительно крепко держал. — Слышь, ты, итальянец недоделанный, пусти! Я хочу этому ублюдку рожу начистить! Всезнайка проклятый! Всё знал ведь, сука, всё!

Но все попытки были провальны — меня силой оттаскивали от Дэррила. Я смогла лишь зацепить рукой стул и попытаться кинуть в Дэррила, который стоял и смотрел на меня удивленными глазами. Реджина хохотала, как ненормальная, в отличие от других, которые повскакивали со своих мест и пытались меня уговорить успокоиться.

В какой-то момент мне стало дурно: комната поплыла перед глазами, а тело внезапно стало тяжелым, что я обмякла в руках Клаусснера не в силах больше вырываться.

— Стефан, не надо… — Донесся чей-то голос, и вот я оказываюсь в других руках — любимых и родных. Гадкое липкое состояние обморока тут же уходит, и я понимаю, что уже сижу, а Кевин заботливо протягивает стакан с водой.

— Выпей воды! — Он говорит приказным тоном, а в глазах плещется гнев. Чувствую себя виноватой, что обещала ему быть терпимей ради дочери. Я кладу одну руку на живот, второй хватаюсь за протянутый стакан и пью жадно, залпом. Реджина строго смотрит на меня, сзади нее стоит с таким же суровым лицом Барона:

— Если ты будешь вести себя так и дальше, я тебя выгоню, но прежде Стефан закончит воздействовать на тебя! Ты у меня дома, будь добра следовать его правилам!

Я киваю и отдаю стакан Кешке. Чувствую теперь себя вдвойне виноватой: нарушила обещание, так еще и выставила себя дурой.

— Итак, Психолог и Кукольник — сестры, спрятанные Морганом. Где они находятся, Дэррил? — Реджина снова поворачивается к этому лжецу.

— Вот уж два года с половиной они находятся в психбольнице, в какой — не знаю.

Дэррил выбит из колеи: он топчется на месте и виновато смотрит под ноги. Я же скрежещу зубами от злости на него. Он всё это знал, и ничего не говорил! Сволочь!

— А возможно ли найти через Сенат этих девушек? — Курт обращается к Оливии, но за нее отвечает Ной:

— Возможно. Только долго. Мы имен не знаем. К тому же, наверное, они как-то прошли с другой идентификацией дара.

— Лидия….

Все снова поворачиваются к Дэррилу, но в этот раз к виноватому сконфуженному выражению лица добавляется что-то неуловимое…

— Лидия и Мария Миревска — это имена Кукольника и Психолога. Я знал их еще до того, как Морган спрятал.

Все молчат и смотрят на этого лжеца. Чувствую, не одна я сейчас желаю свернуть ему шею…

Примечания:

*Анжелина — Значение: ангельская, вестница, ангел.

Схема

— Вот, держите.

Горячая чашка кофе дымится предо мной и сладко пахнет. Я поспала только два часа, но, благодаря Реджине Хелмак и ее приемному сыну, который стал как Древние, меня подзарядили, будто батарейку. И ощущение, что я спала двенадцать часов кряду.

— Спасибо. — Я с благодарностью отпиваю напиток, ощущая потрясающий вкус кофе, приготовленного в турке со специями. Ной стоит и смотрит на меня, ожидая дальнейших указаний. Злость на Валльде прошла, и сейчас, отдохнувшая, я уже мыслила четко и логически, вне влияния эмоций. Мне дали немного времени прийти в себя и затем снова приступить к действиям.

— Можно личный вопрос, Ной?

— Да, конечно.

Он садится напротив, аккуратно отведя полу светлого пиджака и подобрав брюки на коленях.

— Вы согласились пойти в Архивариусы по просьбе Реджины или все-таки это было личное решение?

— И то, и другое. Я всегда стремился в Сенат, но… в связи с последними событиями, я не чувствую себя причастным к делам Архивариусов.

Не знаю, что скрывается за этой формулировкой, но копаться в личных мотивах этого мужчины не намерена. У каждого свои тайны, несмотря на то, что заочно считается, что у слуг Сената нет личной жизни, как и сердец. Особой популярностью пользуется миф, что нам отключают чувства при «запайке» Знака.

— Вы мне ничего не сказали, даже не намекнули ни разу за всё это время… — Это был даже не вопрос, не упрек, а скорее удивление с моей стороны. Потому что осознаю, если бы даже он что-то сказал о Моргане и его планах, я бы не поверила. Боже! Чувствую себя глупой девчонкой. Когда произошло, что я потеряла бдительность? В какой момент начался самообман? Наверное, еще с Германии, когда поймали Анну Шувалову. Стоило все-таки прислушаться к ней. Но кто знал? Кто мог догадаться?

Перед глазами непрошено возникает образ Анны, но теперь она не кажется сумасшедшей гордячкой, наоборот, воспоминание окрашивается в горечь и беззащитность. На память приходят слова Николаса, которые он когда-то произнес, только сейчас, с возрастом, я их осознаю, проговаривая вслух:

— Забавно, что в наше время слабее тот, у кого правда. Потому что только ею он и может защищаться…

Ной лишь хмыкает на моё замечание и меняет положение тела. В задумчивости делаю глоток кофе, ощущая, как напиток горячим потоком проходит по горлу и скрывается внутри меня. В желудке разливается тепло, посылая по телу кучу мурашек, так как я мерзну в стенах этого замка. Не привыкла к липкой прохладе Британских Средневековых зданий. А вот Николасу здесь понравилось бы… Он обожал историю.

Я вздыхаю, отгоняя от себя всю эту нахлынувшую меланхолию, возвращаясь к реалиям и положению дел.

— Пока я спала, вы узнали, где находятся Лидия и Мария?

— Да. Все слова Дэррила подтвердились. В последний раз их след был три года назад — зафиксирован договор с кланом Альфа. По данным, девушки действительно имеют слабые дары и разряды: у одной — аналитизм, у другой — подражание. Вот.