Химеры

— Да. С Марго поговорить и Джеймсом.

— Джеймс? Он тут?

— Да. Приехал вместе со мной.

Джеймс Морган — любовник Марго, заодно Темный клана «Альфа». Хитрый черт. Я его видела пару раз и то мельком. Знаю только по разговорам. Так же знаю, что когда-то у Альфа было двое Темных — братья Морганы. Но близнец Джеймса ушел в Сенат и где-то до сих пор там.

— Понятно. — Больше мне сказать нечего. Как-то резко закончились все темы.

— А ты чем занималась?

Говорить, что убивала время мыслями об Оденкирке, что звонила сегодня в обед — не хочется, и не надо.

— Ничем. Ездили в Вяземку, виделась с мамой.

— И как?

— Всё так же. Вяземка разваливается, мама нас ненавидит. Зачем Марго посылала нас туда?

— Марго хочет, чтобы ты забыла о Мелани Грифит и стала прежней. — Савов элегантно присаживается на стул и внимательно, изучающе смотрит на меня. — Только вопрос: что хочешь ты?

— Не знаю. Я даже не уверена — хочу, чтобы мой Знак проявлялся или нет.

Савов берет мою руку и нежно гладит её. Он никогда таким не был.

— Так или иначе, я жду Химеру. Свою Химеру. — И целует в запястье, заглядывая в глаза.

— Ты никогда не был столь нежным со мной.

— Исправлюсь, — и он целует меня в ладонь, незаметно задев ожог. Я не подаю вида, что больно, а Виктор не замечает. Именно в этот момент меня осеняет.

Почему до сих больно? Во Франции мне проткнули руку — рана зажила в считанные минуты. А тут маленький ожог, который никак не пропадет.

Я вынимаю руку из горячих ладоней Савова и смотрю на нее, как на нечто любопытное, диковинное.

— Аня? — Савов пытается понять мое странное поведение.

— Почему не заживает?

— Детка, ты же смертная! Конечно же, не затянется так быстро.

Нет. Это не то. Раны же затягивались!

— «И прекрати, пожалуйста, меня… звать. Ты постоянно зовешь. Позавчера ты сидела где-то на ступеньках и позвала меня… Я тебя слышу».

Ведьмин зов, усиленный страданиями сердца и любовью, покрывал огромные расстояния, пробивался через пространство и время, и доходил до адресата — до Оденкирка. Смертные так не могут. Что это значит? Что, черт возьми, происходит?

Недолго думая, я хватаю нож для разделки мяса и резко провожу лезвием по ладони. Боль молниеносно опаляет руку. Начинает жечь и сильно идти кровь. Запах солоноватый, железный — запах жизни.

— Анна! Что ты делаешь?

Савов вскакивает и хватает меня за кисть, теперь и он испачкан моей кровью.

— Не понимаю! Почему не заживает? Почему раньше затягивались, а сейчас нет? Почему зов проходит, а мой дар не работает?

Ошалевшая, ничего не понимающая, кидаюсь в комнату сестры.

— Кевин!

Он выходит ко мне из зала. За мной стоит Савов, из спальни выходит Варя, испуганно таращась на мою окровавленную кисть.

— Аня, что всё это значит? — Варька смотрит на Савова в поисках ответа.

— Я и сам бы рад послушать.

— Она не заживает!

Меня заедает на этой фразе, как испорченную пластинку. В башке хаос мыслей и догадок. Но нужен Кевин!

— Кевин! Ты должен воздействовать на меня!

— Что? — Три голоса в унисон.

— Увеличь мой дар, как делал в Саббате. Помнишь? Нужно, чтобы знак проявился!

— Аня, нельзя! Ты смертная! — Сестра пытается отговорить меня.

— Послушай Варвару, не вздумай. Это чревато. Надо просто залечить рану.

— Кевин! — Я не слушаю никого, только умоляюще смотрю в медовые глаза Ганна. Он стоит бледный в полной растерянности.

— Аня, ты помнишь, чем закончилось всё в прошлый раз? Перегруз — не самое страшное.

— Так! Хватит! — Варя кидается ко мне и пытается остановить кровотечение. Пол подо мной уже достаточно запятнан.

— Варя, мне нужен Кевин. И он сейчас воздействует на меня.

Я практически рычу на сестру, осознавая, что в данный момент я больше похожа на Химеру, чем она.

Варька отступает, а я хватаю за руку Ганна.

— Начинай!

Все разом затихают. Ганн нерешительно косится на Савова, который, кажется, готов убить только взглядом, дай только волю.

— Я СКАЗАЛА, НАЧИНАЙ!

И магия током начинает идти по телу. Приятное щекочущее чувство наполняющей меня энергии. Я не свожу взгляда с запястья — пусто.

— Сильнее, Кевин.

И ток увеличивается. Теперь он покалывает мои нервные окончания. Но снова пусто — Знак даже не думает проявляться, а рана не затягивается.

— Еще! Сильнее! — Приказываю я.

В ответ слышу голоса сестры и Савова:

— Аня!

— Прекрати! Это опасно!

— Кевин, по максимуму. Как можешь! — Мне всё равно на них. Хочу докопаться до истины — кто я.

И теперь я чувствую мощь силы Ганна. Магия уже жжет вены и гудит в ушах. Сердцебиение заходится в ритме, меня прошибает холодный липкий пот. Знак начинает проявляться тусклыми скупыми тремя нитями.

— Ну, давай! Что же ты не проявляешься? — я скулю, мне уже плохо, голова кружится от магии, задыхаюсь, а Знак медленно проступает сквозь кожу. Я слышу, как увеличивается еще сильнее мощность дара, подгоняя появление первых завитков, но в этот момент происходит вспышка — между моей рукой и Ганна проходит нереальный разряд магии. Дар опаляет все мое тело, взрываясь в области сердца. Меня отбрасывает назад. А дальше темнота. Глухота…

***

Я сижу в машине и жду ее в указанном месте в назначенный час. Из радио доносится тягучая песня Ланы Дель Рей. В подстаканнике дымится кофе из Старбакс. Я нервно стучу пальцами по рулю, будто это ускорит ее приход.

Взвинчено. Нервно. На всякий случай проверяю силок в кармане. В кобуре ждет Ruger LC9, когда его вытащат и пристрелят им какую-нибудь Химеру. Но не сегодня. И не ее. Взяла оружие ради спокойствия. Еще в бардачке лежит моя Беретта, подаренная Куртом, который разбирается в оружии лучше всех в Саббате.

— «Ты где?» — ее голос проносится в крови.

— «Крайняя машина справа».

И вот уже вижу, как она идет твёрдым шагом в мою сторону. На ней нет яркого красного пальто, просто черная куртка и джинсы. Одета обычно, чтобы не заметили. Хотя не обратить на нее внимание очень трудно — слишком красивая и яркая. Почти как мой Стефан. Он тоже, несмотря на свой порой запущенный вид, привлекает внимание противоположного пола. Не скажу, что ревную, но и не радуюсь, когда с ним начинают нагло заигрывать.

Она подходит и стучит по стеклу дверцы машины, чтобы открыла. Нажимаю на разблокировку — слышится тугой щелчок. И вот ее сладкий запах духов с горчинкой звучит в салоне раньше, чем садится Лаура. На улице мелкая морось. Два часа дня.

Навязчивый аромат парфюма усиливается из-за ее влажных волос. Мне не нравится, что приходится с ней общаться, но по-другому — никак.

— Отказали? — Я первая начинаю разговор без вежливых вступлений. Лаура недовольна. Она откидывает темную прядь волос, и я замечаю, что на запястье Знак ничем не скрыт. Видно торопилась и ей было не до этого.

— Они все, как один, твердят, что помогать не будут.

— Я тебе говорила…

— Может подкупить кого-нибудь из Сената?

— Кого?

— Какая разница? Есть свои люди. Просто посмотри этот вариант и всё!

Я сосредотачиваюсь на этом варианте будущего. Тяжело, когда нет конкретики — грядущее размытое. Образы клубятся и развеиваются. Но все еще пылает костер со Стефаном.

— Нет… Всё то же.

Лаура разочарованно выдыхает и нервно начинает грызть ногти. И снова несвойственная деталь в ее облике — ненакрашенные губы.

— Я повторяю снова: нужно вытащить Мелани в суд с показаниями. Она единственный наш шанс.

— Ева, не тупи! Уверена, что всё это затеяли Альфа с Тенями, не забудь приплести еще десяток других кланов. И вот как ты представляешь, я пойду просить у них, чтобы выдали свидетельницу? Я даже не сунусь туда.

— Ага. Значит, как подкупать Сенат — ты можешь, а к Марго сунуться боишься.

Лаура смотрит на меня своими пронзительными синими глазами. У Стефана они темно-карие, доставшиеся от отца.

— Все-таки, ты еще та сучка.