Химеры

— Ладно, Мелли, иди. Никому не говори, что ты видела.

— Почему именно Кевин? Он же был так нужен Моргану.

— Значит, не сильно был нужен. К тому же опальный Инквизитор, в чьих жилах смешение инициированных сторон, идеальный подопытный… — Мне кажется, или я слышу слезы в голосе Хелмак. — Иди, Мелли! Сейчас Артур придет. У нас еще не кончились варианты его лечения.

Я словно в забытьи пячусь назад, смотря на серое лицо Кевина, на его острые красивые черты лица.

Выхожу в коридор и иду куда глаза глядят, не понимая, что теперь делать. Кевин стал для меня, как брат, от него исходила всегда такая поддержка и опека, и вот он сейчас беспомощный умирает у меня на глазах. Кешка… Я вспоминаю, как они посмеялись с сестрой надо мной, как мы ездили в Вяземку, наш разговор ночью на крыльце.

— Ты выбрала семью. Я выбрал любовь. И мы на разных сторонах… Невозможно сложить то, что не складывается. Закон выбора суров.

Если он умрет, Варька сойдет с ума. Варя… Боже! Она даже не знает, что он ее не бросил! Надо срочно ей сказать об этом. Я кидаюсь вниз по лестнице на первый этаж, к стойке мисс Татум. Там стоит телефон — связующая нить с миром. Если не могу послать зов, то я могу позвонить. Надо только найти код страны и города…

— Ты кому это звонишь? — Я вздрагиваю от сурового тона Евы. «Снежная королева» стояла позади меня в голубоватом строгом платье и черном жакете с блестящим золотым логотипом Шанель. Прямо хоть на подиум выходи.

— Я сестре хотела позвонить. Она же не знает, что со мной в порядке, да и про Кевина рассказать…

— С ума сошла? — Ева стремительно вырывает трубку и кладет ее на стационар. — Даже не думай! Во-первых, она знает, что ты сбежала из Карцера, а это значит ты вне досягаемости, во-вторых, за ней сейчас очень внимательно следят, как Инквизиция, так и Химеры. Как ты думаешь, куда подастся беглянка в первую очередь? — Я тут же понимаю, что чуть не совершила колоссальный грубейший промах. — Ага! Вот и я про то же. Если тебя успокоит, то мы как-нибудь сообщим ей о твоем спасении, но чуть позже.

— А Кевин? Ведь она считает, что он бросил ее…

— Кевин? — Ева нерешительно переспрашивает в поисках ответа для меня. Но всё понятно без слов: Ева не видит будущее у Ганна.

— Он умрет, да?

Валльде отводит взгляд, но я видела, как блеснули ее глаза. Значит, умрет.

— Простите меня.

— За что?

— Почему-то я чувствую огромную вину за собой… Да, наверное, оно и так. Не будь меня, ничего бы не случилось этого. Саббат существовал и дальше бы…

— Ты стала пророком? — Ева источает неприкрытый скепсис, сложив руки на груди и смотря на меня с высоты своего роста.

— Нет… Я просто предположила.

— Давай предполагать буду я. Как пророк. И твоей вины никакой нет. Выбей это из своей головы, пожалуйста.

— Ладно. Уговорила. — Я отвечаю с не меньшим скепсисом, вторя ее движениям, из-за чего заставляю Еву смеяться.

— Не делай такое лицо! У тебя оно не получается. Ощущение, что у тебя отняли конфету.

— Эй! Я не ребенок. Мне двадцать!

— Двадцать один… — Поправляет Ева.

— Да. Двадцать один! Спасибо. — Валльде забавляется. А я сникаю, чувствуя, что не убедила подругу. — Между прочим, я уже совершеннолетняя. Могу пить, курить и скачивать порно!

Всё. Ева хохочет, уже не сдерживаясь:

— Только умоляю, не делай все одновременно!

Я не выдерживаю и сама начинаю смеяться, глядя на Еву.

Внезапно легкий гул проходит в атмосфере и Валльде становится серьезной, выпрямляет спину, как солдат, а ее зрачки начинают шириться — ясно, приказ Светочей заглянуть в грядущее. Через некоторое мгновение она посылает ведьмин зов, который также гулом проскальзывает мимо.

— Пошли. Реджина собирает всех в кабинете. Будет кровь брать.

Судя по тону Евы, ей эта затея не нравится. Мы собираемся в большой комнате с длинным темным столом, где проходят собрания Инквизиторов. Здесь ожидают уже Курт, Светочи, откуда-то взявшийся Ной и новый их Инквизитор Сара. Через мгновение после нас с Евой в кабинет деловой походкой входят Стефан и Рэй, который сразу же взглядом находит меня и улыбается легким изгибом губ. От этого становится тепло на сердце и трепетно. Хочется подбежать к нему, но сдерживаюсь.

— Я собрала вас здесь, потому что у Артура появилась идея, как помочь Кевину. — Реджина все еще в домашнем шелковом костюме, но в ее облике уже читается готовность к действию, поэтому снова чувствуется ее властная натура, несмотря на столь непривычный внешний вид. — Как вы знаете, ему стало хуже, а методов лечения все меньше и меньше. Но шансы еще есть. Для этого нам нужна кровь Инициированных. Я не заставляю вас сдавать, как Светоч. Я прошу вас, как та, кто обещала заботиться о вас и защищать. Кто первый?

В наших рядах прошло шевеление, потому что никто не желал даже думать о том, стоит сдавать или нет — мы единодушно двинулись к столу, где на подносе лежали пустые, ждущие нашей крови, шприцы и жгут.

— Мелли, Курт, я попрошу вас сдать чуть больше крови, чем остальных. — Мы переглянулись с Куртом и одновременно кивнули. — Тогда пойдёмте.

И оба последовали за Реджиной в ближайший кабинет, где отдельно от всех лежали приготовленные для нас пустые пакеты доноров.

— Ложитесь. — Реджина указала на принесенную сюда софу, обитую мягким бархатом. Мы с Куртом, как дети, смеясь, стали укладываться полулежа валетом, вытягивая руки для забора крови и при этом пихая друг друга ногами, чем сильно нервировали Реджину:

— Вы оба, как маленькие! Прекратите дурачиться, иначе в вену не попаду.

Хелмак наложила нам обоим жгут и ввела иглу, по которой побежала в пакеты кровь для Кевина.

— Приду минут через десять.

И вышла, стуча каблуками и хлопнув деревянной дверью.

— Как ты думаешь, мы сможем его спасти? — Я задаю вопрос Курту и впервые ощущаю их родство с Кевином. Два брата. Два темно-рыжих с ореховыми глазами, только у Курта они темнее. В их движениях всегда присутствовала некая легкость, флирт и недосказанность. А еще у старшего брата были очень соблазнительные губы, что сильно отличало его от Кевина. Младший Ганн имел острые черты лица, худое, но крепкое тело, в отличие от раскаченного Курта. Разные, но связанные едино. Как мы с Варей. Как каждый Инициированный. Потому что нет инициированного без своей второй родной половины.

— Не знаю. Я верю, что найдется способ… — Курт лохматит свои волосы, закидывая голову назад; на темном фоне софы и своего свитера выделяется его рельефная, будто из мрамора, шея с острой горошиной кадыка, которая перекатывается, когда он сглатывает в поисках ответа. — Ты с ним очень сдружилась… Как ему жилось у Химер?

Видно, что озвучивание вопроса потребовало много сил. Он вздыхает и смотрит в потолок, ожидая моего ответа.

— Он скучал по Саббату… Видно, что страдал, но не мог ничего исправить. Кевин стал мне, как брат. Он заботился о нас с сестрой…

— А Варя? Она какая?

Хм… Второй раз слышу этот вопрос за день.

— Она… — Я задумалась. Как описать сестру, чтобы не напугать Курта? Как объяснить, почему Кевин предал их из-за нее? — Она хорошая. Хоть и пытается делать вид стервы. Страдает, что у нее дар убивать. В детстве считала себя проклятой. Поэтому никогда не заводила друзей, а когда выросла, не имела постоянного парня. До Кевина, она заботилась только обо мне. Я думаю, он сразу это понял, как увидел ее. Догадался, что ей нужно больше любви, ласки и внимания, чем остальным. Знаешь, они настолько нуждаются друг в друге, что это чудо, что жизнь свела их вместе! Я никогда не видела такой потребности в человеке…

Я замолкаю. Это сродни моему желанию постоянно быть с Рэем. Боже! Что же будет с Варей, если Кевин умрет? Что будет с ее ребенком?

— Ты чего замолчала? — Я смотрю на Курта и не знаю, говорить, что у него будет племянница или нет.

— Ты сильно возненавидел брата, когда он… ну, сам понимаешь?

Курт задумчиво молчит и разглядывает потолок, после чего начинает говорить: