Химеры

— Анна Савова, Вы обвиняетесь в убийстве Анджелины Хилл. С этого момента я буду вашим Дознавателем.

***

— И где она? — Реджина суровым голосом обращается к нам. Мы только что сорвали ее планы. Точнее, я сорвал. Хотя вины за собой не чувствую: если бы сказала всё заранее, то вел бы себя более сдержанно. Ева протягивает ключ Светочу:

— Она в комнате для медитации. Сама знаешь, там нельзя послать или получить зов.

Мы запихали отключенную Стефаном шпионку в класс для медитации, немного поколдовав над ней, чтобы не могла сбежать. Там и закрыли.

Реджина разворачивается и, громко стуча каблуками, уводит за собой Артура. Ясно, они пошли к шпионке. Стоило им выйти, как я срываю свою злость на Стефе:

— Если бы сказали раньше, этого бы не случилось!

— Ага. Не случилось бы! — Клаусснер скептически ухмыляется и отходит. В этот момент в комнату поспешно входит Курт и, как-то странно глянув на Стефа, садится рядом с ним.

— Что у вас там?

— Ничего! — Ганн поднимает руки кверху, показывая, что его помыслы чисты. И снова косится на Клаусснера. — Эй! Я всё вижу! Выкладывайте.

И снова Ганн выдает себя с головой, теперь уже переглядываясь с Евой. Та манерно отворачивается, прямо как Реджина, при этом махнув рукой.

— Вот. У Деннард нашли в комнате. — Он кидает на стол мой мобильник, который выглядит так, будто по нему проехала машина — дисплей треснут, как и корпус. Следом за телефоном он выкладывает на стол небольшую фоторамку. Я подхожу и беру фотографию в руки: на ней изображена миловидная девушка на фоне Эйфелевой башни в красном пальто. Все присутствующие в комнате затихают на едином вдохе, будто ждут, что я сейчас выкину что-то странное.

— Кто это? — Я оборачиваюсь к Курту, Стефу и Еве.

— Это Мелани. — Ева осторожно подходит ко мне. Я снова перевожу взгляд на фотографию: как-то пусто внутри, ничего не откликается. Почему-то обрывочные воспоминания о ней больше находят отклика в душе. Странно… Девушка на фото чужая. Я до этого пытался соединить в воображении те моменты о ней, и мне Мел представлялась по-другому. Не так, как на фото.

— Ничего. Пусто. Может, когда придет Ной, кто-нибудь из вас передаст воспоминания о ней? — Я обращаюсь к Еве, которая смотрит на меня жалостным и в тоже время обеспокоенным взглядом. Но мне за нее отвечает Стефан:

— Нельзя. Чужие воспоминания — чужое восприятие действительности. По сути, получится то же самое, что и с этим фото… Кстати, ты все спрашивал, что пропало с тумбочки — эта фотография стояла там. Кристен по ходу умыкнула ее, когда ты пропал. Вот сучка! Знала, что тебе память сотрут, вот и решила почистить тебе комнату, чтобы ты случайно не вспомнил. Могла бы и пыль протереть заодно…

— Может, вы все-таки расскажите, что случилось?

— Окей! — Стефан ударяет себя по коленке, подаваясь вперед и пристально смотря мне в глаза. Но Ева тут же его осаживает:

— Нельзя, Стеф! Приказ Светоча.

— А ты хочешь, чтобы он и дальше, как слепой, блуждал? А вдруг его снова Морган схватит? Ева, он, по крайней мере, будет знать, а знание — это преимущество! Он не помнит Мелани, а значит, больше не рванет на ее зов! Не будет подставляться!

— Я рванул на зов Мелани? — Я недоуменно смотрел на Валльде и Клаусснера. Ева стоит и смотрит на своего парня, решая — стоит мне говорить или нет, в итоге со стоном, отворачивается к окну. Все понятно. Доводы Клаусснера победили.

— Помнишь, как одна Химера на охоте проболталась, что, мол, скоро Инквизиции не будет, так как они получили два сильных дара для победы?

— Ну…

— Так, а помнишь битву на стройке, где мы чудом успели свалить — и нас не погребло под бетоном?

— Это там, где Мелани была?

— О! А ты, оказывается, не настолько плох!

— Мы с Валльде работали над этим воспоминанием. Я вспомнил битву, но девушку нет.

— Ааа… — И радостное оживление Клаусснера сменяется снова на тоскливое повествование: — В общем, после того, как мы спаслись из этой мясорубки, ты почувствовал, что кто-то выжил под завалами бетона. Это была Мелани. Мы ее откопали. Черт! Девчонка была одним сплошным темно-серым обезображенным трупом. Кровищи было нереально! Собственно, как и пыли. Ахмед предложил ее сдать в больницу, думая, что она и пару часов не протянет. Так и поступили. Но к нашему удивлению, девчонка выжила. А мы поняли, что всё уж больно странно происходило — была странная битва. Хотя нам нужно было лишь доставить одну ведьму в Сенат. В принципе, стандартный обмен — вы нам человечка, а мы вас не видели — решили бы всё мирно и полюбовно. Но Химеры защищались так, будто мы воины Апокалипсиса. Последней каплей было, когда в течение пары дней пронесся слух, что Химеры потеряли одно из своих оружий.

Твою мать! Мелани не просто смертная! Она, черт возьми, их оружие?

— Мелани была Химерой? — Я снова смотрю на симпатичную девушку на фотографии. А так и не скажешь! Очень милая. Даже красивая. Это что же получается? — Я был влюблен в Химеру?

— Погоди так орать! Дай расскажу! — Цыкает на меня Стеф. — Мы поняли, что оружие Химер — это Мелани. Я с тобой поплелся в больницу, но знака мы на ее руке не обнаружили. Он исчез, сделав ее смертной. Врачи сказали, что девушка сильно покалечена. Но самое опасное — травма головы. Они думали, что она так и не выйдет из комы. Но Мелли — та еще боевая девчонка, цеплялась за жизнь всеми способами: она вышла из комы и у нее обнаружилась амнезия. Именно тогда тебе пришла идея, притащить девчонку в Саббат и сделать из нее Инквизитора.

— И получилось?

— Ну… — Стеф замялся. И вместо него продолжила Ева:

— Почти получилось. Ты влюбился в нее без отчета, как и Кевин. Мелани отдала предпочтение тебе. А Кевин каким-то образом встретился с ее сестрой-близнецом. И тоже втюрился так, что сорвало крышу. Он рассказал, где скрывается Мелани. А дальше пошла облава на Саббат. Вы были с Мел на свидании в Париже, когда сюда явились несколько Химер с требованием вернуть им «сестру». Пытались запугать, обыскать всё, но всё обошлось. Вы тем временем скрывались, пока не попались Кевину, который обманом выманил тебя от Мелани, а сам увел ее к сестре — Варваре. А дальше был Суд, на котором решались вопросы: чья Мелани, нарушили мы право выбора или нет. В итоге, все обошлось, хотя мы были близки к костру. Сенат постановил, что Мелли, она же Анна Шувалова, приговаривается к трем месяцам пребывания у Химер. А нам запрещено общаться с ней. Это тебя просто с ума сводило.

— Почему три месяца?

— Столько она пробыла в Саббате: с июня по август.

— Ничего себе! — Я снова смотрю на девушку на фотографии, пытаясь связать услышанное с ней. — И какой у нее дар?

— Регенерация… — Вздыхает Стеф. — Девчонка может залечивать раны и воскрешать мертвых.

— Такое бывает? — Я о таком впервые слышу.

— Теперь бывает. — Голос Реджины резко звучит в тишине комнаты.

— Прости, Реджина, я пыталась остановить его. — Ева начинает оправдываться, но Хелмак взмахом руки останавливает ее. — Поздно.

Светоч закуривает и садится напротив меня, взяв в руки фотографию Мелани.

— Я сегодня встречалась с ней. Она рассказала, как было дело. Морган шантажировал ее. Говорит, что он убил тебя, Оденкирк, и пока Мелани не воскресит трех древних колдунов, он ее к тебе не подпускал.

— И воскресила?

— Всех. И древних, и тебя.

— Что с Деннард? — Внезапно вступил Курт в наш разговор.

— Мы с Артуром поговорили с ней. Артур зомбировал Кристен. Заставил рассказать то, что мы и так знаем, а еще она дала мне телефон Моргана.

— Зачем?

— Хочу встретиться с этим Наполеоном. Поболтать. — Реджина сладко затягивается, а в классе проходит шум — никому не нравится эта идея. Это опасно. Это безумно!

— Реджина, не стоит! — Я серьезно пытаюсь отговорить Хелмак, чувствуя бесконтрольный внутренний страх и панику от ее идеи.

— Мне он ничего не сделает. Пока не сделает! — Она делает явное ударение на слове «пока».