Химеры

Стоило им взять свои подносы и отойти от стола заказов, как я тут же магически толкнула их в спины, не почувствовав даже хоть малую энергетическую сопротивляемость. Смертные! Самые простые и обыкновенные. Девушки с грохотом разбивающейся посуды с подносов и разметаемых ножей и вилок по кафелю упали на пол. С криком и визгом стали оглядываться на толпу, кто их толкнул. Но никого за их спинами не было.

— Кто это? Кто это сделал? — А дальше понеслась такая площадная брань, что слушать уже было невыносимо.

— Ruit. — Прошептала я, и блондинку со вскриком прибило к полу, при том лицом прямо в ошметки пиццы. Вторая не могла ничего сказать, лишь, как рыба, в онемении открывала рот, глядя на подругу.

— Ure. — И у второй начинает дымиться куртка и вспыхивает. Кто-то с криком подскакивает и начинает тушить девушку. Начинается гомон и суета вокруг них.

— Повеселилась? — Ее голос немного грубоват. Несмотря на красоту лица, Инквизитор высокая, поэтому смотрит на меня сверху вниз. — Отойдем?

Мы выходим из очереди к стене, по пути я слышу, как девушка бормочет официальный вызов Архивариусам. Народ все еще поглощен произошедшим и помогает моим жертвам встать и оправиться, недоуменно восклицая и удивляясь. И вот под этот шум к нам подходит человек, одетый в строгий костюм. Архивариус смотрится странно в окружении людей, которые одеты тепло и по-простому.

— Архивариус Дмитрий Лазаров, вы можете обращаться ко мне к самому Сенату.

— Инквизитор Анна Романова, поймала тут нарушительницу спокойствия. — Она кивает в сторону девушек, которые уже собираются уходить, одна с заплаканным лицом, другая с подпаленной курткой. — Эта Химера применяла магию на Смертных: сначала толкнула, а затем подожгла.

Лазаров кивает и чуть отходит от нас и смотрит на место — я знаю, он сканирует местность на магию, которая тут же обнаруживается.

— Хорошо. Пройдёмте в Карцер. До выяснения деталей.

Я тяжело вздыхаю, смотря на мыски своих ботинок. Вот и всё. Меня берут за руки и выводят в дверь. И снова это странное ощущение прохода в тишину Карцера, в эту вечную зиму с окнами до пола, где нет запахов, нет суеты, людей. Чистилище…

Удивительное было еще то, что Анна исчезла, а она ведь входила вместе с нами в портал…

— А где Романова?

— Пишет протокол. — Мы шли по коридору, где все тот же красный ковер глушил наши шаги. Интересно, это тот же этаж, на котором раньше располагалась моя «камера»? Или другой? Внутри меня всю жгло от свершившегося. Я в Сенате! Я должна им всё рассказать!

— Я хочу вам признаться. Знаете, это всё…

— Не сейчас! Вы всё расскажите своему Дознавателю.

— А разве не вы мой Дознаватель?

— Нет. — Он открывает дверь с моим именем и новой фамилией, приглашая внутрь комнаты. Захожу. Эффект дежавю бьет по нервам: такое ощущение, что я снова вернулась в прошлое. Карцер снова безлик и пугает своей стерильностью и белизной.

— Ваша одежда. Переодевайтесь. Все вещи сдать мне. — Я смотрю на сложенные футболку и джинсы. Ах, да! Самая неприятная часть. Я начинаю переодеваться на глазах у незнакомца. Закончив, отдаю одежду.

— Мне нужно поговорить с Архивариусом. У меня есть ценные сведения.

— Вы все расскажите своему Дознавателю. — С этим он выходит, оставляя меня в тишине и догадках. Я мысленно начинаю строить разговор: что спросит, что отвечу, как выведу всех на чистую воду. Не знаю, сколько времени прошло, но я уже раз сто прошла от одной стены к другой, столько же заглядывала в окно, смотря на снежные горные вершины. И вот щелкнула ручка — и я взвинчено вскакиваю с кровати, для того чтобы шокировано уставиться на вошедшего.

— Гроховски?

— Добрый день Анна. Я ваш Дознаватель и сейчас представляю власть Старейшин. Вы можете обращаться ко мне, как к самому Сенату.

Вот-те раз! Нет. Я не согласна! Только не Гроховски! Я не смогу ему все рассказать!

Пока я удивленно таращусь, осознавая, что попала впросак, Гроховски с привычной ему ухмылкой открывает папку и начинает допрос:

— Итак, по словам Анны Романовой, которая стала свидетельницей вашего нападения на Смертных, вы, использовав магию, толкнули девушек, а затем подожгли куртку одной из них. Так?

Молчу, потеряв дар речи. Он снова повторяет вопрос:

— Вы использовали магию против Смертных? Анна?

Всё, что могу, лишь прошептать:

— Я требую другого Архивариуса…

— Не имеете права. Сенат не приемлет личностного подхода. Мы беспристрастны.

То, как он это говорил, почему-то создавало ощущение, что уж он-то точно не беспристрастен. А я не могла исполнить намеченный план, ведь он на службе у Джеймса.

— Вы согласны с показаниями и обвинением Романовой?

— Да.

— Ваша причина поступков?

— Эти курицы заслуживали такого обращения…

Я устало присаживаюсь на кровать, спиной к Гроховски, показывая, что больше отвечать ни на что не буду. Пусть что хотят, то и делают.

— Ладно! — Весело звучит голос мужчины. — Думаю, ваш поступок не понесет серьезных последствий. Наверное, пара месяцев общественных работ.

Но, так и не дождавшись от меня ответа, выходит.

Стоило двери закрыться за ним, как я с криком кидаюсь избивать подушку:

— Дура! Дура! Ты такая дура!

Ну как можно было так вляпаться? Почему я не подумала о том, что их люди везде? Я со стоном безнадежности опрокидываюсь на кровать, закрыв ладонями лицо. И вот что делать теперь? Если найдут мое дело, то кто будет Дознавателем? Гроховски? Я не знаю, что тогда предпримет Морган. Я не смогу рассказать план Темного. При этом поставлю под удар Варю. Черт! Я открываю глаза и, уйдя в свои мысли, смотрю на противоположную стену, пока не понимаю, что уже минуты три, не отрываясь, рассматриваю телефон.

Я подхожу к аппарату без кнопок — белый, пластиковый. Блестит. Рядом с ним лежит Библия. Интересно, что будет, если подниму трубку? В прошлый раз я так и не осмелилась изучить эту особенность Карцера.

Трубка легкая, холодная — аппарат явно новый. Подношу к уху — оттуда сразу же слышится женский голос.

— Добрый день, Анна, Вас слушает Обслуживающий Карцера Номер 300-12. Вы можете обращаться ко мне, как к самому Сенату.

— Я… Я хочу поговорить с Архивариусом…

— Хорошо, к Вам сейчас придет Дознаватель.

— Нет! Только не Гроховски! Кого-нибудь другого.

— Цель визита Архивариуса?

— Я хочу поговорить…

— Цель визита Архивариуса?

— Я хочу сделать признание.

— К Вам сейчас придет Дознаватель.

— Мне не нужен Гроховски! Мне нужен любой другой Архивариус!

— У вас есть претензии по работе Архивариуса Гроховски?

— Нет…

— Тогда цель визита Архивариуса?

Я взрываюсь на эту холодную непрошибаемую любезность Обслуживающего Карцера Номер 300-12:

— Да потому что я не могу с ним разговаривать! Скоро будет переворот в Инициированном мире! И все будут дохнуть, как мухи! Морган готовится уничтожить Сенат и Старейшин! Как вы не понимаете? Я НЕ МОГУ ЭТО РАССКАЗАТЬ ГРОХОВСКИ, КОТОРЫЙ СЛУЖИТ ХИМЕРАМ! Я имею сведения и мне надо рассказать их кому-то другому!

— Ваш Дознаватель — Даниил Гроховски. Все признания делаются либо ему, либо в его присутствии. Так вам вызвать Архивариуса Гроховски?

— Да пошли вы! — Я со злостью кидаю трубку. И что теперь делать? Ждать? Придумать что-нибудь еще?

«Так, Мелани, тебе надо остыть!» — Приказываю я себе. Месть, как известно, подается холодным блюдом. Поэтому решаюсь принять душ — может, под струями воды ко мне придет решение. Душ и вправду помогает успокоиться. Решаю, что сейчас выйду и позову какого-нибудь Архивариуса, скажу Номеру 300-12, что Гроховски ко мне приставал и домогался. Но, выйдя из душа, наталкиваюсь на людей в своей комнате: передо мной стоит Даниил и неизвестная женщина.

— Добрый день, Анна, Архивариус первого типа Оливия Барона.

— Здравствуйте…

Я кидаю взгляд на Гроховски — тот явно нервничает. Одет он все также неряшливо по сравнению с Барона, которая стоит в строгом темно-синем платье, и ни одной лишней детали или украшения.