Химеры

— С тобой всё хорошо?

— Со мной? Да. А с тобой?

Варя кивает, но продолжает смотреть, как на умалишённую.

— Твоя задача сейчас в одном — сохранить ребенка. Поняла?

— Ты собираешься объяснить мне, что с тобой творится?

— Да. Но не здесь… Пойдем, жених заждался. — Я бодрым шагом направляюсь к раковине, которая зачем-то здесь встроена в стену. Возможно, местный приходской священник двинут на чистоте и мытье рук. Я умываюсь, чувствуя, как лицо освежает вода, смывает слезы, дорожную пыль и лишние заботы.

— Знаешь, когда я жила в Саббате, я видела, как Инквизиция сожгла ведьму. Я так испугалась! Ломанулась от них, вбежав в портал, который находился на крыше Нью-Йорка. Я тогда хотела покончить жить самоубийством. Саббатовцы уговаривали меня слезть, а я стойко придвигалась к краю. Мне тогда казалось, что нет выбора: либо с крыши, либо с ними и они меня сожгут, как свидетельницу преступления.

— И что? Ты прыгнула?

Я оборачиваюсь на Варю. Она стоит напротив окна спиной так, что я не могу рассмотреть ее лица, но свет ореолом бьет из-за нее — так рисуют нимбы на иконах.

Только ни я, ни Варя не святые. Мы просто две близняшки, две сестры, которые всю жизнь держались друг за друга, спасая и утешая.

— Прыгнула ли я? Нет. Не прыгнула. Я их обманула, рискнув жизнью. Прошла по бортику ограждения до пожарной лестницы и спустилась.

— К чему это ты рассказываешь?

— К тому, что я, кажется, знаю, где пожарная лестница в нашей ситуации. Но надо рискнуть. Поможешь мне?

— Конечно.

Он изменился

Ноги почти отказывают в ходьбе после тренировки в спортзале. Перестарался. Завтра не встану. Придется колдовать над ногами, чтобы нормально передвигаться. Тело разгорячено упражнениями — приятное ощущение бодрости и готовности. Жрать охота неимоверно! Я бы с удовольствием закинул в себя хороший ломоть жареного мяса.

— Ризотто.

— Что?

Я оборачиваюсь на Реджинин голос: Светоч выходит из кабинета и идет ко мне.

— Сегодня на ужин ризотто с морепродуктами.

— Отлично! — Я не против. Лишь бы накормили.

Реджина ухмыляется и по-матерински трепет меня за плечо, как мальчишку.

— Рад, что Ева вернулась?

— Спрашиваешь! — Я второй день чувствую себя окрыленным. Ко мне вернулась Ева, моя Ева.

— Попробуй еще раз завести разговор о свадьбе…

Я удивленно смотрю на Реджину.

— Тебе доставляет удовольствие видеть меня злым после ее отказов?

— Нет. Просто попробуй. Кажется, Ева пришла к согласию с самой собой.

Сказанное Реджиной кольнуло в самое сердце: неужели есть надежда на согласие Евы? Все-таки я чертовски старомоден. Я из тех параноиков, которые мечтают о доме с камином, кучей детей, собаке и рождественской елке.

— Ладно. Попробую.

— Вот и славно!

В столовой уже все было расставлено и ждало нашего прибытия. Медленно вошли в зал Чейз с Ноем, Курт, который трещал по телефону со своей подружкой (он, кажется, снова с ней), Ева, болтающая с Артуром, Деннард горделивой походкой прошествовала к месту. Рэя не было. Я как дурак топтался у входа, ожидая друга, чтобы отдать его перочинный нож, одолженный мне на охоту. Хотелось вернуть перед обедом, чтобы не тянуть с этим. А то, как обычно, после обеда на сытый желудок забываешь всё и вся. Но Рэй все не появлялся. Все уже приступили к еде, а я стоял.

— Кристен, где носит Оденкирка?

Она жмет плечами.

— Ушел куда-то, умчался. — Только осведомленный и очень внимательный мог заметить, как некоторые из нас чуть покосились в сторону шпионки и продолжили есть. Но внутренний голос нашептывал, что что-то здесь не так.

— А он куда-то собирался? Я не помню, чтобы он говорил о делах вне Саббата.

Реджина чуть напряглась, переводя взгляд то на меня, то на Кристен.

— Не знаю. Просто убежал. — Кристен поглощала свой обед, не обращая на меня внимания, увлеченная содержимым своей тарелки.

— Как это «убежал»? — Голос Реджины прозвучал приказом к ответу, что Кристен вздрогнула и прекратила есть.

— Прошел зов — он убежал.

— Чей зов? Ты слышала?

Деннард замялась с ответом, испуганно озираясь вокруг. Это напрягло еще больше: шпионка не знала, что ответить.

— Я его не вижу… — Всех отвлек шепот Евы, которая вцепилась в ручки кресла и смотрела в грядущее. — Я его не вижу. Его нет…

— Как это нет?

Ева испуганно смотрит на Реджину, что у меня сжимается сердце, и я рефлекторно иду к ней, чтобы успокоить.

— То есть ты хочешь сказать, Рэй… — Слово «мертв» зависает в тишине, так и не произнесенное Куртом.

— Курт, Стефан, живо в комнату для поиска! Артур, попробуй посмотреть его энергетику.

Я иду в комнату к Рэю за какой-нибудь личной вещью, Курт уходит за сличителем. Мы действуем, как один единый механизм, без паники и криков «что делать?».

Взятый со стола Оденкирка ключ не показал его на карте.

Как и блокнот…

— Может, вещи слабые? — Курт напуган, как и я.

— Бред! Этот ключ от комнаты Мелани! Его Рэй готов был у сердца таскать, лишь бы не потерялся! Так что не в вещах дело…

— Что у вас? — Чейз входит к нам, за ней спешит Ной.

— Пусто. Ничего.

— Артур тоже ничего не обнаружил. — Ной открывает сличитель и заглядывает внутрь. В этот момент в комнату входит Кристен, а за ней Артур, Реджина и Ева.

— Ну как? — Я обращаюсь к своей девушке. Но ее лицо все также серьезно и печально. Я чувствую, как страх лихорадочно начинает охватывать меня.

— Ничего. Я его не вижу.

И все замолкают, так как внутри замерла одна мысль: Рэйнольд Оденкирк мертв. Осознать — страшно, принять — значит, сдаться.

— Кристен, что произошло? — Реджина резко оборачивается к Деннард и практически хватает ее за грудки. — Ной, иди сюда!

Валльде моментально оказывается рядом с ними и уже держит за руку ученицу.

— Но я уже… — Эта крыса начала оправдываться, но Реджина рявкает на нее, приказывая как Светоч:

— Транслируй!

И троица затихает на несколько секунд.

— Твою мать! — Реджина начинает ругать Оденкирка такими словами, которые никак не идут для такой леди, что я, выросший на улице, даже изумляюсь на Светоча. — Он сбежал к Мелани! Она его позвала!

— Что нам делать?

— Надо в Сенат. Запросить о поиске пропавшего. — Чейз сейчас, как никогда, похожа на Архивариуса: прямая, раздражающе спокойная. Хочется наорать ее, чтобы была более человечна: у нас не носок исчез, мой друг пропал!

Все молча смотрят в ожидании решения на Реджину, меряющую комнату быстрыми шагами. Она останавливается и начинает говорить глухим осипшим голосом:

— Реджина Хелмак, Первый Светоч Инквизиторской школы Саббат, вызываю представителя Святого Сената для запроса о поиске пропавшего Инквизитора.

Через секунду к нам в поисковую комнату входит неизвестный мужчина в костюме. Когда надо эти люди с постными лицами быстры, как тараканы!

— Добрый день! Представитель Сената — Архивариус Кирквуд. Вы можете обращаться ко мне, как к самому Сенату. Что случилось?

— Пропал Инквизитор школы Саббат — Рэйнольд Оденкирк. Поиск по энергетике не дал никаких результатов. Есть основания думать, что он мертв.

— Когда пропал?

— Пару часов назад. Не запланировано ушел из школы.

— Хорошо. Примем меры. Через пару минут вам сообщат о развитии дела. — И выходит.

Мы стоим, как огорошенные, понимая, что на этом все кончилось. Тишина. Я слышу, как шумно дышит Курт. Я знаю, что сейчас этот Кирквуд даст указание Янусам, а те быстро проделают ту же работу, что и мы: удостоверятся, что Рэйнольда нет. Далее "мистеры Смитты" обратятся к Поисковикам Инициированных. Конечно, на этом этапе возможно тело найдут, но чаще бывает, что и Поисковики остаются без результатов, и тогда открывается официальное дело о пропаже Инициированного, которое уже ведут по всем правилам расследования — с Дознавателями, допросами, свидетелями и прочим.