Инквизиция

И она делает это. Подзывает кого-то и шепчет.

— Сторона Инквизиторов имеет вопрос! — кричит незнакомый мне Архивариус. Тогунде кивает в знак разрешения.

— Как вы познакомились с Виктором Савовым?

— А какой это вопрос имеет значение в деле? — я обозлена на Реджину. Каким бы мерзавцем ни был Виктор в их глазах, я не стану его топить, раз спасала шкуру Рэю.

— Вы встречались всего год. Это достаточно маленький срок для предложения руки и сердца. — Архивариус Инквизиторов маленький лысоватый мужичонка с очками на носу, который странно гундосил, будто у него заложен нос.

— Мы любили друг друга. Поэтому не видели причин, почему мы не можем быть вместе. — Я отвечаю дерзко, с напором, глядя в глаза Реджине, которая улыбается. Ясно. Ее забавляет, как я защищаю Виктора. Хелмак знает, что не сдам Савова на съедение Сенату.

— Савов был одним из ваших преподавателей на Начале? — вопрос задается в лоб. Внезапно хищническое чувство забавы, как у Реджины, передаётся и мне.

— Да, был. У меня синдром влюбчивой ученицы — влюбляюсь во всех своих преподавателей. Сначала Савов, затем Оденкирк.

Мой ответ вызывает смех, который единым гулом проносится по рядам.

— Означает ли, что у вас отношения были уже на Начале?

Означает. Но вам я не признаюсь. Лучший способ врать — самому указать и обсмеять причину лжи.

— Если вы хотите спросить, были у меня отношения на Начале с Виктором, когда он был преподавателем? Нет, не были. Он не влиял на мой выбор стороны. Наши отношения возникли позже, когда я уже выбрала клан Теней.

Реджина сидела довольная. Казалось, что она готова встать и зааплодировать, кажется, ей понравилось мое представление. Не менее довольным был Савов. Остальные устало сидели на скамейках: кто развалившись, кто заинтересованно, кто, наоборот, сдержанно, как на проповеди. Рэйнольд кидал косые взгляды на Виктора. По нему видно было, что он зол — магия так и трещала вокруг него, еще чуть-чуть и начнут молнии сверкать, как при появлении Старейшин.

— Последний вопрос, мисс. — Тогунде подходит, в задумчивости почесывая свою подбородок. — Как вы сами чувствуете, чьей парой вы являетесь? Вы девушка Оденкирка или невеста Савова?

Такого вопроса я не ожидала. Слишком лично. Я понимаю, что пока я смертная со мной работают законы простых людей и Инициированных. Но это больно!

В зале повисает гробовая тишина. Будто этот вопрос решает вопрос жизни и смерти.

— Я… — мой мозг бьется в лихорадке, что до сердца, то оно и вовсе забывает, что такое ритм. — Я…

— Прошу учесть Святой Сенат, что девочка только что от Инквизиторов! — Марго взрывается со своего места, не выдержав долгой паузы.

— Маргарита, сядьте, пожалуйста! Не мешайте отвечать! — заорал Тогунде. Но эта мимолетная вспышка эмоций придает мне сил. Я гляжу на Савова, который печально смотрит своими хитрыми темными глазами хищника, которые пугали меня и очаровывали когда-то. Затем перевожу на мертвецки-бледного Оденкирка, который снова, как на вертолетной площадке, гордо поднял голову в ожидании приговора от меня.

— Я невеста Савова… — я выбираю того, кто мне когда-то признавался в любви и хотел сделать своей второй половинкой.

Резкий удар молотка о деревяшку от Тогунде звучит выстрелом, что я даже дергаюсь и зажмуриваюсь.

— Суд удаляется для принятия решения!

И все двенадцать Архивариусов с громким скрежетом стульев и шорохом одежд встают и уходят в дверь, которая находится сзади меня. Я гляжу на оживших Химер и Инквизиторов: вот Марго злобно сверкает глазами, не отрываясь, смотрит на меня. Варя, перегнувшись через скамейку вперед, что-то шепчет Савову на ухо. Нина, улыбаясь, приветственно машет мне, сзади нее мелькают знакомые лица. На другой стороне Реджина встала, чтобы размять ноги, и о чем-то бодро говорит какому-то незнакомцу. Артур стоит рядом и слушает. Ева и Стефан просто сидят рядом с Рэем, который не отрываясь смотрит на меня. Этот взгляд! Наверное, я буду умирать и вспоминать его. В этот момент я задумалась, что может ошиблась? Не любивший меня человек не может смотреть таким тоскующим взглядом! В его глазах плещется боль потери. Этот взгляд я видела на могиле Мириам…

Готова уже была позвать его по имени, забыв обо всем, чтобы утешить, чтобы снова оказаться в его, оберегающих от плохого, объятиях, как…

— Анна, пойдемте! — неожиданно рядом со мной появляется Гроховски и тянет к выходу.

— Но я…

— Вы не имеет права присутствовать без дознавателя и присяжных в зале суда. Пойдемте! — Он практически силой меня вытаскивает с трибуны и, бесцеремонно расталкивая всех на нашем пути, тянет по проходу за дверь. Я успеваю почувствовать запах духов Реджины, услышать выкрик Нины «Эй! Куда?», заметить прямую ровную, как доска, спину Ноя. В коридоре Гроховски снова сажает меня на скамейку.

— Всё было плохо? Да? Я сделала только хуже? — я шепчу, пытаясь унять льющиеся нескончаемым потоком слезы, задыхаясь от сумбура чувств, которые клокочут внутри меня. Почему у меня ощущение, что допустила жестокую ошибку? Будто опять собственноручно убила. Только кого? Себя?

— Нет, что вы! Анна, вы молодец! — Гроховски говорит это чуть изумленно, не понимая, что со мной творится. Меня же знобит так, что зуб на зуб не попадает.

— Кто-то умрет, да? Кого-то сожгут?

Гроховски оборачивается, чтобы удостоверится, что уши смертных не слышали этого вопроса.

— Нет. Благодаря вам, все останутся целыми и невредимыми.

— Ведь вы же не на стороне Инквизиторов? Так? — я не знаю, почему говорю это Даниилу, с чего решила. Но знаю точно, он — Химера: родился таким и умрет таким, поэтому помогать тоже будет своей стороне.

— Догадались?

— Нет. Интуиция.

Он ухмыляется. Смотрит и ждет от меня чего-то. Я же прорабатываю варианты, с чего решила, что Даниил играет на стороне Химер. И меня осеняет.

— Откуда вы узнали, что я убила Анжелину Хилл? Вам это Марго рассказала? — Улыбка Даниила становится шире. Гроховски напоминает Чеширского кота. Того гляди, растает в воздухе, а улыбка останется. Собственно своим молчанием и выражением лица, подтверждает мою догадку. Я отворачиваюсь, стирая слезы. Если Даниил на стороне Химер, то, возможно, с его подачи, только что сделала хуже Инквизиторам. Плачу. От голода начинает кружиться голова. Головная боль разливается в моей дурной черепушке каким-то неприятным звенящим звуком. Во рту становится сухо.

— Пойдемте! Они приняли решение. — Гроховски грубо поднимает меня со скамьи и тащит за собой. Мы останавливаемся слева от трибуны перед двумя половинками мира Инициированных — Химерами и Инквизиторами. Все молча стоят, вытянувшиеся, как по струнке, и лица у всех бледные, каменные, ждущие приговора.

— Архивариусы Святого Сената в лице (далее шел нудный список имен и фамилий) рассмотрели дело Анны Шуваловой, ставшей причиной раздора между Инквизиторами и Химерами, которые нарушили в отношении нее главные законы мира Инициированных: Immunitatem, закон Равновесия и закон Справедливости. В течение суда выяснилось, что Анна Шувалова, бывшая Химерой из клана «Теней», снова проходит Иницииацию и на данный момент является смертной.

Я смотрю с горечью на свое пустое запястье с синеватыми жилками. Если бы был Знак, все, наверное, было бы проще. Тогунде продолжает монотонно зачитывать приговор с листа бумаги.

— Так же Анна сделала выбор своей пары между двумя Инициированными — Инквизитором Рэйнольдом Оденкирком и Химерой Виктором Савовым в пользу последнего. Учитывая это обстоятельство, а также учитывая ряд нарушений, Сенат постановил: отдать на обучение Анну Шувалову Химерам в клан «Альфа», в котором состоит ее жених Виктор Савов. Пребывание Анны в клане «Альфа» ограничено сроком в три месяца, что соответствует числу дней, проведенных ей, в Инквизиторской школе «Саббат», или пока Знак Инцииации не проявится. Если Знак Иницииации проявится раньше установленных трех месяцев, Анне дается право заново выбирать клан или школу, в соответствии со Знаком. Если Знак Иницииации не проявится через три месяца, то смертную Анну Шувалову изъять из клана Химер и отправить на Начало до проявления Знака Инициации. Во избежание конфликтов и нарушении законов запрещается Инквизиторам, проходивших по этому делу, общаться или выходить на контакт с Анной Шуваловой, дабы не влиять на ее выбор стороны.