Плач земли

Пролог

3 марта 2326 года

Новая весна распахнула городу объятия. Мешковина неба истончилась и поднялась, превратившись в лазурный атлас. Едва уловимый аромат солнца зазвенел в воздухе натянутой струной. И в пении тёплого ветра, путающегося в голых кронах, и в осторожных улыбках прохожих чувствовалось пробуждение. Даже монорельсовые составы, заражаясь настроением пассажиров, гудели радостнее и протяжнее.

Зимние сны плавились вместе с тонкой ледовой коростой, затянувшей тротуары. Искусственный снег на площадях начал подтаивать, распускаясь паутиной журчащих ручейков. Март раскидал по проводам и крышам торговых центров чёрных грачей. Птицы раззадорено толкались и верещали, отвоёвывая друг у друга редкие хлебные крошки и семечки. Почки лип и берёз набухли, обозначившись на ветках замысловатыми изломами. Набухли и сердца горожан в извечной надежде, что девственные дни марта ознаменуют переход к лучшим временам. Уже к середине апреля иллюзии потеряют краски и осыплются вместе с лепестками яблоневых цветов. Но эти мгновения ложного волшебства и светлых эмоций стоили того, чтобы ждать их каждый год.

И Тео 903, вылетая из подъезда в солнечный март, тоже надеялся на лучшее. Потому что он нещадно опаздывал на работу. Как, впрочем, и всегда.

Проигнорировав сигналы капсул и миникапов, Тео стрелой пересёк проезжую часть и влился в толпу. Он лихо нырнул в проулок и вбежал на станцию метро, перекинув рюкзак через плечо. Подземелье встретило ароматом гнили, кафельными стенами с обрывками афиш и завидной гудящей пустотой. Толпа потекла дальше: допереломный транспорт не вызывал доверия у горожан. Но Тео был только рад этому. Куда приятнее ехать поутру в свободном вагоне метро, чем прессоваться в потной, вонючей толпе на монорельсе. Да и дешевле, к тому же. Временной фактор и ветхое состояние подземных тоннелей Тео, конечно же, не учитывал.

Пока старый поезд с ужасающей медлительностью полз по тёмным тоннелям, Тео придумывал отговорку для шефа. Скрыть оплошность точно не получится: чип-контроль на проходной — это не шутки. Можно, правда, попробовать сделать пару комплиментов оператору постового пункта, чтобы она зарегистрировала его, как прошедшего с неисправностью. Он уже использовал этот метод в прошлый раз, но… Обстоятельства были сильнее. Ситуация не предоставляла выбора.

К тому моменту, как поезд с присвистом затормозил на платформе и распахнул двери, Тео вытащил из памяти все трогательные и нежные слова, что знал. Повторяя про себя заученные фразы, как мантру, он вышел в прохладный стеклянный зал. Оглядевшись, поймал собственное отражение в зеркальной поверхности четырёхугольной колонны и поправил переброшенный через шею шарф. Черноволосый крепкий мужчина в отражении, повторив его жест, самодовольно ухмыльнулся. Неотразим!

Станция околдовывала торжественной пустотой. Лишь несколько случайных пассажиров — таких же безрассудных любителей метро — муравьями брели к освещённым турникетам. Улыбнувшись самому себе, Тео последовал за ними.

В очереди стоять не пришлось. Рука зависла над индикатором регистрации. Но странное предчувствие остановило его прежде, чем чип опознался. Неведомое, неподвластное рассудку чувство, словно кто-то сверлил взглядом его спину между лопатками; точно в том месте, где жирной стрелой обозначилось клеймо грязных. Будоражащее удивление, граничащее с паническим испугом. Ужасающая смесь эмоций, что заставила ноги отяжелеть, а голову — закружиться.

Тео застыл у турникета. Холод сквозняка, несущий с собой смрад сырости, ворвался в помещение, раскачав на петлях двери, и окатил его ноги. Но Тео даже не шевельнулся: внутри было ещё холоднее. Как будто по сосудам текла не кровь, а чистый фреон. «Только не оборачивайся!» — вопил внутренний голос. И в глубине души Тео понимал, что на этот раз интуиция — столь редкая гостья в его внутреннем мире — не подводит. Воображение рисовало перед глазами чёткие картины: одна реалистичнее другой. Гроздья мимолётных иллюзий пресыщались алым и чёрным, мотивы видений напоминали сюжеты картин Босха.

Воздух над плечом покачнулся, и Тео вздрогнул, ожидая увидеть сухую когтистую ладонь монстра из бюджетных ужастиков. Но это была лишь пожилая женская особь, которой, видимо, не терпелось посетить реаниматора территориальной службы. Или какие там ещё у старушек заботы? Два затуманенных глаза требовательно уставились на Тео.

— Сына, — прочавкала бабка беззубым ртом, — ты скоро, милок?

Гудок приближающегося состава, наконец, оживил мысли Тео и заставил-таки обернуться. Только тогда он заметил молодую женскую особь, что испуганно жалась к колонне у выхода со станции, и её взгляд. Тяжёлый янтарный взгляд ведьмы из старых сказок, от которого шёл мороз по коже.

И в фокусе был он.

— Извините, — ответил Тео бабке, нисколько не чувствуя себя виноватым. Подумав, он снова метнулся от линии турникетов к посадочным платформам. — Проходите.

Запах резины и накалённого металла ударил в нос, когда он ворвался в зал. Бабка что-то недовольно прогорланила вслед, но её речи Тео уже не слышал. Да и по боку ему было, какое впечатление он произвёл на отжившее своё горожанку. Всё внимание приковала желтоглазая незнакомка, что глазела на него, не отрывая взора. Так, словно намеренно выделила его из толпы и выбрала для важной миссии, известной ей одной.

Так, словно он был нитью, за которую она жаждала уцепиться.

Незнакомка не опустила лица и тогда, когда Тео направился к ней, шаг за шагом сокращая расстояние. Лишь веки её отяжелели, смягчив каменное выражение лица. Будто исход ситуации был ясен ей заранее, и она лишь смиренно принимала очевидное.

— Ты так смотришь, словно я убил кого-то, — пренебрежительно бросил Тео ей в лицо. Все комплименты, заготовленные для оператора пропускного пункта, улетучились, оставив в голове зудящий вакуум. Неплохое начало. По крайней мере, таращиться во все гляделки куда неприличнее, чем сказать подобную вещь незнакомой особи.

— Мне просто… — незнакомка, наконец, соизволила открыть рот.

Лязг и дребезжание состава, сорвавшегося с места, заглушили её речь, оборвав фразу на полуслове. Судорожно вздрогнув, незнакомка вжалась в колонну. Ошалелый пристальный взгляд, наконец, оторвался от Тео и устремился в тоннель, провожая в темноту неоновый лик металлической гусеницы.

— Тебе просто что? — Тео осмелился положить ладонь на плечо незнакомки. Невесомая оранжевая ткань заструилась под пальцами, и он впервые за последние пять минут осознал: что-то не так. На фабриках Иммортеля со времён Перелома не производили натуральные ткани: эра функциональной и дешёвой синтетики взяла своё.

— Червь, — испуганно прошептала та, указывая дрожащим пальцем вслед уходящему поезду. Она не сбросила руку Тео со своего плеча. — Он проглотил людей!

— Эй, — Тео помахал ладонью перед глазами незнакомки, — ты в своём уме?

Хотя, ответ на этот вопрос Тео уже знал. Один из них явно диссоциировал, и хорошо, если этот счастливчик — красотка в оранжевом. Так и быть: он лично отведёт её в лечебницу, где ей помогут прийти в себя и вернуться в общество обновлённой и полноценной.

Но эта версия отдавала банальностью и не могла всего объяснить. Например, того, почему он физически почувствовал на себе её взгляд. Почему на незнакомке натуральная ткань? Почему она выбрала именно его в толпе, а не ту вздорную старушенцию, например? Обилие вопросов заставляло страшиться самого себя. Не исключено, что когда он заявится в лечебницу, обнаружится, что эта женщина — всего лишь галлюцинация. Оптическая иллюзия, ознаменовавшая его дебютировавшую диссоциацию.

Почему он? Почему сейчас?..

Слишком уж много крутилось в голове этих «почему»…

Крупные каштановые локоны незнакомки затрепетали от потоков воздуха, приоткрыв аккуратную линию скул. Тео задумчиво хмыкнул: а она недурна собой! Если бы ещё голова у неё правильно работала, не упустил бы возможности завязать очередной роман. Ведь это поистине счастливый случай, когда женщина первая проявляет инициативу!