Молчи обо мне

Пока мы не станем официально свободными людьми, все наши встречи проходят украдкой, под покровом ночи. И это самое странное, что было в моей жизни, потому что я не чувствую себя ни разлучницей, ни воровкой, ни предательницей. Я просто женщина, которая хочет быть счастливой и впервые в жизни наслаждается здоровым эгоизмом.

Время, когда я была удобной Женей, давно прошли — и сейчас я вообще ни о чем не жалею.

Даже если бы у меня была машина времени и возможность вернуться в прошлое, чтобы оградить себя от множества ошибок, я бы ни за что этого не сделала. Потому что, оглядываясь на печальный опыт, готова принять его с улыбкой: Артем сделал меня сильнее, а Игорь научил говорить «нет».

Ну а Лука…

— Когда ты так на меня смотришь, — говорит он, пока мы валяемся в постели после расслабленного утреннего секса, — я чувствую потребность раздобыть пыточные принадлежности и выпытать все, что у тебя на уме.

— Не обольщайся — тебе не помогут даже раскаленные щипцы, — подначиваю я, нарочно пододвигаясь ближе.

Он знает, что это явная провокация, но поддается на нее: обнимает меня крепко-крепко, словно хочет, чтобы мы отпечатались друг на друге.

— Мне без тебя серо, — говорит мне в волосы. Скупо, без мужских сантиментов. Но от сухой попытки сказать, что без меня ему плохо, кончики пальцев на ногах начинают предательски покалывать. — Давай заберем Хельга и поедем на выходные туда, где нас никто не найдет?

— Сама этого хочу, — отвечаю шепотом, потираясь щекой о его грудь.

Я стала зависимой от него. Поняла это в ту ночь, когда проснулась в своей пустой постели и несколько минут просто тихо скулила, потому что Лука был рядом только во сне.

И я непроизвольно закрываю себя на замок.

Снова.

Опять.

Просто потому, что какая-то часть меня глубоко внутри намертво очерствела — и я не хочу поливать ее надеждами о новой любви, чтобы потом не умирать в третий раз. Это… как будто сидеть на добровольном поводке с шипами, как у бойцовских собак: больно всегда, стоит сунуться за пределы безопасной территории.

Мне мало этого мужчины, мне хочется с ним больше, чем «все», но я не уверена, что готова пускать его так глубоко в свою жизнь.

— В понедельник заседание финансовой группы, — говорю я и чувствую, как Лука трется о мою голову подбородком, кивая. — Мне нужно подготовиться.

— Еще пара таких отказов — и я начну жалеть, что сделал тебя главной, — ворчит мой мужчина и запросто переворачивается на спину, укладывая меня сверху. — Я серьезно про выходные. У меня дом за городом. Не мой — матери. Сто лет там не был, но за ним присматривают хорошие люди, так что беспорядков точно нет. Есть отопление, все блага цивилизации. Там нас никто не найдет. И Хельгу нужен свежий воздух.

— Это грязный прием, — делаю вид, что страшно недовольна.

— Нет, Женя, грязный прием — это вот так. — Лука снова переворачивается, на этот раз сминая меня собой, и я гортанно выдыхаю, наслаждаясь приятной тяжестью, хоть он изо всех сил старается удерживать весь на локтях. — Я не разрешаю говорить тебе «нет».

Мне до боли приятно ощущать себя слабой женщиной, за которую ее мужчина уже все давно решил. Я словно цветок под колбой его защиты: мне безопасно и совершенно спокойно. И в горле снова ком, потому что никогда и ни с кем я не чувствовала себя настолько… беззащитной.

Мне страшно.

Так страшно снова ошибиться.

Поэтому я осторожно выбираюсь из кровати, набрасываю на плечи его рубашку и сбегаю в душ.

В пятницу второе судебное слушанье по нашему с Игорем разводу.

В первый раз судьей оказалась женщина преклонных лет, и она решила, что его доводы о необходимости дать нам еще один месяц для размышлений важнее одного моего «я не хочу быть женой этого человека».

Мне нужно как-то пережить все это.

Нужно найти в себе силы уйти с улыбкой, без камня за пазухой.

Я быстро одеваюсь, делаю легкий макияж и подвожу губы красной помадой — Лука почему-то очень любит именно этот классический алый, и мне нравится этот мазок крови на моем бледном лице. Нравится, что сейчас, когда я кручусь перед зеркалом в спальне, поправляя прическу и пиджак, в отражении меня то и дело цепляет голодный стальной взгляд.

— Я больной, но мне нравится, что другие мужики пускают на тебя слюни, — усмехается Лука, когда я присаживаюсь на кровать, чтобы застегнуть сапоги. Обычно я не ношу шпильки зимой и в снег, но я была за рулем и…

Да, я была за рулем вчера днем, потом отогнала машину на техосмотр, потом вернулась домой, чтобы провести с Хельгом пару часов, а потом позвонил Лука, и я вышла, как есть: в рабочем деловом костюме и сапогах, совершенно не приспособленных для февральских пеших прогулок.

— Придется вызывать такси, — вздыхаю я и уже тянусь за телефоном, но Лука предлагает свой вариант. У него вообще почти на все мои сложности ей свой вариант, обычно решающий девяносто девять процентов проблемы.

— Бери мою машину, — предлагает он, сонно зевая. Уверена, что завалится спать, как только выйду за порог.

— А если меня остановят?

— «Гелики», Женя, тем и хороши, что их редко тормозят просто так. — Лука приоткрывает один глаз, лениво следя за тем, как я беру с тумбочки ключи и его наручные часы.

— Зачем тебе мой «Ролекс»?

Я наклоняюсь над ним, целую в губы и вздрагиваю от тянущей внизу живота необходимости прямо сейчас сбросить с себя и дорогую норку, и костюм, и кружевные лоскутки — и заниматься любовью до изнеможения.

— Я больная, — переиначиваю его признание, — но мне нравится носить на себе что-то твое. Запах, засос, часы…

Поддаюсь импульсу, вынимаю из петель рубашки свои лаконичные запонки, чтобы заменить их его: тяжелыми, стильными, из белого золота с черными агатами. Эту тягу нельзя объяснить законами физики или химии, или просто законами отношений. Я просто схожу с ума и абсолютно неадекватно наслаждаюсь этим процессом.

Делаю, что хочу, без тормозов и условностей.

Потому что от этого сумасшествия взгляд моего мужчины становится темнее графита.

— Заберу вас в четыре, — без намека на возражения чеканит Лука, и я почти слышу, как скрипят его мышцы, когда он нехотя выпускает меня из объятий. — Отсюда час езды. Бери только вещи и то, что нужно вам с Хельгом на пару дней. Остальное на мне.

— Договорились.

Это будут наши первые выходные втроем.

Глава шестьдесят вторая: Одиночка 

Я заезжаю в офис и остаюсь там до обеда: собираю все необходимые для подготовки к финансовому отчету документы, графики и планы: только полностью владея информацией, я буду понимать, о чем речь, не дам обвести себя вокруг пальца и смогу задавать правильные вопросы.

С тех пор, как я резко пошла на повышение, моя работа стала требовать вдвое больше отдачи, но и сил тоже прибавилось. Словно все это время я работала только вполовину мощности, а теперь мой внутренний реактор начал выдавать килотонны энергии: на работу, на сына, на мужчину своей мечты.

На жизнь со вкусом счастья.

Я заезжаю в любимое кафе в двух кварталах от работы: здесь меня уже хорошо знают, потому что не первый год заказываю здесь один и тот же сорт кофе и прошу добавить туда немного имбиря, пару капель свежего лимонного сока и никакого сахара. Мне делают большую порцию в термокружку, которая столько со мной повидала, что с ее поверхности давно стерлись розовые фламинго и надпись: «Будь храбрым!»

— Евгения Александровна, — рыжеволосая девушка с глазами разного цвета мигом вырастает около моего стола, — без сахара, как обычно?

— Да, Маша, спасибо большое.

Я всегда оставляю им щедрые чаевые за вот это приятное дополнение к кофе: обращение по имени, внимание и отсутствие «нет» в лексиконе. Когда однажды летом мне захотелось заменить лимонный сок апельсиновым, все сделали за десять минут.

Пока жду свой заказ, достаю блокнот и пытаюсь вникнуть в бухгалтерские таблицы.