Страница 49 из 51
— Как скажете, — пробормотал Пэйт. Чокнутый белобрысый Барт подправил ему память, но оставил номер телефона.
— Наследник Красных Королей — это так интересно! — загадочно улыбнулась Сарелла. — Жду-не дождусь встречи!
Пэйта жутко перепугала ситуация с Бартом, но никому особо не было до него дела — Лентяйка Розье как всегда стала центром всеобщего внимания, появившись посреди бара в бессознательном состоянии, истекающей кровью, в компании незнакомых истеричной белокурой красотки и противного старика, очередного британца. Пэйт уже начал ненавидеть эту Британию. Голливуд не врет! Старик, кстати, так и остался пока жить над баром, а блондинку куда-то забрали люди Оберина Мартелла. А сам Красный Змей аппарировал вместе с Лентяйкой — даже антиаппарационные щиты временно сняли ради этого. С тех пор Винда не появлялась. Контрол-фрик, кажется, переживал за неё — он все время ходил с чучелом кота, судорожно в него вцепившись. «А за меня никто не переживает…»
Впрочем, скорее всего, с Виндой все уже было в порядке, просто она как обычно где-то уснула. В результате Минцу она, судя по всему, таки позвонила.
Спутники Розье рассказали, что, будучи тяжело раненной, она сумела наколдовать нелегальный порт-ключ. Тут уж Пэйт её зауважал — сильная магия. Правда, сам он этого не видел, видел Барт. Он даже ухитрился сфотографировать лежащую в луже крови Розье «на память». Возможно, его это возбуждает…
Кажется, это именно о ней пишет пресса… хотя, Минц категорически отрицал, что Розье может быть главой темного культа.
— Чего замер? — вскинул брови Минц. — Звони ему. Сын министра магии Британии, нелюбимый своим отцом, бегущий от него, но тайно жаждущий его любви… да, сеньорита, это интересно.
Пэйт, как и Розе, был отправлен в свою комнату, когда Минц куда-то ушёл вместе с Бартом Краучем и Сареллой. Он попытался поговорить с девушкой, но она была молчалива и совершенно не обращала на него внимания. Даже не ответила, кто та странная блондинка, которую Минц назвал пророком. Пэйту было интересно — он раньше никогда не видел настоящих пророков. Говорят, это огромная редкость…
Скрывшись за своей дверью, она тут же включила песню на каком-то незнакомом языке, зазвучавшую на весь этаж.
Жизнь меня приняла прохладно
Кто родился — меня поймёт
Получает любовь бесплатно
Тот, кто слаще всего поёт
Зайдя в свою комнату, юноша не сразу смог закрыть за собой дверь — её вдруг заклинило. Когда она наконец захлопнулась, кто-то шепнул «Финита!»
Когда закончилось детство — я понял одно
Что мне досталось в наследство почти ничего
А для разбитого сердца сплошной rock’n’roll
Когда закончилось детство
Никогда ещё красивые девушки не забирались без спросу в комнату Пэйта, но если девушка — Лентяйка Розье, он бы предпочёл, чтобы этого и дальше не происходило.
Винда застыла у двери, прислонившись к косяку и бросив на замок запирающее заклятье. Наверное, она уже давно была где-то в баре под чарами невидимости… Кажется, Пэйт впервые видел её в платье — тонкий стан девушки затянут в кроваво-красный шёлк, одно плечо и ноги ниже колен обнажены. Наверняка стоит дороже, чем Пэйт за всю свою жизнь заработал… Он только сейчас понял, насколько Винда Розье красива и соблазнительна — неудивительно, что её хочет Барт и даже Розе повелась. Она была просто волшебно, пугающе восхитительна.
— Кажется, я говорила тебе не выходить из бара, — сказала она тихо, сощурив свои кошачьи зеленые глаза. — И не упоминать Крауча при Минце.
— Ты поцеловала Розе! — зло бросил ей Пэйт. — Ты хоть понимаешь, что для волшебников это — извращение?! Или последние мозги пропила?! Думаешь только о себе!
— Волшебники должны жить свободно, как сами захотят! — вскинула голову Винда. — И любить — кого захотят!
— Кого захотят?! — Пэйт понимал, что хамить могущественному волшебнику — плохая идея, но уже не мог остановиться. — Кого ты захочешь, это сказать хотела? О Розе ты подумала?! Считаешь, раз ты такая вся аристократка, можешь тащить в постель кого угодно?! И пофиг, что это мерзко?!
— Мерзко? — Винда холодно усмехнулась. — Скажи уж прямо, что для тебя мерзко, когда женщина сама выбирает, с кем ей спать. Мы же волшебники, это же должно оправдывать, что мы застряли в средневековье! — она презрительно скривилась. — Как будто ты о ней так прямо заботишься. А уж Барт-то в твоём обличье…
— Минц знал, что это он! — в тон ответил Пэйт. «И конечно, на меня ему было наплевать!» — Может, и Розе знала! — он все-таки подумал, что не стоило так злить Винду. — Прости, не моё дело, с кем ты спишь!
— Может, — кивнула Розье, почесав в затылке. Её лицо скривилось. — Юлиан точно знал.
— Он — сын министра, — зачем-то проговорил Пэйт.
— Темного Лорда, — поправила Винда. — Приемный… А, ты о Крауче?
Днём и ночью, как одержимый
Я искал своего отца
Мне сказали, что папа в Риме
Заменяет собой Творца
— Отец никогда не любил Барта, — бросила она, чуть подумав, — А ради любви… хм.
Винда достала фляжку и криво усмехнулась.
— Ты ведь уже знаешь, что это, — «оборотное зелье». — Давай сюда волос.
— Ты правда думаешь, что Розе могла знать? — спросил Пэйт, хотя ему совершенно не хотелось обсуждать это, особенно с Виндой.
Когда закончилось детство — я понял одно
Что мне досталось в наследство почти ничего
А для разбитого сердца сплошной rock’n’roll
— Я знаю только одно, — печально проговорила девушка, скривившись, но выпив неприятно выглядящую жидкость. «Это тебе не чай с бренди» — подумал Пэйт злорадно. — Некоторые долги надо платить! Помоги расстегнуть платье, оно тебе не пойдёт! — «Неужели я так глупо выгляжу со стороны?!» Прекрасная девушка на глазах превратилась в… не самого симпатичного парня. — Может быть, ты утаил от меня что-то важное? Лучше не ври мне!
— Я? Как будто я вообще что-то знаю!
«Может, надо сказать ей, что Крауч хочет её заполучить? Нет, пусть лучше сожрут друг друга, аристократы британские!»
— Уверен? Ненавижу крыс! — девушка без спросу взяла что-то из его одежды. И подняла палочку. — А ты пока, хм, побудешь мной. Сомниум!
Комментарий к Глава 29. Те, кто спит Переодевания символичны. Особенно цвета одежды.
Использована песня Би-2 «Детство»
====== Глава 30. То, что разбудили ======
Не имеющий голоса Логос во мне
Раскаляется добела.
© Мельница, «Радость моя»
Пламя кружило перед ним, как стриптизерши в магловском баре, кружило, пело, размахивая желтыми, оранжевыми и алыми вуалями, страшными с виду, но и прекрасными, прекрасными, живыми от жара. Должно было быть страшно, но испуга не было. Просто еще одно чудо сказочного Хогвартса.
Важен был только огонь. Пламя было таким прекрасным: ничего прекраснее Альбус не видел, каждый язык казался ему чародеем, облаченным в желто-оранжево-алые одежды, кружившие под дымным плащом. Он видел алых пламенных львов, великих желтых змей и единорогов, сотканных из бледно-синего пламени; рыб, лис и чудовищных волков, ярких птиц и цветущие деревья; каждое новое видение было прекраснее предыдущего…
— Что здесь?.. — с истерическими нотками в голосе закричала какая-то девчонка. Зачем?.. — Глациус! Глациус!
Он не знал этого заклятья, но, наверное, оно было для заморозки. Синеватая корка магического льда накрыла костер, гася его. Страх накрыл Альбуса внезапно, как будто его облили холодной водой, и разочарование было не слабее. Но в руках его было что-то жаркое, полное магии. Правда, выглядела эта штука совсем как черный сморщенный зонтик. «Зонтик» медленно поднял увенчанную рожками головку, похожую на змеиную, раскрыл немного мутные рубиново-красные глазки и чихнул, выпустив из ноздрей струйку пара. Альбус почувствовал, как страх отпускает — существо в руках словно наполняло его уверенностью. Дракон! Самый настоящий дракон!
Девушка, погасившая пламя, не опуская палочки, подошла поближе к камину. Это была Джиневра.