Страница 16 из 24
С началом XVI века фигура Владимира Мономаха приобретает особое значение для русского самодержавия. Московские государи начинают смотреть на него не только как на своего родоначальника. В официальной политической идеологии окончательно принята концепция, согласно которой Московское государство является наследником Византийской империи («Москва – Третий Рим»), Владимир Мономах рассматривается в рамках данной концепции в качестве лица, через которого московские государи получили от византийских императоров царский венец и фактически харизму царской власти со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами. А обстоятельства эти таковы, что царская харизма, делающая императора архиереем, «епископом внешних церковных дел», позволяла средневековому сознанию легитимно рассматривать его как звено в цепи царей, которые от Мелхиседека до Давида, от Давида до Августа и от Августа до Константина исполнили, сознательно или бессознательно, свою миссию в домостроительстве спасения христианского народа. Это тем более справедливо, если учитывать, что византийские императоры, обосновывая легитимность и сакральный характер своих властных полномочий, почерпали ее в символах и образах ветхозаветного Давидова царства. В «Книге церемоний», составленной в X столетии, помазание, упомянутое в аккламациях, есть такое помазание, которое Бог непосредственно дарует императору. Каноник Вальсамон утверждал, что Господь собственноручно обновляет завет, заключенный некогда с Давидом, с пришествием каждого нового ромейского императора.
«Так, от XIII в. до нас дошла заметка на полях рукописи, без сомнения принадлежащая Иоанну Хиласу, который в связи с арсенитским расколом причисляет привилегии, дарованные Церковью императорам в придачу к свободному выбору своих духовников. За ними признается священнический характер их служения, уподобляющий их епископам: перед венчанием на царство они, как епископы, подписывают исповедание веры; они помазываются миром, что соответствует возложению Евангелия на главу рукополагаемого епископа; они причащаются в алтаре, как священники, по крайней мере в день венчания на царство, они совершают каждения, творя кадилом крест перед престолом. Они обладают также и правовой властью в Церкви: утверждение и подпись соборных определений и канонов, иерархическое изменение порядка кафедр, право разрешать епископам совершать литургию вне границ своей епархии в присутствии местного епископа. Наконец, и это главное, они назначают патриарха, главу и отца всей Церкви»[81] [81].
До самого своего исторического конца Византия верна лозунгу: «Церковь и Империя – едины!» Эта мысль глубоко укоренится в идеологии православных народов и получит особое звучание на Руси. Необходимо помнить, что византийское идеологическое наследие далеко не всегда воспринималось на Руси непосредственно, но зачастую претерпевало существенную трансформацию под влиянием местных культурно-исторических условий и политических традиций. Владимир Мономах воспринимался русским средневековым сознанием как государь, получивший всю полноту царской харизмы через получение священных регалий из Византии, но его законные права на верховную власть определялись его принадлежностью к правящему роду, к потомкам Рюрика и Владимира Крестителя.
Случай для русской средневековой истории уникальный, ставший каноническим в определении законности верховной власти на Руси. Владимир Мономах признавался автократором Ромейской империи василевсом не в силу женитьбы на византийской принцессе, но в силу иных причин, среди которых средневековые авторы видели не только его рождение от византийской царевны, но и глубоко промыслительные. Историческая канва, приведшая к появлению на Руси царских инсигний, такова. Приблизительно в 1114–1116 гг., после того как русские войска в результате очередного русско-византийского военного противостояния разбили византийскую армию во Фракии, тогдашний византийский император Алексий I Комнин (1081–1118), по преданию, желая помириться с великим князем Владимиром Мономахом, прислал ему в дар царский венец византийского императора Константина Мономаха («шапку Мономаха») и другие драгоценные регалии, знаменующие собой царскую власть. Все эти дары доставил русскому князю митрополит Ефесский Неофит. Прибыв к Владимиру Мономаху в сопровождении византийских епископов и знатных сановников, он возложил на него венец и назвал царем. Данное предание считается в современной исторической науке поздней выдумкой московских книжников. Действительно, тема получения царских регалий от Византии Мономахом стала популярной в период окончательного оформления идеи о Москве как о Третьем Риме. В сочинениях XVI века (например, в «Сказании о великих князьях Владимирских Великой Руси», в Никоновской летописи) в качестве дарителя русскому князю атрибутов царской власти называется, как правило, Константин Мономах. Это определенный анахронизм, поскольку он умер еще в 1054 г., однако «ошибка» эта не случайная, а своего рода концептуальная. О том, что дарителем выступал именно Алексий I, прямо говорят Воскресенская и Густинская летописи. Сохранился и текст личного послания Алексия I Комнина Владимиру Всеволодовичу. Возможно, именно он и подвиг русских писателей на совершение указанной «ошибки». Текст послания гласил, что «Понеже с нами единыя веры еси, паче же и единокровен нам: от крове бо Великаго Князя, Константина Мономаха, идеши; сего ради не брань, но мир и любовь подобает нам имети», – писал византийский император русскому князю. В качестве дара Мономаху посылались: венец царский Константина Мономаха, диадема, крест с Животворящим Древом златой, гривна и прочии «царская знамения». Даритель, словами русских книжников, возвещал: «Да будеши отселе Боговенчанный царь Российской земли».
Царские дары Владимиру Мономаху, вероятно, были посланы Алексием I, но это были регалии, принадлежавшие Константину Мономаху. Умерший византийский монарх, таким образом, и был подлинным дарителем, а Алексий I Комнин лишь передавал его дары. Их передача приобретала особый смысл по причине того, что Владимир Мономах был рожден от брака князя Всеволода Ярославича с дочерью Константина Мономаха, то есть происходил от крови последнего. «В лѣто 6561 (1053 г.). У Всеволода родися сынъ, и нарече ему Володимеръ, от царицѣ грькынѣ», – говорится об этом в «Повести временных лет». Передача атрибутов царской власти венчала, узаконивала, таким образом, передачу ему царской крови. Здесь мы видим, что вполне устойчивая традиция именования царями национальных самодержцев складывается на Руси уже в начале XII века и в свете того, что мы увидим по истории употребления царского титула позднее в Галицко-Волынской Руси, эта традиция имела весьма устойчивые корни и сохранялась на северо-востоке Руси до времен возвышения Москвы.
Политическая судьба Владимира Мономаха сложилась так, что престол русского государя, великого князя Киевского, ему удалось занять лишь в возрасте 60 лет – в 1113 г. Этот престол великого князя Киевского Владимир Мономах занимал до самой своей смерти в 1125 г., то есть около 12 лет. В памяти русского народа эти годы сохранились как время небывалого могущества Руси, когда русским можно было жить спокойно, не опасаясь ни княжеских междоусобиц, ни набегов кочевников. Славное мономахово время описывает автор «Слова о погибели земли Русской». Половецкие матери детей своих малых Владимиром Мономахом пугали, а литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за Синим морем.
Одной из главных заповедей Владимира Мономаха, которую он оставил для своих потомков в своем знаменитом «Поучении», была мысль о том, что только нравственные качества властвующих приобретают важное политическое значение, что судьба Русского государства, его будущее стало в огромной мере зависеть от того, насколько нравственными окажутся в своем поведении люди, держащие в своих руках власть. Безусловно, на «Поучение» огромное влияние оказывала христианская этика, отраженная в Священном Писании.
81
Дагрон Ж. Указ. соч. С. 387.