Страница 55 из 64
Эмма не принимала решения, лишь потянулась к кобуре, и из ладоней вырвалась обжигающая струя белого света.
***
Белль бесцельно переходила из комнаты в комнату, нигде не задерживаясь дольше, чем на минуту. Она пыталась убедить себя, что все хорошо, что у Румпеля всегда все под контролем, но вспоминала мелькнувшее на его лице выражение беспомощности — и сердце сдавливал страх.
Где-то она слышала, что никогда не знаешь, насколько сильно любишь, пока не испугаешься за любимого. После этого вечера Белль не хотела таких проверок. Не хотела.
Стрелка на циферблате больших настенных часов, дрогнув, переползла на новое деление.
Румпельштильцхен появился так же неожиданно, как и исчез. Просто Белль вошла заполночь в кабинет, а он уже был там. Сидел за столом, пристально разглядывая какой-то блестящий предмет.
Теплая волна облегчения нахлынула на Белль, вскипела жаркими слезами на глазах.
— Румпель!
Он не оторвал взгляда от того, что, как разглядела Белль, было длинным кинжалом с черненым узором по клинку.
— Что… что произошло? — порывисто спросила Белль, подойдя к столу.
Румпель помедлил. Взглянул на нее сощуренными глазами.
— В мире без магии появилась, — он взмахнул рукой жестом фокусника, — магия. Только и всего.
— Ты не ждал этого, — растерянно проговорила она. — Несколько часов назад ты был…
— Сейчас все так, как должно быть, — перебил он ее.
Он говорил не сухо, но с какой-то недоброй сосредоточенностью, которую Белль не могла прочесть. Пытаясь отвлечься, она вгляделась в лезвие, и узоры стали складываться в буквы, а те — в имя.
— Румпельштильцхцен… — она подняла глаза. — Почему твое имя на кинжале?
Он явно ждал вопроса.
— Это кинжал Темного мага. Вся сила Темного сосредоточена в нем.
Румпельштильцхен поднялся и теперь стоял, положив руки по обе стороны от клинка.
Протянув руку, Белль дотронулась до первой буквы; теплый металл, казалось, слегка вибрировал или это лишь воображение?
Кинжал — символ Темного могущества. Именно кинжал. Почему? Или… зачем?
Догадавшись, Белль прикусила губу и убрала руку.
— Ты говорил о своем предшественнике. Ты убил его этим кинжалом? — тихо спросила она.
— Так передается сила Темного, да, — спокойно ответил Румпельштильцхен.
— Но, — Белль даже вскинулась от внезапно затрепетавшей в груди надежды, — ведь его можно уничтожить, верно? И это освободит тебя!
Он покачал головой; резко, точно она сказала какую-то глупость.
— Это невозможно.
Белль подалась вперед. Она хотела улыбнуться легко, торжествующе, а вышло, — она сама чувствовала, — нервно, смятенно. Ей хотелось, чтобы все было легко. Если бы только он позволил себе увидеть, что она права!
— Послушай, я точно знаю, нет таких проклятий, какие нельзя разрушить.
Он промолчал, и с каждой секундой тишины незримая тяжесть все сильнее придавливала сердце Белль.
— Не это, Белль.
Он взмахнул рукой, и клуб дыма скрыл лезвие из виду.
Белль все ждала, когда он взглянет на нее без этой новой, пролегшей между ними отчужденности.
Вдруг всплыл в памяти первый день, когда она появилась здесь. Сорванная с окна портьера, солнечные искорки в густо-розовом вине и негромкий, чуть глуховатый, голос: «Запомните одно, Белль. Есть чудовища, которые меньше всего желают, чтобы их расколдовали».
***
На серебряном подносе осталось одно письмо. Валден лениво взглянул на узкий сероватый конверт; частная корреспонденция подождет до утра.
Он лениво вытянул ноги и глубже ушел головой в мягкое кресло.
Поездка в Берлин порядочно его вымотала. План «Барбаросса», запущенный неделю назад, держал все ведомства в состоянии перманентной лихорадки, и отчетами из Парижа мало кто заинтересовался.
Отчеты.
Вспомнив об одном из них, Валден поморщился, переменил позу, но приятное ощущение усталой неги не возвращалось. Шевельнулась утихшая было глухая злость. Нельзя сказать, что отчет по работе отдела Голда Валден сфальсифицировал, но укрытием подозрительных данных занимался он впервые; и все из-за Голда.
Если бы не треклятый венский инцидент!
Впрочем, это не последний отчет, кто знает, что доведется написать в следующем.
Досада все не рассеивалась, и Валден взял оставшееся непрочитанным письмо. Вскрыл конверт, пробежал глазами по строкам, написанным размашистым почерком. Задержался на подписи — «Зелина Озэр».
Опустил лист.
Глаза остановились на жене. Кора подливала ликер в кофе; густой вишневый аромат, так хорошо гармонирующий с ней, доплыл до Валдена.
Кора — прекрасная, эффектная женщина. В ней нет утонченности того типа женщин, что зовутся на анемичный английский манер lady, нет и жизнерадостной силы настоящей deutsche Frau, но роскошная, зрелая, немного тяжелая, величавая красота Коры делает ее королевой любого приема, на котором она появляется.
Все эти годы она не доставляла ему хлопот. Независимая, гордая, тем не менее она до сих пор ни разу не пересекала очерченных им границ супружеской покорности. Не говоря уже о супружеской верности.
Он медленно смял в руке листок, придвинул ближе малахитовую пепельницу.
Кора, точно почувствовав его движение, обернулась, поднялась, чтобы передать ему кофе.
— Неважно выглядишь, — заметил он, принимая чашку. — Утомилась?
Кора, действительно довольно бледная, присела на ручку его кресла.
— Небольшая размолвка, — протянула она непривычно глуховатым тоном. — С ювелиром, ничего серьезного. А что это?
Валден, щелкнув зажигалкой, поднес огонек к смятой бумаге.
— Ничего серьезного, — скинув догорающий листок в пепельницу, он перевел на нее тяжелый взгляд, улыбнулся, — дорогая.
***
Нил опустился на песок. По водной глади шла слабая рябь. От реки тянуло влажным сырым запахом тины, камыша Неверленда.
Ради матери или ради себя самого — он уже и не разбирал, — Нил пытался вызвать в себе гнев на отца.
Не было ничего. Ни гнева, ни боли. Только пустота.
Мерно плескались о берег волны.
========== Глава 49 ==========
Валден ожидал, что отыскать Зелину Озэр будет не сложно, но на деле все оказалось значительно проще, чем он предполагал. На записке стоял адрес, который, как выяснилось, принадлежал мелкой нотариальной конторе. Несчастный нотариус, заикаясь от страха, быстро рассказал о странной клиентке, что несколько дней назад просила передать запечатанный конверт по указанному адресу, если она вдруг не подаст о себе сведений в течение суток. Адрес этой клиентки? Да, да, конечно, одну минутку…
Квартира оказалась нежилой, и Валден чуть не взвыл от злости, однако опрос соседей дал интересную информацию - девушку накануне арестовали. Не требовалось сообразительности, чтобы понять, кто это сделал.
Осталось лишь вычислить арестованную, и тут Голд, окруживший арестантку таинственностью, сыграл на руку Валдену.
— Повторяю: я собираюсь увидеть заключенную. Немедленно. Напоминаю вам: здесь СС, а не лавка Голда, и его распоряжения меня мало интересуют.
Безапелляционный тон подействовал; преграждавшая ему дорогу к камере Флессе, пронзав Валдена ледяным взглядом, отступила.
Навстречу Валдену с койки соскочила рыжеволосая девушка. Бледна, нервна, крайне возбуждена. Явно истеричная особа.
— Вижу, вы получили мое письмо, — зеленые глаза так и засверкали. — И, разумеется, вас интересует, что еще я могу сообщить?
— Разумеется.
Подтянув поближе стоящий у двери стул, он сел и жестом пригласил девушку начать.
Зелина Озэр, похрустывая сплетенными пальцами, все ускоряя темп речи, заговорила о «Сторибруке».
— Все это очень занимательно, — бесстрастно заметил Валден, когда девушка сделала паузу, чтобы перевести дыхание, — но маловероятно. С какой стати Голду возиться с подпольщиками, если…
— С какой стати? — перебила его Озэр, истерически смеясь. — С какой стати? Да с такой, что один из членов ячейки — его сын!