Каштаны цветут дважды

Тогда она пообещала ему, что с ней ничего не случится.

Подпруга лопнула, лошадь взяла барьер. В седле была не Реджина и не Робин.

Как легко этому радоваться. Как легко.

Справа налево. Слева направо.

Ночь. Свинцовая, неподвижная ночь.

========== Глава 25 ==========

Слегка нахмурившись, Хельмут взглянул на расположившуюся напротив Кору.

— Уверена, что не предпочтешь прогулку по Елисейским полям?

— Нет, — сочно улыбнулась Кора, — мешать вам я не стану, но рассказ о таинственном и сказочном «Сторибруке» меня, признаюсь, заинтриговал.

— А меня больше интригуют детали, — он в упор посмотрел на Голда. — Нолан и Джонс арестованы десять дней назад, но никаких результатов, кроме самых минимальных, их арест пока не дал. И это весьма странно, учитывая, что им известна в лицо и поименно большая часть сторибрукцев.

— К Нолану, — размеренно ответил Голд, — в настоящее время применяются определенные методы, ну а Джонс… — Хельмут готов был поклясться, что в глазах Голда промелькнуло что-то сродни колебанию, которое сменила усмешка, — на него традиционные методы результата не возымели.

— Так интенсифицируйте их, — сухо посоветовал Хельмут. — Сколько понадобится еще времени?

— Пять дней.

— Три.

Краем глаза Хельмут заметил, как Кора, которой, похоже, наскучило обсуждение, поднялась, прошла к и остановилась возле вновь принявшегося методично вынимать папку за папкой Голда.

— Любой сказке нужны ведьмы и колдуны. В «Сторибруке», конечно, они водятся? — спросила она.

— Кора, вот уж не думал, что ты такая любительница фольклора, — рассеянно бросил Хельмут, углубляясь в новый рапорт.

— Злобные колдуны обычно предпочитают держаться в тени, — подхватывая нарочито серьезный тон Коры, отозвался Голд. — Как и ведьмы, — добавил он через несколько секунд.

Хельмут поднял голову.

— Где копия показаний Реджины Миллс? — отрывисто спросил он. — Здесь не хватает списка, к тому же…Кора? Кора!

Внезапно пошатнувшаяся Кора наклонила голову так, что широкие поля фиолетовой шляпки полностью скрыли ее лицо. Грудь тяжело вздымалась. Голд протянул руку, чтобы поддержать ее, но Кора отпрянула полуиспуганным, полувозмущенным движением.

— Все… все в порядке, — она оглянулась на Хельмута, едва осознаваемым жестом поднесла руку к виску.

Когда Хельмут приобнял ее за плечи, настойчиво предлагая вызвать врача, она на мгновение прижалась к нему и он ощутил: по телу ее пробегала дрожь.

Она едва не вздрогнула, когда Голд протянул ей стакан воды. Выпрямилась, взяла стакан и медленно, не останавливаясь, выпила воду.

***

— Это все, — завершила предельно краткий и бессодержательный доклад Эмма. Выждала. Нетерпеливо спросила: — Вы ни одного вопроса не зададите?

— Поверь, задам, — ответил Голд с тем видом, который неизменно выводил ее из себя: точно посмеиваясь над одному ему понятной шуткой. — Только не сейчас. Это все, Эмма, можешь возвращаться.

— Куда? — хмуро бросила она.

— К отцу, — невозмутимо ответил Голд, углубляясь в принесенные Эммой бумаги.

Она несколько секунд молчала, пытаясь совладать с собой, но растерянность, возмущение и что-то вроде нелепой обиды захлестнули ее с головой.

Передернув плечами, она шагнула вперед и оперлась руками о стол, дожидаясь, пока Голд поднимет на нее глаза. Когда он так и сделал, Эмма прочитала в его взгляде окончательно выведшую ее из себя расчетливость и приглашение заговорить.

— Вы всегда прямо говорили мне, чего от меня ждете. Что на этот раз? Я должна наладить с папочкой, — Голд на мгновение отвел глаза, прикрывая папку, и вновь бросил на Эмму похолодевший взгляд, — отношения, броситься ему на шею и попросить рассказать непутевой дочке все, что он знает?! Вы этого от меня ждете?

— Нет.

Она хлопнула ладонью по столу.

— Так чего?!

Голд протянул руку и взял подпрыгнувший от хлопка Эммы и покатившийся по столу колпачок от ручки-самописки. Эмма несколько секунд зачарованно следила за блестящим конусом.

— Эмма, — он произнес ее имя достаточно сухо для того, чтобы Эмма, опомнившись, выпрямилась, сняла руки со стола, и все же произнес его так, что она невольно ощутила: ей очень важно то, что он скажет. — Эмма, ты доверяешь мне, — он слегка пожал плечами, — настолько, насколько это вообще возможно для тебя.

Она неохотно кивнула.

— И сейчас ты хочешь задать совсем другой вопрос. Какой?

Ей захотелось снова вспылить, повернуться и уйти, даже если — особенно если — это будет стоить ей работы и должности, но что-то мешало ей сделать это. Может быть, дело было в том, что Голд снова прав.

Она заговорила:

— Как вам это удается?

Голд знаком пригласил ее продолжить, и Эмма, оставив все попытки притормозить или хотя бы осознать, что она говорит, выпалила:

— Как вам удается справляться с сомнениями? Как удается верить, что, - она в отчаянии ухватилась за первую попавшуюся фразу - его фразу: — что жестокие времена и правда требуют жестоких мер?

И умолкла. Выражение Голда не изменилось.

— Если ты задумываешься над такими вопросами, тебе это вряд ли удастся, — спокойно ответил он наконец.

— Вы не ответили, - смело бросила Эмма.

На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнуло одобрение. А в голосе, когда он ответил, так же мимолетно послышалась усталость:

— Мой ответ не пригодится тебе, Эмма.

Она замолчала. Этот разговор казался настолько иллюзорным, что Эмма почти решила, будто она его выдумала и на самом деле ничего не спрашивала, а Голд не отвечал.

— И…что теперь? — неловко спросила она, уже повернувшись к двери.

— Возвращайся к работе, — сухо ответил Голд.

***

Прошел час, и Кора фон Валден уже не считала себя сумасшедшей, а королева Кора смотрела на вздымающуюся над городом громаду Дома Инвалидов, слушала клаксоны мчащихся по мостовой автомобилей.

Губы беззвучно шептали имя, превратившее жизнь мадам фон Валден в иллюзию и пробудившее королеву Кору.

***

— Я тебя ждал, — обернулся Голд.

Кора плотно прикрыла дверь, не останавливаясь, пересекла кабинет к окну, возле которого он стоял.

— Ты говорил о злых колдунах, — не сводя с него пристального взгляда, проговорила она. — Хочешь, назову тебе имя самого опасного, могущественного и темного мага?

Повисла тишина, Голд выжидающе смотрел на Кору, но она уже видела, как его взгляд изменился и продолжал меняться: размывая непроницаемую невозмутимость, проступали, ширились смешливая жестокость, смешанная с магнетически притягивающей властностью.

— Румпельштильцхен, — упало с ее губ.

— Ваше величество, — легко поклонился он.

========== Глава 26 ==========

— Значит, имя дочери заставило тебя все вспомнить, — сосредоточенно повторил Румпельштильцхен.

Он был настолько невозмутим, что Коре пришлось напомнить себе: если она в этом мире не владеет магией, то бывший учитель тоже лишен волшебной силы.

— Уверена, ты памяти не терял,— сухо уронила она. — Даже не пытайся отрицать, что все это твоих рук дело.

— Ошибаешься, душа моя, — лениво качнул он головой.

— Хочешь сказать, что в Зачарованном Лесу появился некто могущественнее тебя?

Румпельштильцхен презрительно взмахнул рукой, жестом, недостаточно выразительным для Темного мага, но избыточно широким для Голда.

— Разумеется, нет. Всего лишь некто, достаточно безрассудный для того, чтобы похитить у меня одно заклятье.

— Только не говори, что этот некто тебя перехитрил, — недоверчиво протянула она.

— Ну, тебе это однажды удалось.

Вместо ответа Кора улыбнулась с подчеркнуто нескрываемым торжеством. Румпельштильцхен, словно отдавая ей должное, сухо усмехнулся.

—Ты взял реванш, — уронила она.

Следя за тем, как из позы мага ушла доля расслабленности, а в глазах зажглось темное веселье, она, все еще улыбаясь, тихо спросила:

—Что ты сделал с моей дочерью?

— В котором из миров, дорогуша? – неторопливо присаживаясь на край стола, бросил Румпельштильцхен.