Страница 14 из 17
– Как думаешь, а новые хозяева могу знать подробности этой истории?
– Хм, вот тут не скажу. Если честно, я даже не в курсе, кто они такие. Но ты можешь спросить нашего менеджера или завсегдатаев, которые приходят каждый вечер. Старая гвардия, они помнят те времена. – Он сделал последний глоток чаю. – Думаешь, твоя сестра принимала участие в легендарных «королевских» оргиях?
– Я видела ее фотографии с вечеринок в «Королеве», но не назвала бы их оргиями. Просто дружеские посиделки, ничего более. Хотя это то, что попало в фейсбук…
Я вспомнила вчерашнюю находку. Наркотики? Нет, не могу поверить. Ни за что!
Стюарт задумчиво потер подбородок:
– Да уж, все так интригующе и так… романтично. Красивая молодая девушка исчезает на музыкальном фестивале. Прямо‐таки сюжет для клипа… The Killers! – заметил он, собирая пальцем крошки со стола. – Надеюсь, ты найдешь ее.
– Ой, блин! – Я взглянула на экран своего телефона. – Пора бежать. У меня же встреча!
– Да, я тоже пойду будить Ника, нам уже скоро открываться.
– Спасибо за завтрак!
– С тебя хороший отзыв на «Каучсерфе», – улыбнулся Стюарт в ответ.
– Сначала создайте там аккаунт!
Я спустилась по лестнице черного хода и оказалась на залитой солнцем мостовой. Несмотря на довольно ранний час, воздух был горячим и сухим. Ни следа вчерашнего ливня. Жаркий будет день, подумала я.
Признаться честно, я никогда не понимала прикола маленьких городов. Клаустрофобические спящие улочки, над которыми болтаются кеды, перекинутые через провода; маленькие площади с пряничными ратушами;
похожие как две капли воды центральные улицы с одинаковыми пабами и магазинами; заброшенные заводы, переделанные в вечно выставленные на продажу лофты. Здесь так редко что‐то меняется, что жизнь течет в нездоровом вакууме, где все друг друга знают, спали друг с другом и за глаза поносят друг друга. Такие города слишком похожи на мыльную оперу «Жители Ист-Энда», идущую на ВВС с 1985 года, где вакуум обусловлен тем, что за картонными фасадами Альберт-сквер просто кончается декорация и начинается серое пространство павильона. Я прошла мимо лавки на углу. Держу пари, подумала я, она находится на этом месте уже лет пятьдесят и парень за прилавком сменил на посту своего престарелого отца.
Я снова слушала твою музыку, пытаясь разобраться в том, что ты могла переживать восемь лет назад. Я думаю, дело было в парне. Конечно, я не знаю тебя настолько хорошо, чтобы сказать с уверенностью, но я помню твои увлечения. Ты всегда была в кого‐нибудь влюблена, и в девяти случаях из десяти ситуация выглядела абсолютно безнадежно. Тебя всегда влекли драмы, да ведь? Странно, что Ханна обошла вчера эту тему. Может, ей есть что скрывать?
Поглощенная музыкой и мыслями, совершенно неожиданно я оказалась перед дверями кофейни. Меган нигде не было, и я устроилась с чашкой кофе за столиком в углу, чтобы написать тебе это послание. Я прошу тебя помнить об одном: что бы я ни узнала от Меган или других людей, это не изменит моего отношения к тебе. Обещаю.
Status: не прочитано
15:21 / 22 июня 2015, понедельник
Bright Eyes – «Devil Town»
Незаметно для себя я опять глубоко погрузилась в свои мысли. Наблюдая из окна за копошащимися на площади уличными торговцами, я вновь и вновь прокручивала в голове историю Алистера, как вдруг меня окликнули:
– Ника!
Я обернулась. Мне махала девушка с короткими волосами и грубоватыми чертами лица. На ней были неоновый жилет и фуражка. Похоже, она коп. Удачное стечение обстоятельств.
Она подошла к моему столу. Я поднялась со своего места и протянула ей руку.
– Привет, я Мегс. – Она улыбнулась широко и по‐доброму, продемонстрировав чисто английский тип кривизны зубов, затем крепко сжала мою руку в своей грубой теплой ладони.
– Привет, – улыбнулась в ответ я, незаметно оглядывая ее форму.
– Я сразу тебя узнала! – радостно объявила она, когда мы обе расположились на стульях. Потом смущенно добавила: – Не потому, что просмотрела весь твой инстаграм, а просто помню тебя по фоткам, которые были у Джен. Она столько о тебе рассказывала!
– Правда?
Интересно, что же стало с этими фотками?
– Да, чистая правда! – Она внимательно оглядела меня. – Вы похожи!
– Да ну, нет. Я повыше и круглолицая, а она маленькая и худая.
– У вас одинаковые глаза. – Ее взгляд задержался на моем лице пару лишних секунд, и мы обе смутились.
– Ты коп?
– Коп? – Она рассмеялась. – Нет! Я офицер службы надзора за парковкой. В народе нас называют «парковочные нацисты». Кстати, одна из самых ненавидимых профессий в мире!
– А… – протянула я немного разочарованно.
– Пойду возьму кофе.
Когда она вернулась и расположилась рядом, я перешла к делу, не теряя времени на новый виток неловких прелюдий:
– Послушай, какая странная штука. Я уже встречалась женщиной, которая назвалась подругой Джен. Ханна Беллами. Знаешь ее?
– О, Ханна… – Мегс криво улыбнулась. – И как она поживает?
– Так вы знакомы?
– Мы все вместе работали в пабе. Джен и Ханна – за баром, а я собирала посуду в зале.
– Что, есть такая профессия?
– Это работа, не профессия. Мне тогда было шестнадцать. Алистер нанял меня, можно сказать, почти нелегально. Видно, у меня такая судьба: сначала недобармен, потом – недокоп. – Мегс грустно рассмеялась.
Получается, если в 2007‐м ей было шестнадцать, она всего на пару лет старше меня. А выглядит на все тридцать. Уголки ее губ смотрели вниз, даже когда она улыбалась, вокруг залегли грустные маленькие складки.
– Нелегально?
– Скажем так, я подделала кое‐какие документы, когда меня брали на работу, но он предпочел сделать вид, будто ничего не заметил.
– Значит, Алистер не очень‐то уважал закон? – прищурившись, задала я вопрос.
– Можно и так сказать, наверное. Он был себе на уме. И честно говоря, я очень впечатлена тем, что ты уже слышала о нем. Ноутон такой: здесь ни у кого нет секретов.
– Ну знаешь, дело же не в том, что мне все рассказывают, я сама хожу и спрашиваю. – Отхлебнув кофе, я решила пойти ва-банк. – Слушай, а у Джен был парень?
Мегс глубоко вздохнула. Плохой знак.
– Был один человек. – Она закусила губу. – Уж не знаю, насколько их можно назвать парой, но Джен любила его. Даже не так, у нее было на нем что‐то вроде фиксации.
– Можешь рассказать о нем поподробнее?
– Его звали Крис. Он был музыкантом. Знаешь, как это бывает: молодая группа, большие надежды, огромные амбиции… грандиозные разочарования.
– Был… Он что, тоже умер?
– Нет, почему же! – Она замахала руками в знак протеста. – Просто он был первым солистом группы, которая сейчас очень прославилась. Может, знаешь: The Red Room.
– Те самые The Red Room, которые закрывают Гластонбери в этом году? – удивилась я. Название всплыло уже второй раз за день – значит, это не случайное совпадение?
– Да, они самые, но солист сейчас другой человек. – Мегс брезгливо скривила губы, будто увидела мертвое животное или открытую рану.
– Моя соседка по квартире к ним неровно дышит, – осторожно произнесла я, наблюдая за тем, как на миг остекленел взгляд моей собеседницы. – Ты что‐то имеешь против них?
– Да нет, – она махнула рукой, – просто вспомнила одну вещь.
– Про Джен?
– Нет, вообще не имеющую отношения к делу. – Она пожала плечами и устремила на меня сосредоточенный взгляд, как бы говорящий: «Давай спрашивай дальше».
– Джен и этот Крис – долго они встречались?
– Год? Полтора? Это не было постоянным.
– Они ссорились?
– Частенько. Но всегда мирились. Она работала за баром, он выступал, пел, глядя ей в глаза, почти всегда это была «What Katie Did», и они уходили домой вместе. Каждый раз одно и то же. Будто дежавю. Отношения с творческими людьми, чего еще от них ждать!
– Ты называешь его творческим. Он и правда талантливый, этот Крис?