Сильмарилли

- Задумалась о том, что никогда бы не захотела быть королём.

- Интересно узнать причины, - удивился Торин. Такого поворота он явно не ожидал.

- Представила себя на троне.

- И как? – усмехнулся король Эребора.

- Все чего-то требуют, просят, ждут, край твоей мантии лобызают, челом об пол бьются, а у тебя задница затекла. Одни мучения.

Торин на секунду замер, а потом разразился громким хохотом. Все гномы уставились на нас широко раскрытыми глазами. Видимо, король не часто балует своих подданных хорошим настроением.

Вдруг гномы встрепенулись, похватали оружие, Фили и Двалин оказались возле меня и короля. Король уже был при оружии. Он просто вынул свой не по размеру огромный меч из ножен и посмотрел вдаль. Я вскочила на ноги. На горизонте со стороны Лихолесья в свете звёзд показались всадники. Эльфы! Моё сердце упало в пятки, задев при этом колени, отчего те задрожали и подкосились. Фили тут же спас меня от постыдного падения. Посередине кавалькады скакал огромный олень с широкими, расходящимися в стороны, рогами. На его спине я увидела прямую фигуру всадника с волосами цвета звёзд. Неужто сам король погнался за мной аж до самого Эребора? Тогда дело совсем плохо. Очень плохо. Просто безнадёжно плохо! Чуть поодаль ехали эльфы-стражники. Среди них, я была уверена, был и Симраил. Всадники быстро приближались, не оставляя надежды на побег.

Эльфы остановились в двадцати шагах от костра. Их доспехи пылали в свете огня. Трандуил выехал вперёд. Его глаза неотрывно смотрели на меня. Чистейшие опалы! Я подумала, что у короля эльфов у самого глаза, как камни. Пусть бы и любовался в зеркало, что ко мне привязался-то! Тем временем Трандуил медленно, словно нехотя, перевёл взгляд на рядом стоящего Торина.

- Что привело короля Лихолесья, Трандуила, сына Орофера к порогу моего дворца? - громко выкрикнул Торин. Голос его словно выходил не из горла, а из глубоких пещер.

- Я пришёл забрать то, что принадлежит мне! – спокойно, слишком спокойно (так обычно маньяки разговаривают со своими жертвами) ответил Трандуил и посмотрел на меня. Меня малость передёрнуло.

- Я не вижу ничего твоего в пределах моего зрения, король эльфов, - без тени страха и сомнения сказал Торин.

Взгляд лесного короля почернел.

- Твои гномы украли её , - Трандуил указал на меня, - из моего замка. И я намерен вернуть её.

Краем глаза я увидела, как Торин Дубощит ухмыляется, а от его глаз пробегают дорожки морщин.

- Трандуил, ты уже не в своих владениях. Здесь не действуют твои приказы. Эта девушка здесь по своей воле и у меня нет причин отдавать её тебе. К тому же гномы обязаны ей спасением принцев и доблестного война. Мы будем защищать её интересы.

- Принцев? – одними губами спросила я у Фили, вытаращив глаза. Тот пожал одним плечом, словно это какие-то мелочи, не достойные внимания. Я осторожно покосилась на Двалина – он точно был воплощением доблестного война.

Дубощит же продолжал, ухмыляясь в усы:

- Но если она пожелает уйти с тобой назад, я не буду удерживать её.

Торин выжидательно посмотрел на меня. Я почувствовала, что сотни глаз уставились на меня и ожидают ответа, которое в одном случае превратиться в хорошую заварушку, а в другом – я собственноручно затяну петлю на своей шее. Воцарилась тишина, прерываемая только треском костра и нетерпеливым ржанием лошадей. В одном из стражников я узнала Симраила – опять изображает невесть что, такой весь подтянутый и важный, охраняет своего короля. Кошара.

- Ты делаешь ошибку, Торин, давая ей право выбирать. Я останусь здесь до утра. Надеюсь, что ты, Торин почтишь меня своим визитом и мы решим дело мирным путём не прибегая к мечу.

И Трандуил, не дожидаясь ответа, изящно повернул своего оленя и направился со своим войском на другую сторону нашего с гномами пристанища, перекрывая тем самым проход к Эребору. Эльфы работали складно и быстро. Уже через десять минут высился шатёр, а стражники стояли в постойке смирно по периметру. Ещё десяток стражников выстроились живой стеной между гномьей и эльфийской стоянками. Гномы при этом шептали что-то неприличное в свои бороды, а Торин Дубощит лишь крепче сжимал свои меч. Подошёл Балин и положил свою руку поверх руки короля, успокаивая его.

- Стоит выслушать Трандуила, Торин.

- От этого ничего не изменится, - почти рявкнул король гномов.

- Возможно, - устало сказал мудрый гном, - возможно, - и похлопал Торина по спине, как старого друга.

…

Я сидела около небольшого костра, рядом примостился Фили. Мы дружно ковыряли палочками угли.

- Не расскажешь? – тихо прервал нашу медитацию гном.

- Это сложно даже понять или поверить, Фили, не то, чтобы рассказать. Понимаешь?

Опять помолчали.

- Фили, ты тоже видишь огни Сильмарилли в моих глазах? – спросила я, посмотрев в глаза гнома.

- Вижу.

- И другие все видят?

- Да.

- А я не вижу. Ни в зеркале, ни в отражении в озере.

- Они не всегда зажигаются, Алдариель. Только, когда ты напугана. Когда Двалина раздавил варг и ты крикнула нам снять с него доспехи, твои глаза горели таким ярким светом, что ослепили нас.

Моя челюсть поехала вниз. Фили смотрел на меня с грустной улыбкой.

-Знаешь, этот свет проник в нас – тех, кто видел его, - это было самое чистое и благостное из всего, что я видел и чувствовал. Любовь и жизнь в чистейшем виде. Я готов был умереть за него. Это было и прекрасно и пугающе одновременно.

Его слова слишком медленно доходили до моего сознания. А когда дошли и обрисовали целостную картину, я уронила голову на колени, поняв всю тщетность своих попыток бежать. Бежать от орков, от Трандуила, от самой себя. Это не они преследовали меня. Я сама притягивала их.

…

Трандуил сидел на походном троне и смотрел на Торина Дубощита холодными и спокойными глазами.

- Торин, я вижу в твоих глазах страх и страсть. Ты увидел свет Сильмарилли и они завладели твоим разумом и сердцем.

Король гномов сжал кулаки. Он не думал, что это может быть настолько очевидным. Да, он увидел свет камней в глазах девочки, когда та в безумстве исцеляла его воина Двалина, и сердце его заболело ими, разум окутала паутина страсти, и он больше не мог ни о чём думать, а только о прекрасном свете, затмившем весь мир.

- Я живу в этом мире слишком долго, Торин Дубощит. Слишком долго я храню память. Позволь же мне напомнить тебе о клятве Феанора и его сыновей, которая обернулась проклятием Мандоса! – зашипел Трандуил. – Ты, гном, молод и страстен. Ты не способен совладать с такой силой. Клятва Феанора и его детей падёт на тебя, если ты оставишь Алдариель у себя, как пала на многих других, затопляя мир кровью. Оставь же её, Торин. Я отвезу её Галадриэль, чтобы найти ответы и на свои вопросы тоже.

- Ты лжёшь, Трандуил! – зарычал гном, - Ты хочешь владеть Сильмарилли. Я вижу это на твоём лице!

- Да, ты прав. Я хочу Сильмарилли даже сильнее, чем ты можешь себе представить – глухо сказал король Лихолесья, вставая с трона и наклоняясь к Торину, словно змея, готовая ужалить, - В их свете заключены Судьбы Арды! Они ярче звёзд и солнца, что ты видишь каждый день над своей головой. И их свет – это всё и вся! Скажи мне, Дубощит, разве кто-нибудь способен устоять перед их светом?

Трандуил выпрямился и заговорил спокойнее.

- Те два камня, что пропали вместе с сыновьями Феанора. Один из них выбрал Алдариель своим сосудом. Он исказил свою сущность, как и было предначертано проклятием. Тысячи лет все думали, что проклятие касается самой сущности камней, которые были созданы из света Древ Валинора и заключали в себе всё самое благое и прекрасное, что есть в мире, но стали причиной смерти и разрушений. Как оказалось, это ещё не всё. Наружная сущность исказилась и предстала перед нами в виде Алдариель. Я хочу знать, почему. И я хочу увидеть прошлое Дочери Деревьев. Их племя давно уже стёрто из памяти почти всех народов. Они несли смерть одним лишь прикосновением, получали силы и дар из эльфийской крови. Они называли себя друидами и были слугами Моргота. В Алдариель нет тьмы. Возможно, это сила Сильмарилли исказила её сущность. Тогда, Алдариель может быть предзнаменованием светлых перемен.