По волчьему следу

Женя села в машину и опустила голову на руль. Глаза наполнились слезами.

— Господи, он же не сделал никому ничего плохого. За что ты его наказываешь? Я прошу тебя, помоги ему. Помоги ему, Господи! Не оставляй его. Не оставляй нас, — плечи женщины вздрагивали от рыданий.

Перед Женей пронеслась вся их совместная жизнь…

… Осенний день выдался чудесным и незабываемым. Золотым дождем, порхая, падали листья. Ярко-голубое небо казалось бездонным. Многочисленная мошкара, радуясь последним теплым денькам, беспечно кружила в воздухе. Природа готовилась к спячке. К долгой холодной зиме.

Женя и Костя, согреваемые мягкими лучами солнца, не спеша, бродили по разукрашенному яркими красками осени лесу.

— Смотри, березки, — Женя улыбнулась.

— Нравятся?

— Очень, — они подошли ближе. Женя нежно обхватила тонкий белый ствол. — Осенью они самые красивые. Стройный стан, волнами спадающие ветви, золотистые листочки. Ее словно причесали, как невесту перед свадьбой.

Костя улыбнулся.

— Ты стихи случайно не пишешь?

— Баловалась раньше, когда в школе училась. Но ничего из этого занятия не вышло.

— Что так?

— Таланта нет. Как-нибудь дам почитать, сам убедишься.

Костя обнял ее за талию, и они продолжили прогулку.

В лесу стояла величественная тишина. Слышен был только шорох листьев под ногами. Костя остановился и привлек Женю к себе.

— Ты знаешь, что ты очень красивая? Самая красивая на свете.

Женя спрятала голову у него на груди.

— Мне хорошо с тобой, — тихо прошептала она.

Костя прильнул губами к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным. Жене показалось, что все вокруг исчезло. Время остановилось. Остались только они. И никого, и ничего больше. Преодолев себя, Костя остановился. Он обнял девушку и положил голову на ее плечо.

— Женя, — Костя стал серьезен, — я давно хотел тебе сказать… в общем… Выходи за меня замуж.

Девушка замерла. На секунду ее лицо приняло задумчивое выражение. Потом на губах появилась улыбка. Легкая и теплая, как лучик солнца. Она обвила его шею руками.

— Я люблю тебя, Костенька!..

… Женя подняла голову и оглянулась. Она по-прежнему сидела в своей машине. Смахнув слезы, женщина вставила ключ в замок зажигания.

— Я люблю тебя, Костенька!

Машина, взвизгнув шинами, рванула с места.

Немного помедлив, Влад переложил черную папку в левую руку и надавил на кнопку звонка. В удачу он уже почти не верил. К его изумлению, за дверью послышались шаги, и вскоре она мягко отворилась. Появившийся на пороге спортивный мужчина средних лет равнодушно взглянул на него серыми глазами.

— Михаил Федорович Коновалов? — Влад продемонстрировал корочку удостоверения. — Уголовный розыск.

На Коновалова это не произвело никакого впечатления.

— Мне можно войти? — Влад сделал шаг вперед.

— Прошу, — пожал плечами хозяин.

— Я заходил к вам вчера. Вас, к сожалению, не было.

— А я был, — спокойно ответил Коновалов, — просто не хотел открывать. Надоели все. Понимаете? Видеть никого не хочу! У вас такое бывает?

— Бывает, — не раздумывая, ответил Влад. — А сейчас-то что открыли?

Не дожидаясь приглашения, он сел на диван.

— Любопытство взяло верх… Водку будете?

— Спасибо, я на службе, — неуверенно отказался Влад.

Коновалов улыбнулся.

— Будет вам! Это не серьезно, — не дожидаясь согласия, он наполнил два стакана прозрачной жидкостью из графина. — Никогда не поверю, что вы боитесь попасться на глаза начальству.

Влад понял, что спорить с этим человеком бесполезно, и взял стакан.

— За службу! — Коновалов залпом выпил сорокаградусный напиток. — Ха! — выдохнул он через мгновенье. — Чтоб меня! Совсем другое дело. Меня, между прочим, Михаилом Федоровичем зовут.

— Влад, — Чернышев протянул руку.

— Так что заставило доблестный уголовный розыск заинтересоваться моей скромной персоной?

— А вы не догадываетесь?

Михаил Федорович опустился на диван рядом с Владом.

Чернышев пригляделся к нему. Коренастый, хорошо тренированный мужчина, с правильными, несколько суровыми чертами лица. Влад знал, что ему сорок восемь лет, но выглядел он моложе. Темно-коричневые волосы с седеющими висками, тщательно зализанные назад, тонкий прямой нос. Он напоминал Владу офицера царских времен. Было в нем что-то благородное, даже несмотря на домашний вид: спортивные штаны с тремя полосками по бокам и линялая футболка. Голос у Михаила Федоровича был мягким, спокойным, но очень уверенным. Человеку с таким голосом не было необходимости кричать. Ему и так возразить было невозможно.

— Да уж не из глупых, догадываюсь.

— Я знаю, что вы бывший офицер ФСБ, что в «Меркурии» работаете давно, и все тому прочее. Это меня сейчас не интересует. Меня интересует другое, — Влад посмотрел в глаза Коновалову. — Что послужило причиной вашей конфронтации с Константином Плотниковым?

Михаил Федорович усмехнулся.

— Ишь ты, какие мы шустрые! И все-то мы знаем.

— К сожалению, не все.

— А если я не буду отвечать? Тогда что? Будете меня пугать официальной повесткой и беседой в другом месте? Только учтите, я старый еж, меня голыми руками не запугаешь!

— А я и не собираюсь! Не хотите говорить — дело ваше. Я не настаиваю. Просто подумайте, те, кто это сделал, сейчас потирают руки на свободе. Они добились своего. Безнаказанность, вот что развязало им руки. Заказные убийства почти не раскрываются. Это знает последний дурак. И этим пользуются. Были бы деньги, и ты чуть ли не Бог. Вершишь судьбами, решаешь за других, сколько им жить… Вы же офицер! Вы…  — Влад замолчал. — А у Константина жена и маленькая дочка.

— Послушайте, сыщик! Я хочу, чтоб вы поняли сразу, стыдить меня не надо. Мне и без ваших нравоучений тошно. В том, что произошло с Константином, есть и моя вина, все-таки я начальник его службы безопасности. И в поимке преступника я заинтересован не менее вашего. А вы приходите ко мне, заметьте, без приглашения, и сначала задаете, по меньшей мере, некорректные вопросы, явно намекая на мою причастность к убийству, а затем начинаете разглагольствовать на тему безнаказанности и пытаетесь устыдить меня. Зачем вы пришли? Чтобы обвинить меня или просить содействия в поимке убийцы?

— Михаил Федорович, я вас ни в чем не обвиняю. Я просто хочу докопаться до правды.

Коновалов смягчился:

— А вы мне нравитесь, молодой человек. Еще по рюмочке?

… Разговор с Коноваловым продолжался уже около часа. За это время Владислав успел изрядно захмелеть, но вывести бывшего ФСБешника на откровенную беседу ему удалось далеко не сразу.

Когда хрустальный графин опустел окончательно, Коновалов в сердцах махнул рукой и уставился на собеседника:

— Я ведь профессионал, Владислав Николаевич, понимаете? П р о ф е с с и о н а л! — он с трудом сдерживал эмоции. — Я людей насквозь вижу, как рентгенолог! Я же видел, что Федосеев замышляет что-то нехорошее. Он подавлен собственными комплексами. Они душат его. А такие люди опасны, очень опасны! Знаю я их. Они не любят быть обязанными кому-либо. Зависимость для них невыносима. А не для кого не секрет, что «Орион» давно бы лопнул, захоти этого Константин. Как вы думаете, Владислав Николаевич, легко ли сильному человеку признать, свою несостоятельность? Для такого человека, как Федосеев, это вдвойне нелегко. Он ведь только с виду такой спокойный и уравновешенный. Внутри него дьявол. Поверьте, я это знаю.

— Так вы что считаете, что это Игорь Федосеев? — Влад «пережевывал» услышанное.

— Да ничего я не считаю! — Коновалов вертел в руках пустой графин. — Говорю, как есть. Считать это вы сами будете. А я все это Константину рассказал. Я знал, что это ему не понравится, но иначе поступить не мог… разозлился он не на шутку. Обвинил меня во всех смертных грехах. Я, видите ли, лезу не в свое дело, и все такое. Решил, в общем, что я рассорить их хочу. Только зачем мне это надо было, ссорить их?! По мне они, что дружат, что грызутся, все равно. Я отвечаю только за безопасность, и все! Я и просил-то Константина поостеречься, приглядеться, внимательнее быть. Все! А он меня уволить пообещал. Бунтарь, мол. Зарвался, на святое посягнул. Вставляю палки в колеса многолетней дружбе. А теперь вот… И кто во всем виноват? Я! Да, я! Не уберег, не настоял на своем.